– Минуточку, – произнес он, ковыляя прочь от камина. – Минуточку. Может, и правда все, что вы тут говорили. Не удивлюсь. Лично я из тех, кто всегда готов к худшему. Так что не стану с вами спорить. Но все-таки одну вещь я должен сказать. Допустим, мы и впрямь увидели во сне или придумали деревья, траву, солнце, луну, и звезды и даже самого Аслана. Допустим. В таком случае вынужден заявить, что наши придуманные вещи куда важнее настоящих. Предположим, что эта мрачная дыра – ваше королевство – и есть единственный мир. В таком случае он поразительно жалкий! Смешно. И если подумать, выходит очень забавно. Мы, может быть, и дети, затеявшие игру, но, выходит, мы, играя, придумали мир, который по всем статьям лучше вашего, настоящего. И потому я за этот придуманный мир. Я на стороне Аслана, даже если настоящего Аслана не существует. Я буду стараться жить, как нарниец, даже если не существует никакой Нарнии. Так что спасибо за ужин, но если эти двое джентльменов и юная леди готовы, то мы немедленно покидаем ваш двор и побредем через тьму в поисках Надземья. Этому мы и посвятим свою жизнь. И даже если она будет не очень долгой, то потеря невелика, если мир – такое скучное место, каким вы его описали.

– Ура! Молодчина, Лужехмур! – вскричали Ерш и Джил.

Но тут прозвучал голос принца:

– Берегитесь! Посмотрите на колдунью!

Когда они повернулись к королеве, волосы у них встали дыбом.

Мандолина выпала из ее рук. Локти колдуньи как бы прилипли к бокам, ноги переплелись друг с другом, а ступни исчезли. Длинный зеленый хвост утолщался и твердел, прирастая к извивающемуся зеленому столбу ее переплетенных ног. А этот извивающийся столб искривлялся и качался, словно в нем не было суставов. Голова ее откинулась далеко назад, нос все удлинялся, а остальные части лица исчезали, так что остались только глаза – огромные, горящие, лишенные бровей и ресниц. Все это происходило быстрее, чем вы читаете, почти мгновенно. Не успели они опомниться, как превращение уже свершилось, и огромная ядовито-зеленая змея, толщиной с Джил, обвила своим отвратительным телом ноги принца. Еще один виток, и он бы уже не смог схватить свой меч. Живой узел завязался вокруг его груди.

Принц обхватил левой рукой шею чудовища, пытаясь задушить его. Лицо змея – если можно назвать его лицом – было на расстоянии ладони от лица принца, из пасти высовывался страшный раздвоенный язык. Но коснуться Рилиана он не успел. В следующее мгновенье принц замахнулся мечом и нанес змею страшный удар. Лужехмур и Ерш поспешили к нему на помощь, все три удара обрушились почти одновременно. Правда, меч Юстаса лишь скользнул по змеиному телу чуть пониже руки принца, даже не поранив чешуи. Но Рилиан и Лужехмур попали точно в шею чудовища. Оно не погибло сразу – только ослабило хватку на ногах и груди принца. Несколькими ударами они отсекли ему голову, но еще несколько минут чудище продолжало извиваться. Пол комнаты превратился в грязное месиво.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказал принц, опуская меч.

Долго еще все трое стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша. Джил хватило сообразительности сесть на пол и помалкивать. «Надеюсь, я не упаду в обморок… и не разревусь… и вообще…»

– Моя мать-королева отомщена, – наконец, произнес Рилиан. – Несомненно, это тот же самый змей, которого я тщетно преследовал у источника в лесах Нарнии много лет тому назад. Все эти годы я был в рабстве у той, что погубила мою мать. И все же я рад, господа, что гнусная ведьма под конец приняла свой змеиный облик. Честь и жалость не позволили бы мне умертвить женщину. Но что с нашей дамой?

Он указал на Джил.

– Спасибо, все в порядке, – отвечала она.

– Отважная дева, – принц поклонился ей. – Вы, несомненно, происходите из знатного и славного рода. Друзья мои, тут осталось немного вина. Давайте подкрепимся и выпьем за здоровье друг друга. А после этого обсудим, что делать дальше.

– Прекрасная мысль, сэр, – воскликнул Ерш.

Все почувствовали, что им положен, как выразился бы Юстас, «передых». Заперев дверь, колдунья велела подземельцам не беспокоить ее, так что в ближайшее время нашим героям никто помешать не мог. Первым делом они занялись обожженной ногой Лужехмура. Из двух чистых сорочек принца, разорванных на полоски и пропитанных сливочным маслом, получились отличные бинты. Замотав ноги Лужехмура, они сели перекусить и обсудить план бегства из Подземья.

Рилиан объяснил, что на поверхность отсюда вело немало отверстий, через которые в разное время его выводили наружу. Но он никогда не выходил через них в одиночку, только с колдуньей. И до всех этих выходов приходилось добираться на корабле по бессолнечному морю. Что скажут подземельцы, если он отправится к гавани без королевы, да еще с тремя чужестранцами, и потребует корабль? Скорее всего, это вызовет подозрение. Но, правда, еще имелся новый выход с этой стороны моря, проделанный для вторжения в Нарнию и находившийся в нескольких часах ходьбы от дворца. Принц знал, что работа над выходом почти окончена – лишь тонкая перемычка отделяла его от поверхности Надземья. Возможно даже, что его выкопали до конца, и колдунья явилась сообщить об этом, чтобы начать поход. Необходимо было только добраться до прохода незамеченными и застать его неохраняемым. Обе задачи не из легких.

– Если вас волнует мое мнение… – начал Лужехмур, но Ерш тут же перебил его.

– Стой! Что это за шум?

– Я уже давно его слышу, – сообщила Джил.

Собственно, все они его слышали. Шум нарастал постепенно. Сначала он напоминал легкое дуновение ветерка, затем стал похож на плеск волн, и, наконец, раздался треск, грохот, а потом и голоса, к которым добавлялся какой-то монотонный гул.

– Клянусь Асланом, – воскликнул принц Рилиан, – этот безмолвный край, кажется, наконец обрел язык! – Поднявшись, он подошел к окну и раздвинул шторы.

Первое, что они увидели, было ярко-красное сияние, которое достигало до самых сводов Подземья, находившихся в нескольких километрах над ними. Оно, может быть, впервые со времен сотворения мира освещало скалистую поверхность. Сияние распространялось с окраины города, и на его фоне чернело множество огромных мрачных строений. В то же время оно освещало улицы, идущие от окраины к замку. На них происходило нечто весьма странное. Молчаливые толпы подземельцев куда-то исчезли, точнее рассыпались на маленькие группы. Вели они себя так, словно от кого-то прятались, скрываясь в тени уступов, ныряли в подворотни, перебегали из укрытия в укрытие. Но самым странным для любого, кто хоть