– Что же это они делают? Даже никаких постов не поставили! – возмутился я вслух.

– Слушай, Шурик, да кто их тронет! – спокойно ответил Олег. – Смотри, самая крутизна из крутизн собралась!

– Но, помимо братвы, еще и менты подкатить могут, – не унимался я.

– Да ладно! Девять часов вечера, какие менты! Небось уже все дрыхнут без задних ног! – насмешливо сказал Олег и потянулся, насколько это было возможно в тесноте автомобиля.

Вдруг рация, лежавшая у меня в кармане, зашипела. Я нажал на кнопку и услышал голос Макса, которого мы оставили в такси недалеко от мотеля:

– Менты! Шухер! – не своим голосом орал Макс.

Я быстро переключил рацию на передачу к Сильвестру. Моя попытка окончилась полной неудачей. Впоследствии я узнал, что сигнал не проходил через толстую бетонную стену мотеля. Я все еще пытался связаться с шефом, когда со стороны площади, прилегающей к мотелю, показалась целая колонна милицейских машин и автобусов, из которых начали выскакивать одетые в камуфляж омоновцы. У каждого был автомат. Перед нами мельтешили представители сразу трех структур: оперативники уголовного розыска, работнички службы безопасности и доблестные омоновцы.

Подъехавшие быстро блокировали все здание и всю охрану, сидящую в машинах. Я видел, как в нашу сторону бегут несколько омоновцев с автоматами. Их дула смотрели нам в лица. Несколько человек подбежали к нашей машине и без лишних разговоров выволокли нас за шиворот на свежий воздух. То же самое происходило с охраной других лидеров и авторитетов. Вторая группа атакующих тем временем бодрой трусцой вбежала в помещение мотеля.

Вскоре все охранники стояли, опершись руками на капот машин. Омоновцы и оперативники со всей возможной тщательностью обыскали каждого на предмет наличия оружия и наркотиков. Не слишком проворных подгоняли прикладами. Слава богу, что ни у меня, ни у наших ребят не было ничего, что могло бы дать повод к задержанию. Единственное, что могло бы меня скомпрометировать, – рация в руках. Но рация не являлась запрещенным предметом, хотя, естественно, и подлежала конфискации, так как я не имел на нее официального разрешения.

Краем глаза я продолжал наблюдать за происходящим. Вскоре у входа в мотель началась кутерьма. Оперативники с рациями сновали туда и обратно, словно муравьи возле потревоженного муравейника.

Через некоторое время стали подъезжать «воронки», в которые служители правоохранительных органов начали беспардонно запихивать авторитетнейших лидеров и воров в законе. Их выводили по одному, в наручниках. Кто-то из них был раздет – вероятно, выволокли прямо из сауны. Затем стали грузить и братву из охраны. Я видел, что некоторых из ребят избивали, поскольку те «бычарились», то есть оказывали сопротивление ментам. Нас также погрузили в «автозак» и повезли в отделение милиции. Всех задержанных рассовали по разным отделениям. Естественно, воров повезли сразу на Петровку, на допросы.

Нас доставили в какое-то отделение милиции. Нужно отдать должное ментам – действовали они слаженно и оперативно, что говорило о том, что акция по задержанию всех членов воровской сходки была спланирована заранее. В отделении нас уже ждали. В «обезьяннике» не было никаких бомжей, проституток и прочей швали. Всех задержанных братков из охраны, а было нас человек пятнадцать, затолкали в клетку. Ребята вели себя спокойно, в полном молчании ждали дальнейшего разворота событий, но особенно никто не волновался. По одному нас начали вытаскивать на допрос, что опять-таки ни в ком смятения не вызвало – в ходе обыска ни у кого не нашли ничего незаконного, следовательно, задерживать нас долго менты не могли. Все прекрасно понимали, что скоро нас отпустят на свободу.

Наконец очередь дошла до меня. Я вошел в маленький, давно не знавший ремонта кабинет. Оперативник, сидящий за столом, предложил мне присесть, внимательно изучая мой паспорт.

– Так, – многозначительно сказал он, вдоволь налюбовавшись документом, – Александр Циборовский, приехал в Москву из Владивостока. Где проживаешь-то, Циборовский?

– Проживаю там, где прописан, а прописан в студенческом общежитии, – спокойно ответил я и назвал адрес общаги.

