испугом смотрел на своего помощника.

— Что случилось? В чем дело? — произнес после некоторой паузы руководитель операции.

— Гадюка, — прошептал Дима, вставая и отряхиваясь. — В расщелине змея.

— Вот это номер, — улыбаясь, проговорил замрезидента. — Все не учтешь. Нештатная ситуация, как в космосе. Вероятно, гадюка уморилась от жары и решила вздремнуть в тенёчке. Ты не ушибся?

— Да нет, ничего. Всё в порядке.

— Найди-ка палку покрепче, а я возьму монтировку в багажнике. Пошли выполнять задание Центра.

Мужчины поднялись к камню. Пошуровали палкой в расщелине. Змеи и след простыл. Разбуженная Дмитрием, она не стала искушать судьбу и убралась восвояси. Разведчики извлекли камень-контейнер из тайника и отправились домой. Задание было выполнено.

Сгоряча Дима не заметил, как, скатываясь с каменистой горки, довольно сильно порвал свои брюки. А приехав домой, в ванне обнаружил на ягодицах красные полосы, которые потом долго саднили, и приходилось приспосабливаться, прежде чем сесть на стул.

Сейчас, через много лет, будучи сам заместителем резидента, Дмитрий Петрович ехал на тайниковую операцию в качестве руководителя с молодым офицером, чтобы передать ему свой опыт. «Правильно немцы говорят: опыт есть сумма неудач. Теория и учет других ошибок, это, конечно, все хорошо и полезно. Но пока разведчик сам себе не разобьет в кровь нос на каким-нибудь конкретном деле, он мало чему научится. Опыт других надо учитывать, но только свой личный опыт приносит зрелые плоды».

Дмитрий откинулся на спинку сиденья машины, подъезжая к светофору. Горел красный свет. Он улыбался своим мыслям-воспоминаниям.

Рядом сидел Резун, напряженный и серьезный. В его голове тоже роились мысли и воспоминания, но совершенно другого характера. Как ни странно, он тоже думал об Италии, в которой никогда не был.

Работая короткое время в 9-м Управлении информации, Резун познакомился с одним офицером, курировавшим бронетанковую технику. Юрий Кузьмич — так звали офицера — был очень интересным человеком. Бывший танкист, выпускник Военной академии бронетанковых войск, он хорошо разбирался в бронетанковой технике. А еще он был балагуром и шутником, любителем анекдотов. Офицеры очень быстро нашли общий язык. Резун часто посещал его по работе, слушал различные рассказы из войсковой практики, консультировался по вопросам техники. Поговаривали, что Кузьмич невыездной. Вскоре Резун узнал от сослуживцев «тайну» Кузьмича. После окончания Военно-дипломатической академии Советской армии Юрий поехал работать в солнечную Италию. Дела у него пошли хорошо. Он проявлял активность и изобретательность в работе. Руководство было довольно им. Но в разведке иногда случается, когда способный, перспективный разведчик по независящим от него причинам терпит жестокое поражение. Чаще всего это происходит из-за провалов и предательства.

В марте 1967 года итальянская контрразведка (СИД) арестовала тридцатидевятилетнего торговца антиквариатом Джорджо Ринальди. Ему было предъявлено обвинение в шпионаже против объектов НАТО в пользу СССР. Ринальди признался в шпионской деятельности в пользу СССР и сообщил, что работал на ГРУ с 1956 года. Кроме того, Ринальди указал местонахождение тайника, где находился секретный материал, предназначенный для его руководителя, офицера ГРУ.

Юрий в это время работал в Италии и не имел никакого представления о Ринальди. В тайниковых операциях он не участвовал, агентов на связи не имел.

В разведке многое зависит от везения. Счастливые случайности могут вознести разведчика на пьедестал славы. В случае невезения он может быть низвергнут в пропасть, в небытие. В один момент может быть разрушена не только его карьера, но и жизнь. Так и случилось с Юрием Кузьмичом. Офицер, который руководил Ринальди, был в отпуске. От агента был получен сигнал о закладке материала в тайник «лес». Резидент поручил проведение тайниковой операции Юрию Кузьмичу.

Ночью на машине Юрий вместе с женой отправился выполнять приказ. Тайник, как медведь в берлоге, был обложен контрразведкой. Офицера ждали в засаде.

