решался, так как уважал ее древность.

  Тим хорошо помнил одну из историй, путано и невнятно поведанную Хиггинсом из Библии. Там шла речь о парочке городов. Тамошнее население обнаглело до последней степени наглости. Они отказались от почитания правильного Бога, и вместо этого поклонялись чему-то смешному. Тим уже не помнил чему, именно... Быку вроде бы какому-то медному. А чего еще можно ожидать от глупых горожан? Их жизнь неиссякаемый источник материала для анекдотов степняков.

  Помимо неверных религиозных приоритетов, они ухитрились погрязнуть и в бытовых несуразицах. Практиковали человеческие жертвоприношения, уважали разнообразные излишества, и презирали семейные ценности настолько, что Тим, выслушивая это, краснел как девица, по ошибке попавшая в мужскую купальню.

  Завершилось все очень плохо. Бог, решив, что грешные города мирным путем исправить не получится, поступил с ними так, как накхи поступали с городами, не жаждавшими платить им дань (что лишний раз доказывало правильность действий степняков - даже в древней книге их метод был признан единственно верным). Горожане до последнего не подозревали, что праздник заканчивается, и даже пытались использовать посланцев Бога в качестве женщин (ох уж эти городские нравы).

  Оба города были уничтожены чем-то вроде оружия Древних. Но одна семья уцелела - Бог заранее предупредил праведника Лота (и среди горожан изредка встречаются нормальные люди), чтобы он уносил оттуда ноги, покуда цел. Лот, таща за собой кучу дочерей и пожитков, предупредил всех, что драпать надо в быстром темпе, и не оглядываясь. Но супруга не послушалась (тупая горожанка), обернулась полюбоваться на гибнущий город, и моментально превратилась в соляной столб.

  Вот сейчас, разглядев Апа в глубинах ледяной глыбы, Тим мгновенно вспомнил эту древнюю историю.

  В толще 'льда' стоял человек. Высокий, почти на голову выше немаленького Тима, чудовищно широкоплечий, коротконогий, с квадратной головой, поставленной прямиком на плечи - шеи практически не наблюдалось. Короткая бороденка спускается на грудь, сильные руки сжимают занесенную двустороннюю секиру на коротком, окованном железом древке. Этот человек размахнулся оружием, собираясь поразить противника, и в этот миг застыл, скованный странным 'льдом'. Может у Тима воображение разыгралось, но выглядело все именно так.

  Это не похоже на статую - перед ним настоящий человек. Тим не верил, что Древние могли создать такую скульптуру. Древние могли разрушать, но вот созидать... Ни о чем подобном ему слышать не доводилось. Магия это, или проявление какого-то странного оружия, но результат был потрясающий.

  А еще Тим понял, что человек, заключенный в ледяной плен, был настоящим воином. Кожаная куртка, обшитая железными пластинами, выглядит не слишком новой, но сидит хорошо, будто собственная шкура. Стойка правильная, идеальная для нанесения мощного рубящего удара сверху вниз. Руки сжимают древко тоже правильно - не заставляют секиру идти вниз, а позволят ей продолжать закручиваться в нужном направлении, лишь чуток подправляя. Тиму не доводилось сталкиваться с топорщиками в бою, но он хорошо знал, что человек с мечом может окружить себя завесой из вращающегося клинка, почти не затрачивая на это сил.

  Вот этот воин был из таких - умелый. Жаль, что он вынужден веками стоять на этом мертвом берегу без погребения. На него гадят чайки, льется холодный дождь, высокий прилив подтопляет ноги. Плохая смерть. Некрасивая. Кто бы он ни был, разницы нет - каждый человек достоин погребения.

  Будь у Тима парочка помощников, он сумел бы дотащить глыбу до одной из ям, оставленной клингерами, превратив ее в могилу. Но самостоятельно не стоит и думать о таком.

  Тим решил разбить 'лед', после чего похоронить освобожденное тело.

  Первым делом он отошел от столба подальше, и начал швырять небольшие камни. Тим опасался негативной реакции на подобные действия, но зря - ничего страшного не произошло. Камни с сухим стуком ударяли в цель, и отлетали в сторону. На поверхности 'льда' даже царапин не оставалось. Осмелев, Тимур подобрался поближе, начал использовать тяжелые валуны, но с тем же успехом - будто в сталь бросает. Лезвие трокеля тоже не смогло оставить на поверхности даже мельчайшую царапину.

  Исчерпав весь арсенал доступных методов физического воздействия, Тим призадумался. Сдаваться ему не хотелось - воина надо освободить и достойно похоронить. В обмен на это он, наверное, не обидится, если Тим позаимствует его секиру.

  Кстати о секире - только тут стало ясно, что самый кончик лезвия вроде бы выглядывает из-подо 'льда'. Подпрыгнув, Тим ухватился за корнеобразный отросток, повис на одной руке, убедился в правильности своего предположения.

  Сила, заковавшая воина в странный лед, скрыла его не полностью - верхний уголок одного из лезвий секиры остался снаружи. Время с помощью дождевой воды и брызг моря поработало неплохо - источило сталь до ржавчины, и теперь коррозия тянулось дальше, уже в глубины глыбы. В том месте, где выглядывало оружие, осталась выбоина, заполненная ржавым мусором.

  Тим поковырял ее уголком лезвия трокеля, и в какой-то момент почувствовал в руке, на которой висел, странную вибрацию. 'Лед' будто откликался на его действия. Эта прореха, оставшаяся в сплошном коконе, реагировала на посторонние вмешательства.

  Отец как-то рассказывал Тиму о том, как режут стекло. Наносят царапину и ровнехонько по ней ломают. А что если и здесь такой способ сработает?

  Покосившись на запад, Тим нахмурился. Если он здесь задержится, то до темноты никак не успеет вернуться. Надо уходить. Но завтра он вернется и похоронит древнего воина. И оставит себе на память его секиру.

  Да и куртка у него тоже ничего.