— На десять тысяч лет! — радостно пропел старик. — Ручаюсь, клянусь! Фотоэлементы, которыми я оснащен, будут собирать во Вселенной свет Божий до тех пор, пока не износятся мои электронные цепи и контуры.

— Что означает: вы будете говорить и говорить еще долго после того, как я перестану дышать и есть.

— Из чего следует, что вам придется обедать предложениями, а дышать причастиями прошедшего времени. Но… мысль о спасении должна остаться главной. Разве надежды нет?

— Да, корабли и вправду пролетают мимо время от времени. А радиомаяк, вмонтированный в мой скафандр…

— …уже сейчас кричит в ночи кромешной: «Я здесь, и здесь, со мною, старый Шоу!» — так?

— Со мною старый Шоу, — подумал Уиллис, и словно теплом в трескучий зимний мороз дохнуло на него.

— Что ж, тогда, пока мы ждем спасения, Чарлз Уиллис, что следующее?

— Следующее? М-м, пожалуй…

Они падали сквозь Космос в одиночестве, но не одинокие, полные страха, но исполненные восторга, и теперь они вдруг умолкли.

— Скажите это, мистер Шоу.

— Сказать что?

— Вы знаете. Скажите снова.

— Ну что ж… — они лениво переворачивались, держась друг за друга. Разве не чудо — жизнь? Энергия и вещество, да, вещество и энергия, претворяющиеся в ум и волю.

— Именно это мы и есть, сэр?

— Именно это, готов поспорить на десять тысяч блестящих жестяных свистулек, именно это. Сказать еще, юный Уиллис?

— Конечно, сэр, — рассмеялся Уиллис, — еще, если можно!

И старик заговорил, и молодой человек стал слушать, и молодой человек заговорил, и старик захохотал шутовски, и, падая, они обогнули угол Вселенной и скрылись из виду, занятые едой и разговорами, разговорами и едой, и молодой жевал питательные таблетки, а старый фотоэлементами своих глаз пожирал солнечный свет, и когда их видели в последний раз, они жестикулировали и разговаривали, размахивали руками и смеялись, а потом голоса их расстаяли в далях Времени; и Солнечная система, повернувшись во сне, накрыла их одеялом, сотканным из тьмы и света, а подобрал ли их, детей, спасательный корабль — Рахиль, потерявшая своих детей, — кто скажет, да и кому, говоря по сути, это интересно?