Разведчик остановил машину недалеко от тайника и осторожно стал приближаться к объекту. В лесу стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая хрустом случайно задетой ветки. Юрий не боялся темноты. Еще в детстве он на спор проходил ночью через все кладбище. Когда до тайника оставались считанные метры, нервы у темпераментных итальянцев не выдержали. Со всех сторон зажглись яркие прожекторы, застрекотали кинокамеры, засверкали вспышки фотоаппаратов, завыли сирены. Ослепленный лучами прожекторов, Кузьмич не растерялся, бросился к машине. Но ее уже окружила полиция.

Поймать с поличным разведчика не удалось, но ему пришлось срочно покинуть страну, так как на следующий день во всех средствах массовой информации появились сообщения о шпионском скандале. Сенсационные снимки замелькали в газетах и по телевидению.

Резуну вспомнился этот рассказанный кем-то в Информации случай, и ему стало страшно. Его воспаленное воображение сразу же нарисовало ужасную картину. Все это может случиться с ним через несколько минут, и даже место происшествия совпадает — тёмный лес.

Машина между тем свернула с автострады на проселочную дорогу, шла лесом в гору, преодолевая подъем на малой скорости. Через некоторое время Дмитрий остановил машину у раскидистого могучего дуба. По описанию, объект находился в тридцати шагах от дуба в глубине леса. Направление было точно указано в описании тайника.

Дмитрий повернулся к Резуну и увидел, что его напарник сидел бледный как полотно и не мог говорить. Он ничего не слышал, его охватил смертельный страх, нижняя губа у него отвисла и тряслась. На него было противно смотреть.

— Что ты испугался, бери контейнер, иди ищи тайник и закладывай, — властным голосом Дмитрий Петрович попытался вывести Резуна из оцепенения. Резун продолжал сидеть не двигаясь, молчал. Казалось, он ничего не слышал и совершенно отключился. Карта в его руках тряслась.

Заместитель резидента выругался в сердцах, вышел из машины и скрылся в кустах. Отыскал нужный пень, заложил контейнер и вернулся к машине.

Дмитрий по натуре был интеллигентный, мягкий, обходительный человек, писал удивительные по лиризму стихи о любви, о русской природе, чем-то по стилю напоминающие рубцовские. Он никогда не грубил, в общении с людьми был сдержан и корректен. А тут неведомо откуда, наверное, из глубин памяти вырвался давно забытый солдатский мат.

— Эх ты… Твоя фамилия не Резун, а Дристун, — выругался Дмитрий, сел за руль, хлопнул с силой дверцей, завел двигатель и с места рванул машину, до отказа выжав педаль газа. Машина, как ужаленная, вылетела из кустов и помчалась между деревьями.

По дороге Дмитрий Петрович не проронил ни слова. На следующий день, докладывая резиденту о ходе операции, он не стал останавливаться на деталях, но отметил, что Резун пока не готов к проведению серьезных тайниковых операций.

Умный руководитель не стал делать далеко идущие выводы из неспособности Резуна вести вербовочную работу. Он вовсю использовал его информационные возможности. Будучи сам прекрасным вербовщиком, он придерживался мнения, что есть категория разведчиков, которые не могут вести вербовочную работу. Им это просто не дано, так же как человек не может стать хорошим музыкантом без слуха. Когда в резидентуру попадает такой офицер, то умный руководитель находит ему другое применение в зависимости от его способностей. Недальновидный же резидент старается как можно быстрее отправить такого работника на Родину с отрицательной характеристикой. Офицеру, как правило, после этого ставилось клеймо на всю жизнь, и в характеристике писалось, что его нецелесообразно использовать в дальнейшем в работе за рубежом. Резун с большой охотой и даже удовольствием исполнял различные хозяйственные функции в резидентуре. Это было ему по душе. Практически он исполнял роль денщика при руководителе. И эту роль он исполнял превосходно. В результате он был повышен в дипломатическом ранге, став третьим секретарем посольства с соответствующим повышением оклада. В порядке исключения срок его командировки был продлен на один год.

Обязанности Резуна по «крыше» в основном состояли из обслуживания многочисленных советских делегаций, прибывающих в Женеву по самым различным делам. Необходимо было организовывать их встречу, устраивать в гостиницы, сопровождать на переговоры. В Женеву прибывали, как правило, важные персоны, которые требовали к себе особого подхода. Визитеры со Старой площади — высокие чиновники