– Сейчас проверим, – сказал он и тут же связался по телефону с дежурным, запросив у него данные по общежитиям. – Что в Москве делаешь?

– Да ничего, недавно я тут. Заехал город посмотреть, да вот, пока остался.

– Когда приехал? – моментально последовал следующий вопрос.

– Месяца полтора назад...

– Что тебе известно... – И он стал интересоваться перестрелкой с Диспетчером, убийством у пивбара и назвал еще несколько арестов, которые, вероятно, были отнесены к деятельности других группировок.

– Ничего мне неизвестно, – ответил я.

Вероятно, оперативника успокоило то, что я был с Дальнего Востока. Он не был уверен, что я имею отношение к ореховским.

– А как ты попал к мотелю «Солнечный»? Да еще на машине со всеми дальневосточными?

– Да вот сидели с ребятами, отдыхали, хотели в ресторан пойти, да не успели – ваши люди подъехали, – вдохновенно врал я.

Оперативник вытащил толстую пачку фотографий, на которых были изображены до боли знакомые мне лица ныне задержанных авторитетов и воров в законе, в том числе там имелся и неплохой портрет Сильвестра, хотя я видел его и в лучшем виде. Показывая мне фотографии, оперативник стал спрашивать, знаю ли я кого-нибудь из них. Естественно, я никого не знал.

– Ладно, – сказал он, – я тебе поверю. Смотри, еще раз попадешься – верить перестану!

Вскоре после этого меня отпустили. Я доехал до дома на такси и, умотанный до предела, почти сразу завалился спать.

На следующее утро я первым делом поехал в штабное кафе, разведать обстановку. Почти одновременно со мной туда подъехал Сильвестр. Внутри собрались уже все ребята из нашей бригады, побывавшие вчера в облаве.

– Ну как дела? – спросил Сильвестр, собрав нас вместе.

– Да ничего, нормально. Не били, – ответили мы.

– А некоторым ребятам не повезло, – сказал Сильвестр. – Жуликов всех задержали.

Оказалось, что у Расписного нашли гранату «РГД-5» с запалом, у Сливы – 48 граммов маковой соломки, а у Макара – 45 граммов марихуаны. Самое интересное, смеялся Сильвестр, что волын ни у кого не нашли, потому что, по предварительному договору, с оружием в мотель не пускали.

Сильвестр снова и снова возвращался к этой теме. Вскоре мы узнали подробности празднования дня рождения Макара в ресторане. Тусовка там, конечно, собралась что надо – весь «бомонд» криминального мира Москвы. Виновник торжества прямо-таки светился от гордости, что его посетили такие авторитеты. Столы ломились от изысканных деликатесов, спиртного было на любой вкус и в таких количествах, что можно было запросто споить пол-Москвы. Девочки подобрались одна другой лучше. Но насладиться сполна всем этим изобилием гости не успели – внезапно влетели менты и начали вязать авторитетов. Именитые гости настолько обалдели от неожиданности, что сопротивляться даже не пытались. Кого-то вытащили прямо из сауны, кого-то сняли с проститутки – в общем, повеселились менты от души.

Позже о дне рождения Макара в «Солнечном» ходили легенды. Несмотря на то что все воры в законе были задержаны за хранение наркотиков – а тогда это тянуло по 224-й статье УК на срок, – всех их вскоре выпустили. Ходили слухи, что по прямому, засекреченному телефону начальнику ГУВД Москвы позвонила группа лиц и предупредила, что еще одна подобная акция – и с его сыном может случиться большая неприятность. Вскоре все задержанные были отпущены за «недоказанностью», по «реабилитирующим основаниям».

Перед самым Новым годом случилось еще одно ЧП. Кто-то поджег наше штабное кафе. Рано утром меня разбудил звонок Сильвестра. Он отдал распоряжение свозить его на новую квартиру, которая располагалась на улице Горького. Оттуда мы двинули к штабному кафе. Когда мы подъехали к месту, перед нами предстала удручающая картина – от кафе осталась только груда дымящихся развалин. Рядом еще стояли пожарные машины – пожарники только недавно справились с огнем. Пытаясь восстановить ход событий, мы пришли к выводу, что ночью кто-то разбил стеклянные двери кафе, облил бензином все помещение и поджег. Пожар был явным сигналом того, что Орехово еще не покорено, что есть силы, препятствующие нашему объединению.