– Хорошо бы теперь вздремнуть, – сказала великанша. – Лишь бы эти растреклятые охотнички не вернулись слишком рано.

При слове «вздремнуть» все они воспряли духом – и снова упали, когда великанша упомянула о возвращении охотников.

– А когда они обычно возвращаются? – спросила Джил.

– Кто их знает, – отвечала великанша. – Ну ладно, посидите тихо, мои лапочки.

Они отошли в дальний угол кухни и тут же выскользнули бы в сени, если бы великанша не открыла глаза, чтобы отогнать муху. «Погодите, пусть покрепче уснет», – шепнул Ерш, – а то все испортим. И они сгрудились в углу, дожидаясь удобной минуты. Мысль о том, что сейчас могут вернуться охотники, была ужасной. А великанша никак не могла уснуть. Стоило им подумать, что она совсем заснула, как она начинала шевелиться.

– Я этого не вынесу, – подумала Джил.

Чтобы отвлечься, она решила осмотреть кухню. Перед ней стоял широкий стол с двумя чистыми блюдами для пирогов и раскрытой книгой. Блюда, разумеется, были гигантскими – Джил легко могла бы в любом из них поместиться. Она забралась на лавку у стола, заглянула в книгу и прочитала:

ЧИБИС. Из этой птицы можно приготовить множество вкусных блюд.

«Поваренная книга», – равнодушно подумала Джил и оглянулась. Она увидела великаншу, сидящую с закрытыми глазами, но еще явно не заснувшую. Джил снова посмотрела в книгу, составленную в алфавитном порядке, и сердце у нее чуть не остановилось. Вот что там было написано:

ЧЕЛОВЕК. Это изящное небольшое двуногое, которое издавна считается деликатесом, является традиционным блюдом на осеннем пиру, где подается между рыбой и мясным. Каждый человек…

Дальше читать девочка не смогла. Обернувшись, она увидала, что великанша проснулась от приступа кашля. Джил легонько толкнула своих друзей, указывая им на книгу. Они тоже забрались на лавку и склонились над огромными страницами. Не успел Ерш дочитать инструкции по изготовлению блюд из человечины, как Лужехмур, полистав книгу, обнаружил и такие строки:

КВАКЛЬ-БРОДЯКЛЬ. Некоторые специалисты считают это животное несъедобным для великанов из-за его жилистой консистенции и привкуса тины. Однако этот привкус можно значительно уменьшить, если…

Джил слегка тронула за ногу Лужехмура, а потом Ерша. Все трое обернулись на великаншу. Рот ее был приоткрыт, а из носа доносились звуки, показавшиеся им небесной музыкой. Она храпела. Теперь надо было тихонько, на цыпочках, не дыша, выйти в сени – ох, какой там стоял смрад! – и выбраться, наконец, на бледный свет зимнего дня.

Вскоре они уже стояли на самом верху неровной тропинки, спускавшейся вниз. К счастью, она лежала справа от замка, и оттуда открывался вид на разрушенный город. Еще через несколько минут они уже шли по широкой крутой дороге, ведущей от главных ворот замка к руинам. Отсюда их можно было заметить, между прочим, из всех окон замка. Из одного окна, или даже из пяти, мог никто и не выглянуть, но окон было около пятидесяти. К тому же и на дороге, и на всем пространстве вплоть до Города Развалин, в гальке, траве и плоских булыжниках, не могла бы укрыться и лиса. И вдобавок дети были в одежде, полученной вчера от великанов (на Лужехмура ничего не подошло). Джил носила ярко-зеленое платье, слишком для нее длинное, и алую мантию, отороченную белым мехом. На Юстасе были алые чулки, голубой камзол, синий плащ, шпага с золотой чеканкой и шляпа с пером.

– Экие вы пестрые, – пробормотал Лужехмур. – Чудная одежда для того, кто хочет, чтобы его издалека заметили в зимний день. Самый скверный стрелок в мире – и то бы не промахнулся. Кстати, о стрелках, нам скоро очень пригодились бы наши луки. Ваша одежонка к тому же, наверное, холодная?

– Я уже мерзну, – отвечала Джил.

Всего несколько минут назад, на кухне, Джил казалось, что самое трудное – выбраться из замка. Теперь она поняла, что опасности только начинаются.

– Спокойней, спокойней, – повторял Лужехмур. – Не оглядывайтесь, не спешите, ни в коем случае не бегите. Пускай думают, что мы на прогулке. В таком случае даже если и заметят, то не станут поднимать шума. В ту секунду, когда в нас распознают беглецов, нам конец.

До разрушенного города было куда дальше, чем казалось Джил. И все же мало-помалу они приближались к развалинам. Вдруг послышался шум. Ерш с Лужехмуром замерли, а Джил, не распознавшая звука, спросила, что это такое.

– Охотничий рожок, – шепнул Ерш.

– Даже теперь – не бегите, пока я не дам знака, – сказал Лужехмур.

Джил, не удержавшись, обернулась. Минутах в десяти ходьбы, ближе к замку, возвращалась охотничья кавалькада. И вдруг поднялся шум великанских голосов, а за ним – выкрики и проклятия.

– Нас увидели. Бежим, – приказал Лужехмур.

Джил подхватила свои юбки (одежду, крайне неподходящую для бега) и пустилась наутек. Опасность надвигалась. Лай становился все громче. Слышался голос короля:

– В погоню, в погонно, а то не видать нам завтра пирога с человечиной!

Джил уже начала отставать от своих друзей. Путаясь в юбках, скользила она по шатким камням. Волосы попадали ей в рот, а в груди нарастала нестерпимая боль. Тем временем собаки приближались. Она карабкалась по скалистому склону, который вел к нижней ступени великанской лестницы. Как же забраться на лестницу? И что делать, даже если они добежали бы до вершины? Но об этом она не думала, словно затравленный зверь, который знает только одно: бежать, покуда не кончатся силы.

Самым первым домчался квакль. У нижней ступени он остановился, посмотрел направо и неожиданно проскользнул в какое-то отверстие. Быстро мелькнули и исчезли его длинные паучьи ноги. Юстас, помедлив, тоже полез за ним. А Джил, едва дыша и пошатываясь, исчезла в дыре минутой позже. Дыра была малопривлекательная – просто трещина между землей и камнем, около метра в длину и полуметра в высоту. Забраться туда можно было только ползком. Джил казалось, что в ее пятку вот-вот вцепятся собачьи зубы.