Роберт Блох

Глас вопиющего

Утром 5 января 1976 года, ровно в 17:15, Чарли Старкуэзеру явился Господь Бог.

Чарли был не последним винтиком в престижном рекламном агентстве Пирса, Траста, Хэка и Клоббера, и Богу пришлось здорово попотеть, чтобы попасть к нему на прием. В наш век, когда у каждого в бумажнике есть водительские права и дюжина кредитных карточек. Господь Бог оказался в аховом положении: у Него не было даже свидетельства о рождении. Горький опыт научил Его не называть Себя по имени - сами знаете, какое нынче отношение к религиозным фанатикам. Правда, есть эффектные приемы, надежно служившие в прошлом, но сейчас огненное облако или столб пламени ничего не дадут, кроме неприятностей с пожарными.

Оставалось только одно: войти прямо в голову Чарли - признаться, не самое уютное место в первый рабочий день нового года. Голова эта гудела с похмелья, накопившегося за целую неделю празднования. К гуденью примешивались уколы зависти и острая жалость к самому себе - из старших сотрудников в контору пришел только Чарли.

В других обстоятельствах Всевышний шарахался бы от такой головы, как от чумы, - а кто лучше знает толк в разных эпидемиях, как не Он, ведь к каждой Он приложил руку! - но сейчас иного выхода не было. Он должен донести до Чарли Слово.

В момент Его прибытия Чарли находился в туалете. Трясущимися пальцами одной руки он пытался опрокинуть в себя содержимое бумажного стаканчика, а другой приводил в порядок ширинку.

- Боже! - хрипло выдавил Чарли.

- Да, это Я, - произнес голос внутри головы. - И Я должен тебе кое-что сказать.

- Почему именно мне? - простонал Чарли и выронил стаканчик.

- Потому что ты веруешь. Кто бы знал, сколько времени Я ищу кого-нибудь, кто сохранил веру!

Чарли слушал внимательно, время от времени сочувственно кивая.

- Ты помнишь первую заповедь? - вещал голос. - 'Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим'.

- Нету, - пробормотал Чарли.

- А у твоего шефа есть, и у тех парней из финансового... Они поклоняются Маммоне. Я хотел достучаться до кого-нибудь из церковных деятелей, но они слишком заняты своими делами. А уж до твоих клиентов и вовсе не добраться - всегда на совещании. Остаешься ты.

- Где остаюсь?

- Здесь, слушающим Меня. Надо что-то предпринять с телевидением.

- Зачем?

- Так велит Вторая заповедь. 'Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им...'

- Пожалуйста! Ты кричишь мне прямо в ухо.

- Извини. Тебе понятно, в чем заключается проблема? По всему миру в затемненных комнатах расставлены маленькие ящики. Рукотворные кумиры в каждом доме, и миллионы людей безмолвно сидят перед ними, поклоняясь...

- Люди не поклоняются телевидению. Они просто смотрят передачи.

- И верят тому, что видят. А вера приводит к поклонению. К поклонению атлетам, телезвездам и прочим существам из плоти и крови. Не агнцам Божим, а баранам вроде Джонни Карсона и Мерва Гриффина!

- Ты опять кричишь.

- Да, кричу. Ибо настало время кричать об этом. Люди стали относиться к телевизионным передачам, как к проповедям, и принимают их слепо. Даже рекламу, которую ты сочиняешь...

- Но это моя работа. Что же я могу?

Господь сказал ему, что он может.

- Не выйдет, - задумчиво ответил Чарли.

Всевышний недовольно сморщился.

- Попробуй, - велел Он. - Вот что ты должен сделать...

В конце концов Чарли согласился. Он доплелся до своего стола, сел за машинку и сделал. А то, что получилось, отнес мистеру Хэку. Остальные три его шефа - Пирс, Траст и Клоббер - выехали на Багамы с рабочей группой в двадцать человек, включая шесть роскошных манекенщиц, чтобы выполнить заказ на двести тысяч долларов: тридцатисекундный рекламный ролик об ореховом масле. Мистер Хэк, прекрасно понимая, чем - а точнее, кем занимаются его партнеры, пребывал в отвратительном настроении. Он едва не испепелил взглядом листок, который Чарли положил перед ним на стол.

- Это что?

- Небольшое предложение. Я бы сказал, заявка.

- Кто заказчик?

- Заказчика нет. Это такая новая форма подачи материала, мы могли бы использовать ее в будущем. Я думал...

- Вам платят, чтобы вы писали, а не думали.

- Но это совершенно необычный подход. Он может революционизировать всю рекламу.

- Революционизировать? Коммунистические разговорчики!

- Ничего подобного, клянусь вам! Если б вы согласились прочесть...

- Будь по-вашему, Старкуэзер.

Мистер Хэк со вздохом взял листок и, шевеля губами, стал читать.

Текст Чарли был простым:

'Мехико, 1519 год, жаркий полдень. Немилосердное солнце изливает лучи на толпу ацтеков, собравшихся у подножья пирамиды. Под бой барабанов и завывание флейт украшенные перьями жрецы тащат по каменным ступеням к жертвенному алтарю пленника. Они бросают его на плиту. К пленнику подходит верховный жрец с обсидиановым ножом. Нож вознесен - опускается - затем жрец морщится от боли, разжимает пальцы и хватается за плечо.

Кто-то из ближних рядов участливо спрашивает:

- Что, опять артрит беспокоит?

Верховный жрец кивает - другой жрец начинает ритуал - подает рекламируемый продукт в бокале текилы - верховный жрец пьет - улыбается берет нож - одним взмахом рассекает жертву - вытаскивает сердце - подносит его к камере - и говорит:

- Делайте взносы в Объединенный Фонд Сердца!'

Мистер Хэк оторвался от бумаги.

- Что за чертовщина? Как вам такое взбрело в голову? Господи...

- Вот именно, - вставил Чарли. - Возникла опасность, что люди слишком серьезно относятся к нашей рекламе. Пока не поздно, это надо изменить. Немного юмора, если подумать, не помешает...

Мистер Хэк вышвырнул Чарли, не утруждая себя раздумьями.

Вечером 27 февраля 1980 года Фред и Мирна Хубер смотрели новый приключенческий телесериал.

Пока Фред сосал первую банку пива, на экране шла захватывающая дух погоня по Гранд-Каньону, жертвами которой стали шесть машин, три вездехода и ослик. Когда Фред принялся за вторую, главный герой отправился в порт допрашивать злодея. Фред догадался, что это злодей, потому что у того была яхта. Как обычно, злодей вел себя хладнокровно.

- Что ж, я действительно нарядился Санта Клаусом на детской площадке, признался он. - Но отсюда еще не следует, будто я испытываю нездоровое влечение к детям.

Фред прикончил вторую банку и потянулся за третьей, когда картинка померкла и вежливый голос диктора объявил, что передача будет продолжена после важного политического выступления Мило Т.Снодграсса, кандидата в сенаторы.

Потягивая пиво, Фред слушал заверения мистера Снодграсса. Тот обещал сократить правительственные расходы, создать миллионы новых рабочих мест за счет государственного бюджета, покончить с преступностью, снять ограничения на продажу оружия, повести решительную борьбу с загрязнением среды, расширить торговлю автомобилями, беспощадно обрушиться на монополии, отменить антитрестовские