Просто ты ему под горячую руку не попадался. Он может послать так, что мало не покажется. Или вообще по шее дать.

– А ты хочешь, чтобы он расшаркивался? Или во фраке ходил и все время извинялся? Да нет, Миша, так не получается. Порой приходится стучать и кулаком, чтобы люди поняли. Я его не оправдываю, мне хорошо известен его тяжелый характер. Только другим ему и нельзя быть.

– Особенно у нас в политике, – зло заметил Кольчугин. – В нашей политике даже ангел чертом станет.

А Леонид Пархоменко в это время вошел в приемную премьер-министра. Секретарь удивленно посмотрела на него.

– Вам кого? – спросила она.

– Извините, – смущенно вымолвил Пархоменко. – Вот здесь… – И он достал из кармана свой мобильник.

– Что это? – не поняла секретарь.

Помощник премьера встревоженно подошел к ним, очевидно решив, что незнакомец держит в руках не совсем телефонный аппарат. Удивительно, как этот человек появился в приемной, миновав охрану, без пропуска.

– Кто вы такой? – спросил помощник премьера.

– Я из охраны, – объяснил Пархоменко. Ему было неудобно, что он поднялся сюда, никого не предупредив. Но с другой стороны, так ему приказал сделать сам Кольчугин, пресс-секретарь Ермаковича.

– Михаил Николаевич Кольчугин ждет звонка от Виктора Викторовича, – объяснил наконец Пархоменко, показывая на аппарат. – Нужно передать этот мобильник Виктору Викторовичу, и пусть он нажмет на кнопку повтора.

– Погодите, – нахмурился помощник. – Только этого не хватало. Давайте ваш телефон, я сам все проверю. – Он забрал аппарат, нажал кнопку повторного набора номера.

Высветился донецкий телефон Кольчугина. Через мгновение ответил и сам Михаил Николаевич.

– Я вас слушаю.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – встревоженно произнес помощник. Он не знал, что Кольчугина нет в Киеве. – Вы хотите поговорить с Виктором Викторовичем?

– Да и очень срочно.

Только несколько человек имеют постоянный доступ к первым лицам в государстве. Обычно это их первые заместители, руководители аппаратов и пресс-секретари. Помощник знал, что Кольчугин работал с Ермаковичем еще в Донецке. Поэтому он вошел в кабинет и доложил премьеру, что на связи его пресс- секретарь. Ермакович схватил аппарат, жестом показал, чтобы помощник вышел из кабинета.

– Что у вас происходит? – быстро спросил премьер.

– Неприятности, Виктор Викторович. Убили Григоренко, того самого фотографа. Его убили несколько дней назад…

Ермакович нахмурился. Он понял, что игра развивается по правилам, предложенным другой стороной, которая не остановится ни перед чем.

– А где Коля Кравченко? – поинтересовался премьер. – Ты с ним связывался?

– Он рядом со мной.

– Дай ему трубку.

Кольчугин протянул трубку Кравченко.

– Здравствуй, Коля, – отрывисто проговорил Ермакович. – Как видишь, у нас события по твоему ведомству. Значит, нужно сделать так. Подними всех наших людей и узнай, с кем встречался этот грек. По сведениям, которые у меня есть, он хотел вложить деньги в наш футбольный клуб, якобы даже думал сделать инвестиции. Ты понимаешь, что они замыслили меня опутать со всех сторон? Сначала здесь убивают наших сотрудников в компании с этими проходимцами, потом у журналистов якобы случайно появляется эта фотография, и убирают фотографа, даже про футбольный клуб вспомнили. В общем, сделали все по-чистому.

– Ничего не сделали, – хрипло возразил Кравченко. – Мы все концы найдем, я убийц из-под земли достану.

– Ты сам не копай. Пусть этим делом другие займутся. Вся область знает, что мы с тобой близкие друзья. Они этого и хотят, свалят убийство Григоренко на нас с тобой. Поручи своим сотрудникам из уголовного розыска, самым лучшим. Но самое главное – найди Самедова, и пусть он проверит все наши связи с этими греками. Я не думаю, что он позволил Хортакису хозяйничать в нашем футбольном клубе или сделать крупные инвестиции.

– И я так не думаю, – рассмеялся Кравченко. – Только напрасно они полезли на Самедова и на наш клуб. У нас весь город в болельщиках ходит, если узнают, что решили тебя таким образом подставить, разорвут на куски.

– Ты даже не представляешь, что они придумали, – в сердцах пожаловался Ермакович. – В общем, действуй. Но будь осторожен. Дай мне Кольчугина. – И когда тот взял аппарат, произнес: – Миша, никому, кроме Коли, не доверяй и ничего не рассказывай. Срочно возвращайся в Киев. Здесь ты мне больше нужен.

– Я еду в аэропорт, – сообщил Кольчугин.

Ермакович отключился. Затем позвонил Ольге Пархоменко.

– Что-нибудь узнали?

– Я затребовала их дела. Федченко раньше работал в другом отделе. Нас могут обвинить, что мы намеренно утаиваем часть бюджетных средств, создавая излишне гипертрофированный резервный фонд. Он как раз раньше занимался этими вопросами.

– Уже обвинили, – зло перебил ее Ермакович. – Мне нужно, чтобы вы проверили всю деятельность этих убитых господ. Судя по всему, они не так просто оказались в ресторане вместе с греками.

– Да, – согласилась Пархоменко, – я тоже так думаю. Очевидно, у них были старые связи.

Ермакович посмотрел на лежащий перед ним календарь.

– У нас время до понедельника, – напомнил он. – В воскресенье вечером хочу иметь всю информацию, которую вам удастся найти.

Он положил трубку. Затем посмотрел на стоящие в ряд телефонные аппараты. Какой от них толк, если могут подслушать любой разговор? Потом с силой сжал кулаки. Пусть делают что хотят, он не сдастся. Не на того напали. Пусть слушают, ему скрывать нечего. Виктор Викторович поднял трубку и начал набирать номер президента футбольного клуба «Шахтер».

– Ничего, – прошептал он, – посмотрим, что вы с нами сделаете.

В пятницу, перед выходными, президент прилетел из Крыма и вызвал к себе руководителя своей администрации. Ему хотелось узнать, как идет подготовка к заседанию парламента страны в понедельник.

Серафимчук явился мрачный и сосредоточенный. За годы совместной работы президент и руководитель его администрации научились понимать друг друга без слов. Некоторые журналисты даже утверждали, что, оставаясь наедине, они переходили на «ты», но возможно, что это были только слухи.

Серафимчук принес папку с документами, и президент в течение двадцати минут добросовестно их просматривал. Затем отодвинул бумаги в сторону, снял очки, положил их на столик и посмотрел на сидевшего перед ним Степана Алексеевича.

– Это я мог бы прочесть и потом, – буркнул президент. – Меня интересует, как у нас пройдет обсуждение в Верховной раде в понедельник.

– Есть запрос двух оппозиционных партий насчет исполнения бюджета правительством, – сухо напомнил Серафимчук. – Они считают, что правительство Ермаковича умудрилось утаить часть бюджетных поступлений, и требуют проверки.

– А что говорит сам Ермакович?