Пэнь. — Но я могу вас уверить, что мои суда не участвуют в этой подлой акции! Но таковы слухи, и начальник гарнизона крепости, должно быть, тоже о чем-то подозревает. Говорят, все ушедшие джонки тщательно разыскиваются.

— Если что-нибудь узнаете, тут же сообщите мне, — попросил судья. — Между прочим, что выдумаете по поводу исчезновения жены Ку Менпиня? Что могло произойти?

— Ничего не знаю, — ответил Йи. — Наверное, сюцай Цзао сожалеет, что не отдал дочь за моего сына.

Судья удивленно поднял брови, а судовладелец тем временем продолжал:

— Я один из старых друзей сюцая Цзао, ваша честь, и мы оба привержены радикальной философии и нe приемлем буддизм. Хотя об этом разговор никогда не заходил, я считал само собой разумеющимся, что дочь сюцая Цзао станет женой моего старшего сына. Вдруг три месяца назад, когда Ку овдовел, сюцай Цзао объявил о том, что выдает за него дочь! Представьте себе, ваша честь, девушке было всего двадцать лет! Кроме того, Ку фанатичный буддист. Говорят, он собирается предложить…

— Достаточно, — остановил его судья. Его не интересовали их семейные отношения. — Вчера вечером два моих помощника познакомились с вашим управляющим По Каем. Кажется, он занятная личность?

— Очень надеюсь, что По Кай был тогда трезвым, — со снисходительной улыбкой заметил Йи Пэпь. — Парень полдня пьян, а остальные полдня царапает свои стишки.

— Почему же вы его тогда нe уволите? ошеломленно спросил судья.

— Потому что этот поэт-пьяница — гений в финансовых делах, — усмехнулся Йи Пэнь. — Абсолютно непостижимо, ваша честь. Недавно мы провели с ним целый вечер за расчетами. Я стал было объяснять По Каю суть дела, но он молча взял у меня стопку документов, перелистал их и, сделав несколько заметок, вернул обратно. Затем взял кисточку для письма u аккуратно вывел баланс. Без единой ошибки! На следующий день я попросил его составить смету на постройку военного корабля для нашего гарнизона, дав неделю срока. Вечером, ваша честь, у него уже все было готово! Таким образом я успел предоставить смету раньше моего друга и коллеги Ку и получил этот заказ! — Йи Пэнь самодовольно ухмыльнулся. — Поэтому меня совершенно не тревожит, что парень пьет и пишет стихи. За то время, что что Кай у меня работает, он двадцать раз окупил мои расходы на его жалованье. Мне только очень нe нравится его увлечение буддизмом и дружба с Ким Саном, управляющим Ку. Но По Кай говорит, что буддизм питает его духовно, а в дружбе с Ким Саном тоже есть свои преимущества: он в курсе многих дел Ку. Иногда это бывает очень полезно.

— Скажите ему, — попросил судья Ди, — чтобы на днях он зашел ко мне. У меня оказалась тетрадь с какими-то расчетами, и я хотел бы узнать его мнение.

Йи Пэнь бросил быстрый взгляд на судью. Он хотел задать вопрос, но судья поднялся с кресла, давая понять гостю, что беседа окончена.

Во дворе здания суда судья Ди встретил Ма Жуна и Чао Тая.

— Дыра в решетке заделана, — отрапортовал Ма Жун. — На обратном пути мы опросили несколько слуг в больших особняках, расположенных возле второго моста. Они сообщили, что после больших приемов, которые устраивают их хозяева, они выносят на носилках большие корзины мусора и затапливают их в воде канала. Нам нужно было узнать, не происходило ли это вечером, когда мы с Чао Таем стали свидетелями происшествия.

— Это, пожалуй, все объясняет, — сказал судья Ди. — Давайте поднимемся ко мне в кабинет. Я жду Ким Caнa.

По дороге судья рассказал друзьям об исчезновении госпожи Ку.

Хун беседовал с приятным молодым человеком лет двадцати. Когда он представил своего собеседника, судья спросил:

— Судя по имели, вы — кореец?

