обзорами. Владимир помнил советы отца, он все больше и больше мечтал о карьере военного дипломата.

Разведотдел внутреннего военного округа был невелик. Владимир быстро познакомился с сотрудниками отдела, пользовался у них уважением и авторитетом.

С первых дней своего пребывания в штабе округа Владимир обратил внимание на машинистку отдела делопроизводства Татьяну Корж. Миловидная девушка запала ему в сердце, и в голове мелькнула шальная мысль: «Вот такая звонкая девица, — это была излюбленная характеристика для девушек, высшая оценка, — может стать моей женой». Он даже посвятил ей стихи ко дню рождения:

Татьяна Корж работала в разведотделе округа с семнадцати лет. После окончания десятилетки она не поступила в институт, пошла на курсы машинописи, окончила их. Она и не стремилась продолжить свое образование, поступить учиться в институт, мечтала поскорее выйти замуж за хорошего человека и начать самостоятельную жизнь. Ее отец Корж Степан Витальевич, кадровый офицер Советской армии, помог дочери устроиться машинисткой в штаб округа. Симпатичная, складная, попав в окружение молодых офицеров, она быстро стала пользоваться всеобщим вниманием. Комплименты сыпались со всех сторон. Вскоре нашлись и ухажеры. Особенно нравился Татьяне капитан из первого отделения войсковой разведки. Высокий красавец, участник венгерских событий 1956 года, получивший за это орден Красной Звезды, был ранен в Будапеште, служил в спецназе. На этого молодца многие девушки засматривались и вздыхали. Отпугивало Татьяну лишь то, что капитан был разведен, платил алименты и увлекался спиртным.

Резун долго не решался познакомиться с Татьяной. Мешала природная стеснительность и первый неудачный опыт с Оксаной. Но, даже преодолев свой комплекс, он не мог добиться желаемого результата. Татьяна односложно отвечала на его вопросы. Володе даже стало казаться, что ее словарный запас с трудом дотягивал до размеров лексикона Эллочки-людоедки, у него создалось впечатление, что она пустая, недалекая девчонка, которую мало что в жизни интересует. Кроме того, Резун видел, что вокруг Татьяны вился целый рой молодых красивых офицеров. Владимир понимал, что на фоне этих гвардейцев он смотрелся слабовато. Однако скоро сотрудникам стало известно, что Резун стажер и через год их покинет. В курилках шептались, что работают с будущим разведчиком. Слухи, что в отделе работает «новый Штирлиц», по-видимому, доходили и до Татьяны. Она стала больше внимания обращать на молодого перспективного офицера.

Ежедневно Владимир и Татьяна пересекались по работе, иногда вместе обедали в офицерской столовой, встречались на днях рождения сослуживцев, на вечерах самодеятельности, концертах. Иногда молодые люди вечером возвращались вместе пешком до конца улицы Куйбышева. На Комсомольской площади они расставались: Владимир шел в свою гостиницу КЭЧ на улицу Обороны, а Татьяна сворачивала налево на Галактионовскую улицу, где она жила с родителями в доме специалистов. По дороге они говорили на разные темы и постепенно сближались. Татьяна оказалась разговорчивой девушкой, ей было интересно общаться с молодым человеком, который так много знал и так интересно рассказывал. Татьяну все больше и больше покорял Владимир: его галантные манеры, образованность, рассуждения о жизни. «Конечно, — думала Татьяна, — росточком он не вышел, в нем мало от мужчины: пухлый, круглый, женоподобный. Иногда его хочется погладить, словно котенка. Но что толку от этих генералов-красавцев, которые вертятся около меня на работе? У них одно на уме, по глазам вижу. А этот — серьезный парень, имеет перед собой твердую цель в жизни».

Как-то после долгих и мучительных колебаний Резун решил пригласить Татьяну в театр на оперу «Евгений Онегин». Театр находился на площади Куйбышева совсем рядом с местом их работы. Татьяна с большим удовольствием приняла приглашение. Владимир едва сдержал радость. После спектакля Резун провожал Татьяну домой. Когда они шли по площади Куйбышева, Татьяна рассказала, что под площадью, где находился оперный театр, под землей на глубине 37 метров во время войны были вырыты многочисленные разветвленные туннели. Там располагалось убежище для высшего командного состава, а также ставка обкома ВКП(б). Вход находился недалеко от памятника В.И. Чапаеву. В настоящее время все эти секретные убежища открыты для обозрения общественности. Там создан «Музей-бункер И.В. Сталина», сделанный еще во время войны. Однако сам Сталин в нем никогда не был.

