и то обстоятельство, что годы расцвета творчества Левитова -- время жесточайшей политической реакции. Наиболее сознательные герои Левитова -- разночинцы, молодые плебеи, стремящиеся к знаниям, к свету -- гибнут, как правило, в неравной борьбе ('Степная дорога днем', 'Петербургский случай', 'Говорящая обезьяна' и др.). Но, горячо сочувствуя своим героям, писатель понимает, что какую-то часть их неизбежно, как говорит Теокритов, одолеет 'бес', перекликаясь в этих своих прогнозах с другим писателем-разночинцем -- Н. Г. Помяловским, автором 'Мещанского счастья' и 'Молотова'.
Тяжелой жизни людей, задавленных горем и нуждой, Левитов противопоставляет могущественную и величественную природу, лучшее, признается он, -- 'что только я узнал во всю мою жизнь'. Но, обращаясь к природе, как к великой утешительнице, писатель понимает, что изменить народную жизнь может лишь 'уничтожение неправды людской'.
Рассказ о расправе 'мира' с беднячкой вдовой автор заканчивает верой в то, что 'грозный... грянет некогда суд на людей и обстоятельства, которые заслепили столько глаз, не видящих чужого несчастья, которые притупили столько душ...' ('Расправа'). В 'Степной дороге днем' автор, глядя на 'трудящиеся спины', 'красные изможденные лица, покрытые кровавым потом', задается вопросом: 'Что было бы, ежели бы все это, не вынесши своей тяжкой боли, вскрикнуло вдруг?' В одном из своих очерков Левитов пишет о том, что, наблюдая 'безалаберное море безалаберных дел людских', он 'испытывает желание физической силы, чтобы, с одной стороны, помочь какому-нибудь храброму и честному пловцу жизненного океана... с другой, чтобы стукнуть в лоб негодяя...' В своих прямых высказываниях Левитов дальше такого протеста не идет.
Однако само содержание и художественная выразительность его произведений придавали им подчас революционное звучание. Не случайно в записке министра графа Палена 'Успехи революционной пропаганды' (1875) маленькая книжка 'Степных очерков' Левитова, в которую входила между прочим и 'Расправа', была названа в числе пропагандистских книг, с которыми революционная интеллигенция тех лет шла 'в народ'. 'Крайне предосудительными в цензурном отношении' были признаны произведения Левитова и в 1884 году, когда готовилось издание сочинений писателя. Все его очерки и рассказы по 'высочайшему повелению' не должны были 'быть допускаемы к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях', 'когда бы и в каком виде они ни были изданы'.
Далеко в прошлое ушла жизнь, о которой с таким суровым, скорбным и вместе с тем мягким лиризмом писал Александр Иванович Левитов. Но образы простых русских людей, их поиски лучшей жизни, замечательные картины русской природы, глубоко поэтичный язык составляют непреходящую ценность лучших очерков и рассказов писателя, и нельзя не согласиться с М. Горьким, писавшим о том, что они много могут дать уму и чувству читателя.
М. Блинчевская
