Но Виктор спокойно взял Милу под руку и, не обращая внимания на изрыгающего проклятья поверженного врага, сказал:

– Пойдем к тебе.

Они открыли дверь квартиры и долго стояли в коридоре, не раздеваясь.

– Может быть, ему помощь нужна? – наконец прошептала Мила.

– Ничего, оклемается! – усмехнулся Виктор. Он посмотрел в «глазок». Парень продолжал сидеть у лифта. – Пойдем в комнату, не весь же вечер нам тут стоять...

Они молча прошли в комнату. Через несколько минут Мила вновь подошла к входной двери, посмотрела в «глазок».

– Он ушел. Пойдем лучше к тебе, – сказала она. – Я не хочу тут оставаться. Мне страшно.

Они перебрались в квартиру Виктора.

– Что же теперь будет? – вновь испуганно спросила Мила.

– А что? Ничего не будет, – ответил Виктор.

– Что ты! Ты знаешь, кто он? Он это просто так не оставит! Обязательно тебе отомстит!

– А собственно, кто это? Бывший муж?

– Да какой он муж... Жили мы с ним в гражданском браке, и никаких прав на меня он не имеет. Александром его зовут.

– А кто он?

– Был когда-то фарцовщиком, потом ломщиком в «Березке», каталой. А до этого был спортсменом, занимался классикой у Отари Давидовича. Это тренер такой в «Динамо», не знаешь?

Виктор отрицательно покачал головой, сделав вид, что впервые слышит это имя.

– А сейчас он кто?

– Сейчас? Бандюга, у того же Отари работает подручным, в «шестерках». Я точно знаю, что он тебе этого так не оставит, дружков своих позовет, спортсменов, самбистов-каратистов... Витя, я очень боюсь за тебя! – Мила прижалась к Виктору.

– Ладно, хватит нюни распускать. – Виктор погладил ее по голове. – Все будет нормально.

– Я сегодня у тебя останусь, – зашмыгав носом, сказала Мила.

– Конечно, оставайся.

– Пойду искупаюсь, что ли. Есть у тебя чистое полотенце?

Мила вышла из ванны отдохнувшая, порозовевшая от горячей воды. Виктор залюбовался ею, походя погладил по влажному плечу и направился в ванную сам.

Когда он вернулся, Мила уже лежала в постели и, подперев голову рукой, смотрела на него. Ясные зеленые глаза, волосы цвета меда, нежная улыбка на полных розовых губах. Виктор присел на постель, нежно погладил девушку по голове – она откинулась на подушку. Розовые губы звали и просили поцелуя... Виктор скользнул под одеяло, всем телом ощутил нежную кожу, стройное и трепетное тело девушки и принялся осыпать его поцелуями.

Огненный вихрь страсти закружил их, кинул в объятия друг друга – и растаяли, как и не бывали, все тревоги и заботы сумасшедшего дня.

Опустошенный и счастливый, Виктор заснул, как выключился, а когда открыл глаза, была глубокая ночь. Электронные часы на тумбочке показывали три. Мила сидела на кровати, поджав колени к подбородку.

– Что ты, родная? – Виктор прижал ее к себе.

– Мне страшно, – жалобно сказала Мила. – Нужно что-то делать.

– Что же тут можно сделать? Попросить у него прощения? – улыбнулся Виктор.

– Он страшный человек!

– Ты лучше расскажи, сколько времени жила с этим чудовищем?

– Около двух лет.

– И что, все это время все было так плохо?

– Всяко бывало...

– А почему тогда ты с ним рассталась? Пил много?

– Нет, не пил вообще.

– А что же?

– Он игрок, картежник. Вначале, вернее, он таким не был. Он был спортсменом, тренировался, как я уже говорила, у Отари в команде юниоров. Даже, по-моему, входил в сборную страны. А потом получил травму и завязал с большим спортом. Отари пристроил его, сначала к себе в бригаду ломщиком. Они у «Березки» кидали народ. А после, когда «Березки» прикрыли, Саша переквалифицировался в долбежники...