С этого дня Татьяна с Владимиром стали встречаться все чаще и чаще. Резун уже не стеснялся открыто ухаживать за Татьяной. Среди сотрудников сразу поползли слухи. Девчонки на работе откровенно завидовали Тане, шептались, хихикали, а про себя думали: надо же, какого завидного жениха наша Татьяна отхватила, а работает у нас ведь без году неделя. Шустра, шустра, выйдет замуж, станет, глядишь, генеральшей.

Они часто назначали друг другу свидания у памятника В.И. Чапаеву напротив Дома офицеров. Отсюда они, как правило, направлялись вниз по Красноармейской улице к Струковскому парку имени A.M. Горького — Струкачам, как называли парк горожане. Парк протянулся узкой полосой вдоль улицы Водников и набережной на высоком берегу Волги. В Струкачах был деревянный ресторан, кафе, танцплощадка, аттракционы и цирк шапито с полотняным куполом.

Иногда Татьяна, как всякая женщина, опаздывала на свидания. Владимир очень переживал. Расхаживая у памятника, курил одну сигарету за другой, то и дело смотрел на часы, сгорая от нетерпения. Приходил он на свидание всегда на полчаса раньше, поэтому ожидание для него превращалось в тяжелую муку. Когда Татьяна наконец приходила, Владимир сердился, по-мальчишески надувал губы, обижался, долго отходил, расспрашивал о причинах опоздания, ревновал.

В Струкачах они ходили на танцплощадку. Владимир неплохо танцевал, сказывалась суворовская выучка. Он много рассказывал Татьяне о времени, проведенном в суворовском училище. С гордостью вспоминал, что пять раз участвовал в парадах на Красной площади в Москве. Когда же Татьяна спрашивала его о службе в Прикарпатье, он становился замкнутым и старался перевести разговор на другую тему. Радостное приподнятое настроение Владимира улетучивалось в один миг, как только он вспоминал о своей непродолжительной службе во Львове.

Львов поразил Резуна своей непохожестью на другие города, в которых ему приходилось бывать. Узенькие чистые улицы, невысокие каменные дома, католические костелы с остроконечными готическими шпилями, маленькие одновагонные, словно игрушечные, трамвайчики, идущие по узкой колее. Того и гляди, трамвай сойдет с рельсов и опрокинется на крутом повороте. Некоторые постройки поражали оригинальной архитектурой, смесью готического, романского стилей с модерном. Бросались в глаза частные добротные дома, утопавшие в зелени садов. Львов был расположен на холмах, в нем было много парков и скверов.

Прибыв во Львов, Резун поехал на такси в кэчевскую гостиницу на улице Коперника в центре города недалеко от штаба округа. Устроившись, решил побродить по городу. Кто-то посоветовал побывать на холме Славы, с которого, как ему сказали, весь город виден, как на ладони. Жители Львова показались Владимиру хмурыми и недоброжелательными. Прохожие на вопрос, как проехать до холма Славы, отвечали с неохотой или совсем не отвечали. Резун с трудом понимал местную речь: смесь украинского, польского, гуцульского, русского.

На следующий день Резун в штабе округа получил назначение на должность командира танкового взвода и отправился в часть представляться командиру полка. Армейская жизнь подхватила Владимира, затянула в водоворот трудовых будней. Офицеры в полку были на вес золота. Резун быстро влился в дружный полковой офицерский коллектив. Взвод ему достался отменный, экипажи — слаженные, из старослужащих.

Молодой лейтенант попал с корабля на бал. Стояла осень — время инспекторских проверок в войсках. На боевых стрельбах на инспекторской проверке взвод отстрелялся на «отлично». Сразу после инспекторской начались крупномасштабные учения в составе нескольких округов. Учениями руководил