— Да, ваша честь, — уважительно ответил Ким Caн. — Я родился в здешнем корейском квартале. Так как господин Ку нанимает на свои лодки корейских моряков, он взял меня в качестве переводчика, а заодно я должен присматривать за их работой.

Судья Ди кивнул. Он взял у старшины Хуна запись рассказа Ким Сана о себе и внимательно прочел ее. Потом он передал бумаги Ма Жуну и Чао Таю и спросил Хуна:

— Значит, Фань Чуна в последний раз видели четырнадцатого, а также накануне?

— Да, ваша честь, — ответил старшина. — Крестьянин, который присматривает за хозяйством Фаня, сказал, что тот покинул дом после обеда и его сопровождал слуга By. Они поехали на запад.

— Ты еще написал, — продолжал судья Ди, — что дом сюцая Цзао находится здесь же. Это надо уточнить. Подай-ка мне карту.

Когда Хул развернул нa столе карту, судья Ди обвел чернилами сектор к западу от города. Указывая нa местоположение дома Цзао, судья сказал:

— Ким, теперь слушай. Четырнадцатого числа после обеда госпожа Ку покинула дом и поехала на запад. На первом перекрестке она повернула. В каком же месте ее оставил младший брат?

— На пересечении двух дорог, господин, когда они проезжали этот участок леса, — ответил Ким Сан.

— Верно, — согласился судья Ди. — Крестьянин сказал, что Фань Чун уехал примерно в то же время и в том же западном направлении. Почему же он не поехал нa восток по дороге к городу?

— На карте эта дорога кажется короче, ваша честь, — объяснил Ким Сан. — Но это проселочная дорога, которая после дождя становится совершенно непроходимой. Путь в город занял бы у Фаня гораздо больше времени, чем поездка по окольной дороге

— Понятно, — кивнул судья Ди. Он сделал кисточкой на карте пометку в том месте, где пересекались проселочная дорога и главная. — Я не верю в совпадения, — продолжал он. — Думаю, можно утверждать, что именно на этом участке встретились госпожа Ку и Фань Чун. Скажи, Ким, они были знакомы?

Ким Сап сначала замялся, но потом ответил:

— Мне это неизвестно, ваша честь. Но, принимая во внимание, что хозяйство Фаня и дом сюцая расположены недалеко друг от друга, можно предположить, что, когда она еще жила у родителей, они вполне могли познакомиться.

— Хорошо, — решил закончить разговор судья Ди. — Вы сообщили вам много интересных сведений, Ким. Посмотрим, как ими можно воспользоваться. Идите.

После ухода Ким Сана судья многозначительно посмотрел на своих помошников. Усмехнувшись, он сказал:

— Если вспомнить, что говорил о Фане хозяин трактира, то вывод напрашивается сам собой.

— Все попытки Ку найти жену будут тщетны, — хитро заметил Ма Жун.

Но старшина Хун высказал сомнение:

— Если она сбежала со своим возлюбленным, то почему же стража на дороге не заметила их? На посту обычно бывает по два стражника, делать им совершенно нечего, кроме как пить чаи и глазеть на прохожих. Более того, они знают Фаня в лицо и конечно же обратили бы нa нeгo внимание, особенно если он был с женщины. И где слуга Фаня?

Чао Тай встал со стула, посмотрел на карту и вступил в разговор:

— Что бы там ли произошло, но случилось это прямо перед заброшенным храмом. Хозяин трактира рассказывал вам о странных вещах, что там творятся. Я обратил внимание, что этот участок дороги нe виден с поста стражников, а также закрыт от жилья Фаня и от дома сюцая Цзао. Невиден он и из маленькой усадьбы, где перевязывали ногу брату госпожи Ку. Получается, Фань Чун со своим слугой просто испарился на этом куске дороги.

Судья Ди резко встал и произнес:

— Бесполезно строить гипотезы. Нам следует побеседовать с сюцаем Цзао и крестьянами Фаня. Погода хорошая, поэтому отправимся без промедления. После того что мы пережили прошлой ночью, у меня не проходит чувство, что днем я могу обойти хоть всю землю.