Судья Ди сразу обратил внимание, что девушка смертельно боится его, даже не смеет поднять на него глаз. Он ласково обратился к ней:

— Сунян, твой отец сказал, что на днях ты зажарила для хозяина очень вкусную курицу.

Девушка робко посмотрела на него и слабо улыбнулась. Судья продолжал:

— Деревенская пища гораздо вкуснее, чем ваша городская. Видимо, той даме еда тоже понравилась.

Сунян побелела. Пожав плечами, она с трудом произнесла:

— Она была слишком гордая, да. Сидела в спальне на стуле и даже не пошевелилась, когда я поздоровалась с ней. Вот.

— Но она говорила с тобой, когда ты убирала посуду со стола? — спросил судья Ди.

— В то время она уже была в постели, — быстро ответила девушка.

Судья Ди в задумчивости погладил бороду. Потом спросил:

— Между прочим, ты хорошо знаешь госпожу Ку? Я имею в виду дочь сюцая Цзао, которая недавно в городе вышла замуж?

— Раз или два я видела ее издалека, вместе с братом, — ответила Сунян. — Люди говорят, она хорошая, совсем не такая, как городские девушки.

— Так, — сказал судья, — сейчас ты вам покажешь дорогу к дому сюцая Цзао. Стражник даст тебе лошадь. Потом можешь поехать вместе с нами в город, тем более что твой отец тоже едет туда.

Вид трехэтажного дома сюцая Цзао, построенного в форме башни на поросшем сосной холме, доставил судье Ди настоящее удовольствие. Он оставил Хуна и Сунян внизу, в домике привратника, а сам пошел наверх, вслед за встретившим его сюцаем Цзао.

Пока они поднимались по узкой лестнице, сюцай Цзао рассказал, что в старину это здание было дозорной башней, которая имела большое значение во время войны.

— Мы владеем этой башней с незапамятных времен, — говорил он, — хотя в основном жили в городе. После смерти отца, который торговал чаем, я продал городской дом и перебрался сюда. Когда вы посетите мою библиотеку, вы поймете, почему я так поступил.

Они вошли в восьмиугольное помещение на верхнем этаже. Изысканным жестом сюцай предложил судье полюбоваться видом из широкого окна и сказал:

— Для моего мыслительного процесса мне нужен простор. Отсюда, из окон моей библиотеки, я созерцаю небеса и землю и таким образом получаю вдохновение.

Судья Ди высказал подходящее для этого случая замечание: он обратил внимание, что из северного окна хорошо видна территория заброшенного храма, а дорога перед ним загорожена деревьями.

Когда мужчины уселись за большой письменный стол, заваленный деловыми бумагами, сюцай Цзао с нетерпением спросил:

— Что говорят в столице о моем учении, ваша честь?

Судья не помнил, чтобы кто-либо вообще упоминал имя сюцая, но вежливо ответил:

— Я слышал, вашу философию считают очень оригинальной.

Сюцай выглядел очень довольным.

— Те, кто называют меня первопроходцем в области независимого мышления, возможно, правы, — радостно сказал он, после чего налил судье чашку чая из большого чайника, стоявшего на столе.

— У вас есть какие либо соображения по поводу того, что могло произойти с вашей дочерью? — после паузы спросил судья.

Этот вопрос явно не понравился сюцаю. Он аккуратно разложил свою бороду на груди и раздраженно ответил:

— Эта девчонка, ваша честь, только и делает, что приносит беспокойство! А мне нельзя волноваться — это нарушает ясность мыслей, которая необходима для работы. Я сам научил ее читать и писать. И что же дальше? Она читает совсем не те книги. Она читает исторические книги, ваша честь. Исторические! Скучные хроники давно ушедших людей, которые и мысли-то излагать как следует не умели. Пустая трата времени.

— Вы знаете, — осторожно заметил судья Ди, — часто люди учатся па ошибках других.

— П-ф-ф, — фыркнул сюцай.

— Позвольте узнать, — вежливо произнес судья, — почему вы выдали ее за господина Ку Менпиня? Я слышал, вы считаете буддизм бессмысленным идолопоклонством, и в какой-то мере я с вами согласен. А ведь господин Ку ярый сторонник буддизма.

— Ха! — воскликнул сюцай Цзао. — Все было организовано за моей спиной женщинами обеих семей. А все женщины глупы, ваша честь.

Судье Ди это высказывание показалось довольно безответственным, но он решил не спорить. Вместо этого он задал новый вопрос:

— Ваша дочь была знакома с Фань Чуном?

Сюцай всплеснул руками:

— Откуда я могу это знать! Возможно, она видела его раз или два, к примеру, в прошлом месяце, когда этот наглый олух пришел выяснять что-то о пограничном камне. Представьте, ваша честь! Со мной, с философом… о каком-то пограничном камне!

— Но ведь он нужен вам обоим, — сухо заметил судья. Сюцай Цзао бросил на него подозрительный взгляд. Судья быстро продолжил: — Я вижу, на этой стене много книжных полок. Но они почти все пустые. Куда делись ваши книги? Наверное, у вас их очень много?

— Да, это так, — равнодушно ответил cюцай. — Но чем больше я читаю, тем меньше в них нуждаюсь. Я обращаюсь к книгам, только чтобы развлечь себя проявлениями человеческой глупости. Каждый раз, как я знакомлюсь с очередным автором, все его книги отсылаю в столицу своему двоюродному брату Цзао Феню. К сожалению, должен признать, ваша честь, у него совершенно ординарное мышление. Он не способен думать независимо.

Судья вспомнил Цзао Феня, с которым встретился на обеде у своего друга Ху, служившего в столичном суде. Цзао Фень был обаятельным библиофилом, полностью погруженным в свои исследования. Судья хотел было погладить бороду, но с раздражением заметил, что тем же самым занимается сюцай Цзао. Нахмурив брови, сюцай продолжал:

— Сейчас я попробую разъяснить вам простым языком — вкратце, конечно, — основное положение моей философии. Начну с того, что я считаю вселенную…

Судья Ди быстро встал.

— Очень сожалею, — твердо сказал он, — но в городе меня ждут неотложные дела. Надеюсь, вскоре у нас появится возможность продолжить эту беседу.

Сюцай Цзао проводил судью вниз. Он уже собрался было вернуться в дом, когда судья остановил его:

— На вечернем заседании я буду допрашивать людей, связанных с исчезновением вашей дочери. Может быть, вам будет интересно их послушать?

— А как же моя работа? — с упреком бросил сюцай. — Я не могу отвлекаться на всякие там заседания и тому подобное. Это вредит спокойному течению мыслей. Кроме того, Ку женился на ней, не так ли? Он и несет ответственность за нее. Эта истина — один из краеугольных камней моего учения, ваша честь: пусть каждый человек занимается тем, что ему предназначено Богом…

— До свидания, — резко сказал судья Ди, вскакивая в седло.

Он ехал по склону холма, за ним следовали Хун и Сунян. Вдруг из-за деревьев показался симпатичный юноша и низко поклонился судье. Тот остановил лошадь, а юноша, не скрывал беспокойства, спросил:

— У вас есть какие-нибудь новости о моей сестре?