соскользнул на пол.

Негр припер Пата к стене и лихо обрабатывал кулаками. Широкая красная спина чернокожего представляла собой отличную мишень. Однако я уже израсходовал пять пуль из шести, имевшихся в барабане. Запасные патроны лежали в кармане, но перезарядка требовала времени.

Я занял позицию позади негра. У него был толстый валик жира на месте, где череп соединяется с шеей. Когда я ударил по этому месту рукояткой револьвера в третий раз, верзила свалился и потянул Пата за собой. Я откатил негра в сторону. Светловолосый сыщик — теперь уже не очень светловолосый поднялся.

В конце коридора мы нашли открытую дверь, ведущую в кухню, но бросились не к ней, а к той, в которую рвался Элвуд. Дверь эта была весьма солидной и имела неплохой замок.

Мы ударили в нее объединенным весом в сто восемьдесят килограммов.

Дверь дрогнула, но не поддалась. Мы ударили еще раз. Что-то легонько треснуло.

Еще раз.

Дверь уступила. Мы ринулись в проход… и кувырком покатились по ступеням. Задержаться удалось только на цементном полу.

Пат первым вернулся к жизни.

— Ну, ты, дьявольский акробат, — произнес он. — Слазь, с моей шеи.

Я встал. Он встал тоже. Было похоже, что весь этот вечер мы проведем падая и поднимаясь с пола.

Если я имел вид хотя бы в некоторой степени такой же, как Пат, то оба мы выглядели кошмарно. Он был изгваздан, как смертный грех, остатки одежды едва прикрывали тело.

Смотреть на него не доставляло особого удовольствия, а потому я стал осматривать подвал, в котором мы оказались. В глубине стояла печь центрального отопления, возле нее — корзина с углем и груда поленьев. Дальше тянулся коридор, в который выходили двери помещений, неизвестно для чего предназначенных.

Первая дверь была заперта на ключ, но легко уступила нашему напору, и мы ворвались в темную комнату, в которой размещалась фотолаборатория.

Вторая дверь вела в лабораторию химическую с ретортами, пробирками, горелками и маленькой ректификационной колонкой. Посреди стояла круглая железная печка. В помещении никого де было.

Мы вернулись в коридор и подошли к третьей двери. Без особого вдохновения. Складывалось такое впечатление, что в этом подвале мы ничего не найдем. Только время потратим. Нам следовало бы оставаться наверху. Я попробовал дверь.

Она не дрогнула. Мы вдвоем навалились на нее всей тяжестью. Ничего.

— Подожди.

Пат подошел к куче дров в глубине подвала и вернулся с топором. Размахнувшись, ударил по двери, отщепив кусок дерева. В образовавшемся отверстии серебристо заискрился металл. Дверь либо окована с той стороны железом, либо вообще стальная.

Пат опустил топор и оперся на топорище.

— Теперь твоя очередь.

Я не нашел ничего более подходящего, как предложить:

— Я останусь тут, а ты лезь наверх и посмотри, не появился ли кто из твоей братии. Мы учинили здесь такой бедлам, что кто-нибудь мог дать знать в управление. Проверь, нельзя ли как-нибудь иначе проникнуть в это помещение… может, через окно… или найди кого-нибудь нам в помощь, чтобы мы могли взломать дверь.

Пат направился к лестнице.

Задержал его какой-то звук… скрип отодвигаемого засова с другой стороны двери.

Одним прыжком Пат оказался в одной из ниш, а я в другой.

Дверь начала медленно открываться. Слишком медленно.

Ударом ноги я распахнул ее настежь. И мы ворвались в комнату.

Пат задел плечом какую-то женщину. Я успел подхватить ее, не дав упасть.

Пат отобрал у нее пистолет. Я поставил ее на ноги.

Лицо ее было белым, как бумага. Перед нами стояла Мира Бэнброк, но без следов той мужественности, о которой свидетельствовали фотографии и описания.

Я поддержал ее одной рукой, которой также блокировал ее руку, и осмотрелся.

Мы стояли в маленькой комнате с металлическими стенами, окрашенными под бронзу. На полу лежал смешной мертвый человечек.

Человечек в странном наряде из черного шелка и бархата. Черные бархатные куртка и штаны, черные шелковые чулки и шапочка, черные лакированные туфли. Лицо старое, с мелкими чертами, с выступающими костями, но гладкое как камень, без единой морщинки.

В его блузе, застегнутой под самую шею, виднелась дыра. Из нее лениво текла кровь. Вид пола свидетельствовал, что еще недавно кровь лилась куда сильнее.

В углу стоял открытый сейф. На полу валялись бумаги, как если бы кто-то наклонил сейф, чтобы они из него высыпались.

Девушка шевельнулась в моем захвате.

— Вы его убили? — спросил я.

— Да, — ответила она так тихо, что стоящий в метре от нее ничего не услышал бы.

— Почему?

Усталым движением головы она отбросила короткие каштановые волосы с глаз.

— Не все ли равно? — спросила она. — Убила.

— Не все равно. — Я отпустил девушку и подошел к двери, чтобы закрыть ее. Люди обычно говорят свободнее в помещении с закрытыми дверями. — Я работаю на вашего отца. Мистер Редди является полицейским детективом. Ни один из нас, разумеется, не может нарушить закон, но если вы расскажете нам, в чем дело, возможно, мы как-нибудь поможем вам.

— Вы работаете на отца? — переспросила она.

— Да. Он пригласил меня, чтобы я вас нашел, когда вы с сестрой исчезли. Мы нашли вашу сестру и… Ее лицо, глаза и голос внезапно оживились.

— Я не убивала Рут! — выкрикнула она. — Газеты лгали! Я ее не убивала, даже не знала, что у нее есть револьвер. Не знала! Мы уехали, чтобы скрыться от… все равно! Остановились в лесу, чтобы сжечь те… ну, кое-какие вещи. И тогда только я узнала, что у нее есть револьвер. Мы с ней раньше разговаривали о самоубийстве, но я переубедила ее… думала, что переубедила… чтобы она этого не делала. Я попыталась забрать револьвер, но не сумела. Она застрелилась, когда я старалась его отобрать. Я хотела ее удержать! Я не убивала ее!

Это уже было что-то.

— А потом? — Я хотел, чтобы она продолжила.

— А потом я поехала в Сакраменто, оставила там автомобиль и вернулась в Сан- Франциско. Рут говорила, что написала письмо Раймонду Элвуду… Рассказала мне до того, как я стала отговаривать ее от самоубийства… в прошлый раз. Я пыталась забрать письмо у Раймонда. Написала ему, что убью себя. Я хотела забрать письмо, а он сказал, что отдал его Гадору. Вот я и пришла сюда. Только нашла письмо, как наверху поднялся страшный шум. Потом вошел Гадор и застал меня… Он запер дверь на засов. И… я застрелила его из револьвера, который нашла в сейфе. Я убила Гадора, прежде — чем он успел что-нибудь сказать. Пришлось так сделать, потому, что иначе я не могла.

— Вы убили его, хотя он не угрожал вам и не нападал на вас? — спросил Пат.

— Да. Я боялась его, боялась позволить ему говорить. Я ненавидела его. Ничего не поделаешь. Должно было так случиться. Если бы он начал говорить, я не смогла бы выстрелить. Он… не позволил бы.

— Кем он был, этот Гадор? — спросил я.

Ее взгляд скользнул в сторону, на стену, на потолок и остановился на маленьком, смешном человечке на полу.

— Он был… — она откашлялась и начала снова, неотрывно глядя на пол у себя под ногами. — В