сократить дорогу домой? – И он посмотрел на Келеборна и Галадриэль.

Но все, кроме Леголаса и Гимли, сказали, что должны отправляться немедленно и идти на юг или запад.

– Ну, Гимли! – сказал Леголас. – Теперь с разрешения Фэнгорна, я посещу глубины энтийского леса и увижу деревья, каких нигде больше нет в Средиземье. Вы должны идти со мной и сдержать свое слово; так мы вместе доберемся до наших земель – чернолесья и того, что за ним.

Гимли согласился с этим, хотя и не весьма радостно.

– Вот и кончается Товарищество Кольца, – сказал Арагорн. – Но я надеюсь, что вскоре вы вернетесь в мои земли с обещанной помощью.

– Мы придем, если наши повелители позволят нам, – сказал Гимли. – Что ж, прощайте, мои хоббиты! Вы благополучно доберетесь к своим домам, и я не буду плохо спать от страха за вас. Мы будем посылать слова, когда сможем, и, может быть, некоторые из нас еще встретятся. Но, боюсь, что все вместе мы больше никогда не соберемся.

Тогда Древобрад попрощался со всеми по очереди и трижды медленно и низко, с большим уважением, поклонился Келеборну и Галадриэль.

– Давным-давно мы не встречались у ствола или камня, а занимар, заннмалион ностарн! – сказал он. – Печально, что встречаемся еще раз лишь в самом конце. Мир меняется: я чувствую это в воде, и в земле, и в воздухе. Не думаю, что мы встретимся вновь.

И Келеборн сказал:

– Не знаю, старейший.

А Галадриэль добавила:

– Не в Средиземье и пока земля, лежащая под водой, не поднимется вновь. Лишь тогда на лугах Тасариона мы сможем вновь встретиться. Прощайте!

Последними попрощались со старым энтом Мерри и Пиппин, и он немного повеселел, глядя на них.

– Ну, мои веселые друзья, – сказал он, – хотите ли еще выпить моего напитка перед уходом?

– Конечно, хотим, – сказали они, и он отвел их в сторону в тень одного большого дерева, и они увидели, что там стоит большой каменный кувшин. Древобрад налил три чаши, и они выпили; и они увидели, как его странные глаза смотрят на них через край чаши.

– Осторожней, осторожней! – сказал он. – Вы уже и так выросли с тех пор, как я видел вас в последний раз.

И они рассмеялись.

– Что ж, до свидания! – сказал он. – И не забудьте, услышав новости об энтийских женах, прислать мне слово.

Он помахал своей большой рукой и исчез среди деревьев.

Путешественники ехали теперь быстрее, направляясь к роханскому проходу. И здесь вблизи того места, где Пиппин смотрел в камень Ортханка, Арагорн попрощался со всеми. Хоббиты очень опечалились при этом расставании: Арагорн был их верным другом и предводителем во многих опасностях.

– Хотел бы я иметь камень, чтобы видеть в нем своих друзей, – сказал Пиппин. – И чтобы мы могли разговаривать.

– Остался только один камень, который вы могли бы использовать, – ответил Арагорн, – потому что вы не захотите видеть то, что показывает камень Минас Тирита. Но палантир Ортханка останется у короля, чтобы он мог видеть, что происходит в его королевстве и что делают его слуги. И не забудьте, Перегрин Тук, что вы рыцарь Гондора и я не освобождаю вас от службы. Сейчас вы уходите, но я могу позвать вас. И помните, мои дорогие друзья из Удела, что мое королевство простирается и на север – и однажды я приду туда.

Арагорн попрощался с Келеборном и Галадриэль, и госпожа сказала ему:

– Эльфийский камень, через тьму пришли вы к вашей надежде и получили теперь все, что желали. Хорошо используйте дни!

Но Келеборн добавил:

– Прощайте, родич! Пусть ваша судьба будет другой, чем у меня, и ваше сокровище останется с вами до конца!

