— Послушайте, Шарль, — продолжала она, — в нашем грешном мире для меня не существует особых принципов и правил… Сами знаете… видели, как мы живем… А уж тем более в отношении мужчин… Но в одном я абсолютно уверена…
Нервно щелкал автоматическим карандашом.
— Если у мужчины редеют волосы, лучше ему с ними расстаться…
— Гм… что, простите? — поперхнулся он.
— Сбрейте все! — засмеялась она. — Избавьтесь вы от этой проблемы раз и навсегда!
— Вы так думаете?
— Уверена.
— Эээ… А как же это, как его, мужественность… Когда Далила остригла Самсона, он потерял свою силу…
— Come on, Charlie. Вы станете в тысячу раз сексуальнее!
— Ну хорошо… Раз вы так говорите…
Кошмар… Двадцать лет он холил и лелеял свою чахлую растительность, берег ее аки зеницу ока, и вот сейчас эта девушка за пару минут собирается все это погубить…
Уже шел на плаху, когда она сказала, как отрезала:
— Сэм, машинку.
На помощь!
— Кейт, позвольте я повернусь лицом к фавну… Хоть порисую его прекрасные кудри себе в утешение…
Ее сообщник вернулся с орудием пытки, и дети отвели душу, обсуждая детали:
— Сколько ты ему оставишь? Пять миллиметров?
— Нее, это длинновато. Давай, два…
— Сдурел ты что ли, зачем нам бритоголовый! Три, Кейт.
Осужденный молчал, как рыба, но без труда воспроизвел лукаую улыбку сатира напротив.
Потом провел линию шеи, дошел до покрытых лишайником плеч… Закрыл глаза.
Ее живот касался его лопаток, как можно осторожнее прислонился к нему, склонив голову к груди, голову, которой касались ее руки, скользили по ней, щупали, гладили, дотрагивались, смахивали с нее волосы, разглаживали, сжимали. Выл так взволнован, что подтянул блокнот повыше к животу и так и сидел с закрытыми глазами, уже не обращая внимания на жужжание машинки.
Ему хотелось, чтобы голова его была необъятной, и не жалко было отдать любую мужественность на свете, лишь бы сладкое возбуждение длилось вечно.
Она отложила машинку и взяла ножницы, наводя марафет. Теперь она стояла перед ним, занимаясь его бакенбардами и, наклоняясь, обдавала своим теплом и ароматом, и его рука невольно потянулась к ее бедру…
— Я сделала вам больно? — заволновалась она, отступив на шаг.
Открыл глаза, увидел, что зрители, по крайней мере, младшие, все еще здесь, им не терпится посмотреть на его реакцию, когда он встретится с собой преображенным, решил, что настало время окончательно закрепиться, и набросил последнюю петлю:
— Кейт?
— Не волнуйтесь, я почти закончила…
— Нет. Не заканчивайте никогда. Простите, я не то хотел сказать… Знаете, мне тут пришла в голову одна идея…
Она снова стояла у него за спиной и брила затылок.
— Я вас слушаю…
— Эээ… Вы не прерветесь на пару минут?
— Боитесь, что я вас зарежу?
— Да.
— Oh God… Так что вы хотите мне сказать?
— Так вот… С начала учебного года я буду жить вдвоем с Матильдой, и я подумал, что…
— Что?
— Что если Сэму и впрямь так плохо в пансионе, я мог бы взять его к себе…
Бритва умолкла.
— Знаете, — продолжал он — мне повезло, я живу в квартале, где полным полно прекрасных лицеев…
— Почему «с начала учебного года»?
— Потому что… Это окончание той истории, что в моей бутылке «Порт Эллен»…
Бритва снова пришла в движение.
— А вы… Он вам не помешает?
— Он будет жить в очень красивой комнате с паркетом, лепниной и даже камином…
— Да?
— Да…
— Вые ним говорили?
— Конечно.
— И что он об этом думает?
— Идея ему понравилась, но он боится оставлять вас одну… Я его понимаю… Но вы же будете видеться…
— Ну да, на каникулах?
— Нет, я… Я собирался привозить его к вам каждые выходные… Бритва вновь остановилась.
— То есть?
— Я мог бы забирать его в пятницу вечером после занятий, мы садились бы на поезд, а тут я бы купил маленький автомобиль и оставлял бы его на вокзальной стоянке…
— Но… а вы-то сами, как? — прервала она его.
— Я, что я? — он сделал вид, что раздражен, — да плевать на меня! Только вы что ли имеете право на жертвы, да? И потом, насчет Недры и ее удочерения, может вам это и не очень приятно, но все могло бы устроиться, если бы вы официально предъявили им… ну вроде мужа, хотя бы фиктивного, для проформы… Чиновники очень старомодны… да что там говорить, все они женоненавистники…
— Вы так считаете? — притворно расстроилась она.
— Увы…
— И вы готовы на это ради нее?
— Ради нее. Ради него. Ради себя…
— Что ради себя?
— Ну… Для спасения моей души что ли… Чтобы быть уверенным, что попаду в рай вместе с вами.
Кейт снова взялась за работу, а Шарль все ниже и ниже опускал голову в ожидании