– Долбежники? Что это такое? – спросил Виктор.

– Это карточные шулера, их еще каталами зовут. Сначала он по поездам дальнего следования работал. Была у них своя бригада, обирали расслабившихся пассажиров. У них все было продумано до мелочей, он мне сам хвастался. Были свои приемы – как заговорить до дури клиента, как войти к нему в доверие. Представляешь, ребята, которые школу и то с большим трудом закончили, зазубривали поэмы, цитаты из каких-нибудь классиков марксизма-ленинизма... Умели, одним словом, производить впечатление. Даже карты как-то по-особому мешали и раздавали.

Виктор усмехнулся:

– И что дальше?

– А дальше – прямо сказка! – сказала Мила, глядя в потолок и горько улыбаясь. – Сначала они позволяли клиенту немного выиграть, а потом по-крупному разували. Провернут километров за сто и по- быстрому исчезают. У них что-то вроде профсоюза было: все друг друга знали, дружили семьями, вместе проводили праздники, ездили отдыхать. В то же время сферы влияния распределяли полюбовно. Составляли графики работы – кто на каком маршруте промышляет и в какое время. Проводникам отстегивали долю, и они их всех знали, подсаживали без билета и нашептывали, где какой пассажир сидит, при деньгах ли...

– Опасный промысел.

– Как сказать. Все было продумано до мелочей, – повторила Мила. – В крайнем случае, если проигравший вызывал милицию, то карточную игру квалифицировали лишь как нарушение общественного порядка и выносили административное взыскание в виде штрафа. – Мила засмеялась. – Представляешь, в виде штрафа! Причем платили обе стороны – и победивший, и проигравший, который написал заявление или милицию вызвал! А доходы у них с этим штрафом и в сравнение не идут! Сашка за день намывал рублей пятьсот, а в удачные дни и по тысяче. После перестройки у него, как и у других катал, лежали большие деньги. Они тогда все бросились открывать палатки, кафе и магазины.

– И что? Твой тоже открыл магазинчик или палатку? – с иронией спросил Виктор.

– Как раз наоборот. Мой... Да какой он мой! – раздраженно сказала Мила. – Сашка, играя в карты, стал большим мастером. Мало кто еще мог так обвести вокруг пальца, как он. А уж сам-то как своим умением гордился! Сказал, что в палаточники ему переквалифицироваться нет никакого резона.

– И что дальше?

– А дальше – как только в Москве появились казино, Саша стал их первым посетителем.

– И что, выигрывал?

– Ну да, – усмехнулась Мила. – Нет, иногда, конечно, он выигрывал, но большей частью... В первый месяц все спустил, что заработал за три года работы на железке. Представляешь? За три года! А потом... Он уезжал играть в казино ночью, а я сидела как на иголках. Я не знала, чего ждать дальше – выселения из квартиры, продажи всех моих вещей за его карточные долги или, наоборот, прихода его утром с полной сумкой денег. Сам понимаешь – в таком напряжении жить невозможно. И мне уже плевать было на деньги. Хотелось жить нормально и спокойно. Я ушла от него, но он уговорил меня вернуться. Клялся, что бросит игру навсегда, найдет работу... Но из этого ничего не вышло. Наконец я собрала вещи и ушла от него. Единственное – квартира. Я потихоньку откладывала деньги, которые он давал мне на разные бирюльки, вот и сумела скопить. А другую половину пришлось одалживать. А теперь он, представляешь, требует, чтобы я эту квартиру продала, вернула ему деньги, а сама переехала жить к нему!

– Я думаю, что у него ничего не выйдет, – улыбнулся Виктор.

– Да я на это сама никогда не пойду! – решительно сказала Мила. – Я знаю, что мне нужно делать!

– И что же? – переспросил Виктор.