С этим они расстались на закате: и когда немного спустя они повернулись и посмотрели назад, то увидели короля запада на большом коне в окружении рыцарей; и заходящее солнце осветило его, и белая мантия его запылала алым пламенем. Арагорн поднял зеленый камень, и из его руки вырвался зеленый огонь.

Вскоре уменьшившийся отряд, следуя по Изену, повернул на запад и прошел проход в пустынные земли за ним, а оттуда, повернув на север, добрался до границ Дунленда. Жители Дунленда бежали, завидев путников: они боялись эльфов, хотя те редко заходили в их земли. Но путники не обращали внимания, потому что их все еще было много и у них было все необходимое; и они, не торопясь, двигались своим путем, натягивая для отдыха палатки, где хотели.

На шестой день после расставания с королем они двигались по лесу, спускавшемуся с холмов у подножья туманных гор, которые теперь находились справа от них. А выбравшись на открытое пространство на закате солнца, они догнали старика, опирающегося на посох, одетого в обрывки серой и грязно-белой одежды. У его ног сидел другой нищий, сутулящийся и скулящий.

– Ну, Саруман! – сказал Гэндальф. – Куда вы идете?

– Какое вам дело? – ответил тот. – Вы хотите и в этом распоряжаться мной? Вы еще не удовлетворены моим падением?

– Вы знаете ответ? – сказал Гэндальф. – Нет и нет. Но в любом случае моя работа подошла к концу. Король принял на себя ношу. Если бы вы подождали в Ортханке, вы увидели бы его, и он проявил бы свою мудрость и милосердие.

– Тем больше было причин уйти поскорее, – ответил Саруман, – мне ничего от него не нужно. Если вы хотите получить ответ на свой первый вопрос, то я ищу пути из его королевства.

– Значит, вы опять идете неверным путем, – сказал Гэндальф, – и я не вижу надежды в вашем пути. Вы не хотите нашей помощи? Мы предлагаем ее вам.

– Мне? – удивился Саруман. – Нет, не смейтесь надо мной. Я предпочитаю, чтобы вы хмурились. А что касается присутствующей здесь госпожи, то я не верю ей: она всегда ненавидела меня и интриговала в вашу пользу. Я не сомневаюсь, что она привела вас этим путем, чтобы полюбоваться моей нищетой. Если бы я знал о вас, я не доставил бы ей этого удовольствия.

– Саруман, – сказала Галадриэль, – у нас другие дела и заботы, более важные, чем отыскивать вас. Скажите лучше, что вас догнала удача: это ваш последний шанс.

– Если на самом деле последний, то я рад, – сказал Саруман, – ибо я избавлюсь от необходимости отказываться в следующий раз. Все мои надежды рухнули, но я не хочу разделять ваши. Если они у вас есть.

На мгновение глаза его блеснули.

– Я не зря тратил долгие часы, изучая эти дела, – сказал он. – Вы обречены, и сами знаете это. И мне доставляет немалое удовольствие в моих скитаниях думать, что разрушая мой дом, вы разрушили и свой. И какой же корабль перенесет вас обратно через широкое море? – насмехался он. – Серый корабль, полный призраков.

Он засмеялся хрипло и неприятно.

– Вставай, идиот! – закричал он второму нищему, сидевшему на земле, и ударил его посохом. – Поворачивайся! Если они идут по нашему пути, мы пойдем по другому. Вставай, или не получишь свою корку на ужин!

Нищий встал с хныканьем:

– Бедный старый Грима! Бедный старый Грима! Всегда его бьют и ругают. Как я его ненавижу! Я хотел бы уйти от него!

– Тогда уходи! – сказал Гэндальф.

Но Змеиный Язык бросил на Гэндальфа взгляд, полный ужаса, и заторопился за Саруманом. Когда зловещая пара проходила мимо хоббитов, Саруман остановился и посмотрел на них. Они смотрели на него с