Гэйб, силясь разглядеть в темноте датчик топлива, включил фонарик: шкала показывала, что резервуар на четверть заполнен. Он нажал кнопку выключателя, но мотор лишь хрипло рыгнул в ответ. Влажный запах пыли и плесени преследовал Гэйба, пока тот осматривал это сомнительное чудо техники в тусклом освещении лампочки, висевшей над головой. Гэйб сейчас намеревался лишь предварительно осмотреть генератор, чтобы оценить его повреждения и как можно скорее ввести в строй. Батареи, конечно, были слегка подсажены, но вряд ли это главная проблема. Вполне возможно, горючее пришло в негодность за десять лет простоя агрегата, ведь агент по недвижимости предупреждал Гэйба, что он первый арендатор за долгие десять лет. Да и сбои с электричеством в этих краях случаются часто, так что в один из таких моментов генератор мог окончательно сдохнуть. Наверное, зажигание не помешает прочистить, размышлял Гэйб, сидя на корточках перед агрегатом в темноте подвального помещения. И фильтры для топлива тоже надо проверить — наверняка, если генератор не приводили в порядок много лет, там полно грязищи. Да и вообще, похоже, им долгое время пренебрегали, учитывая тот слой пыли, которым была покрыта машина.

Примерно такие мысли проносились в голове Гэйба — Габриэля Вирджила Калега, — который по профессии был инженером-механиком и прибыл в Англию шестнадцать лет назад, в возрасте двадцати одного года. Причиной тому стала политика американской инженерной корпорации — АПСУ, обменивавшейся служащими с дочерней британской компанией.

Руководство корпорации посчитало, что перемена обстановки и новый опыт будут полезными для Калега. Немалую роль в решении руководства сыграло и то, что Калег, будучи всего лишь младшим инженером, не понимал своей скромной роли и фонтанировал собственными идеями. Вплоть до того, что часто с ним бывало трудновато справиться, словно юноша инстинктивно сопротивлялся приказам. Однако Гэйб обладал немалым талантом, и большинство инженерных задач щелкал как орехи (вот только химическое оборудование ему не давалось), и руководство вынуждено было признать перспективность Калега. Корпорация, хоть и устала от молодого сотрудника, все же не желала терять человека с такими данными.

По правде, идея отправить Гэйба за границу, туда, где традиционная вежливость и хорошие манеры могли бы приглушить взрывной характер молодого служащего, возникла у управляющего тем филиалом, в котором работал Калег, — управляющий не только смотрел на Британию сквозь розовые очки, но также увидел в Гэйбе много такого, что напомнило ему о собственной юности. Босс изучил биографию молодого инженера. Гэйбу повезло в том, что этот руководитель искренне интересовался людьми, находившимися под его началом, особенно молодыми и проявлявшими способности; любой другой начальник мог просто уволить нахального юнца, сделав три положенных предупреждения. И управляющий оказался прав. Его идея принесла плоды.

Поначалу Гэйб был ошеломлен новизной обстановки и благожелательностью новых коллег, а вскоре он как будто отогрелся и быстро растерял шипы с колючками. Раз в неделю молодой человек посещал курсы повышения квалификации и быстро сдал экзамены на высшую ступень инженерного дела, а вскоре стал и сотрудником Института строительного машиностроения. Постоянно накапливая опыт, он со временем добился солидного положения, много раз давал интервью в газеты, рассказывая о новейших технологиях и материалах. Поднимаясь по лестнице успеха, Гэйб встретил Эву Локли и моментально женился на ней. А через шесть месяцев после свадьбы на свет появилась Лорен…

Выпрямившись, Гэйб оглядел сложенное из кирпича-сырца помещение, обратив внимание на черные клочья паутины между потолочными балками. В одном из углов лежала куча угля, рядом с ней — дрова. Водогрей внезапно перестал булькать, и отдаленный гул бегущей воды достиг ушей Гэйба.

Этот шум доносился из темного, похожего на пещеру, большого подвала, скрытого за дверью, где в самом центре располагался круглый колодец, примерно десяти футов в диаметре, и этот колодец доходил до подземной реки, протекавшей прямо под домом. Края старого колодца, выложенные из камня, возвышались над полом всего на полтора фута. Когда Гэйб показывал жене и детям колодец — это и был обещанный им сюрприз, — он еще раз повторил, обращаясь к Келли, чтобы она никогда не спускалась в подвал одна.

Продолжая осматриваться, Гэйб передернул плечами, потом крепко потер шею ладонью, одновременно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, стараясь расслабить мышцы, затекшие во время долгой поездки. Куски ржавого железа, сломанные стулья и детали неведомых механизмов валялись тут и там, будто подвал служил складом для старого барахла. В дальнем углу Гэйб разглядел допотопное точило с каменным кругом и ножной педалью. Воздух внизу отличался промозглостью и повышенной влагой, а из колодца поднимался холод. Когда Грейнджер, управляющий, показывал Гэйбу дом и окрестности, он сказал, что эта подземная река — именуемая Нижней рекой — течет от ближних вересковых пустошей к морю, к деревне Холлоу-Бэй, параллельно речке Бэй. А рядом с дельтой она выходит на поверхность, где обе реки и сливаются. Нечего и удивляться, подумал Гэйб, что в доме так холодно.

Он хлопнул ладонью по бездействующему генератору.

— Позже, — пообещал он себе и ему.

Затем, вытерев грязные руки о джинсы, направился к проему, ведущему в основную часть подвала, стараясь не споткнуться о груды мусора.

Гэйб любил механизмы. Он любил чинить все — от автомобильных моторов до сломанных часов. Много лет назад он развлекался тем, что покупал старые мопеды, разбирал их и снова собирал — не столько для того, чтобы отремонтировать, сколько ради забавы. Но Эва заставила его отказаться от этого ради безопасности семьи. В их лондонской квартире, в комнате, которую Гэйб использовал как рабочую, стояло множество полок со старыми механическими игрушками — там были марширующие солдаты, ярко раскрашенные поезда, крошечные модели легковых автомобилей и грузовиков, часы, купленные в основном у старьевщиков и разъездных торговцев. Каждый из механизмов Гэйб сначала разобрал, а потом, почистив, собрал заново, возвращая их к жизни. Гэйб наслаждался даже запахом механизмов — запахом смазки, масла, самого металла. Он наслаждался звучанием моторов, работающих с полной нагрузкой или на холостом ходу, особым звуком движущихся зубчатых колес и храповиков. И в прошлом, по субботам, он не мог придумать ничего лучшего, как повести детей, совсем еще маленьких, в Научный музей в Южном Кенсингтоне, чтобы показать гигантские паровые двигатели, выставленные там, вскарабкаться вместе с малышами в кабину, объяснить им, как работает каждое колесико, заставляя действовать огромные механизмы. И благодаря великому воодушевлению Гэйба Лорен заскучала только во время четвертого посещения музея. Келли, которую Гэйб держал на руках, была еще слишком мала, чтобы понять хоть что-то, зато Кэм застывал от восторга и благоговения каждый раз, когда видел величественных железных мамонтов.

Гэйб поспешил отогнать от себя воспоминания: сегодняшний день должен быть именно «сегодняшним», днем неотложных дел — ради Эвы и ради его самого. Они ведь впервые покинули свой настоящий дом, со всем тем, что было с ним связано, впервые после…

Гэйб энергично выбранил себя, изгоняя мысли, доводящие до слез. Эва нуждается в его поддержке, особенно теперь, когда приближается годовщина исчезновения Кэма. Эва постоянно боялась, что полиция не сумеет связаться с ними, появись хоть какие-то известия о пропавшем сыне, хоть какие-то намеки на то, где он может быть. Она продолжала надеяться, что он до сих пор жив, а его похитители оказались милосердными и до сих пор просто держат мальчика у себя. Но Гэйб уверил ее, что полиции прекрасно известны и их новый временный адрес, и телефон, и номер почтового ящика. Они с Эвой смогут добраться до города за несколько часов, если возникнет такая необходимость. Но когда Эва возразила, что Кэм может просто-напросто сам вернуться домой и обнаружить, что там никого нет, Гэйб не нашел слов утешения, — потому что какая-то маленькая часть его самого, маленькая отчаявшаяся частичка сердца надеялась на то же самое…

Миновав проем в стене, Гэйб, прежде чем пройти дальше в большое помещение, задержался, исследуя неведомое приспособление, стоявшее в тени слева от прохода, что на мгновение отвлекло его от тяжких мыслей. Он всмотрелся в штуковину, щурясь в слабом свете. Объект изучения представлял собой два солидных деревянных вала, расположенных один над другим, с небольшим промежутком между ними. С одной стороны устройства имелось железное колесо с рукояткой, видимо, чтобы вращать валы. Гэйб благоговейно улыбнулся, когда понял, что представляет собой устройство: это был древний каток для белья,