Для начала цитата из книги Вальтера Герлица, немецкого историка, исследователя биографии Адольфа Гитлера:

«Гросс-адмирал решился на капитуляцию, которая была подписана Фридебургом, Штумфом и Йодлем 7 — 8 мая 1945 года в Реймсе, с оговоркой, что она вступит в силу 9 мая в 00 часов 00 минут, и эта повторная процедура состоится 9 мая 1945 года в Карлсхорсте в присутствии советского командования и представителей германского вермахта».

Читаешь эти строки и диву даешься. Каких только открытий не сделаешь порой, изучая зарубежные источники. Ведь российский народ и люди, живущие на огромных территориях постсоветского пространства, считали и, уверен, считают доныне, что капитуляция фашистской Германии состоялась 9 мая 1945 года в Карлсхорсте. Принял ее маршал Жуков и представители союзников.

Ан нет, мы воевали с фашизмом четыре года, освободил пол-Европы, положив на алтарь Победы миллионы жизней, и все оказывается зря. Капитулировали гитлеровцы исключительно перед силами союзников во главе с американским генералом Дуайтом Эйзенхауэром. Подписали акт еще 7 — 8 мая и не в Карлсхорсте, а в Реймсе. А в предместьях Берлина был лишь «второй дубль».

Так что, по Герлицу, вот уже боле полувека путаем мы «процедуры» — основную и, так сказать, дублирующую.

Вообще, вышло так, что великое историческое событие — Победа над Германией — оставило как бы в тени все сделанное в последующем по ликвидации фашизма в Европе. Теперь, когда в развязывании «холодной войны» обвиняют лишь «дядю Джо», как называли Сталина на Западе, и «красное советское правительство», мне хочется вспомнить весьма затейливые «политические игры» наших англо-американских союзников уже после подписания капитуляции.

Известно, что в соответствии с решениями Тегеранской и Ялтинской (1945 г.) конференций в поверженной Германии правительство не предусматривалось. Территория рейха делилась на оккупационные зоны под контролем СССР, США, Великобритании и Франции. Управление зонами возлагалось на эти же страны.

Таким образом, после подписания капитуляции правительство гросс-адмирала Карла Деница, а также его соратники — начальник оперативного штаба генерал-полковник Йодль, адмиралы фон Фридебург, Вагнер и Годт стали де-юре военнопленными британцев.

Но как пишет тот же Герлиц: «…Гросс-адмиралу Деницу и его правительству оставили молча, не подвергая сомнению, законность правительства, а также без какого-либо официального признания анклав Фленсбург-Мюрвик с видимым суверенитетом.

Также было разрешено дальнейшее существование полностью вооруженного охранного батальона Деница, состоявшего из моряков-подводников под командой капитана третьего ранга Кремера».

Биограф Гитлера умолчал, что вдобавок к «батальону подводников» в распоряжении гросс-адмирала оказались немецкие военные корабли с неразоруженными экипажами, курсанты военно-морских школ.

Что это за военнопленные, под командой которых находится в полной боевой готовности достаточно крупная вооруженная группировка? И это уже после капитуляции, в нарушение всех договоренностей на высшем уровне.

Сегодня доподлинно известно о письме британского премьер-министра Уинстона Черчилля президенту США Рузвельту. В конце апреля 1945 года он писал: «Германские военные руководители, спасаясь от русских, охотно становятся друзьями англичан и делают все то, что мы от них требуем». 14 мая 1945 года глава правительства поставил вопрос перед дипломатами о возможности использования кабинета Деница. Он считал его весьма полезным инструментом для западных держав. Судя по всему, чувствовал «заботу» Черчилля и гросс-адмирал.

Чтобы подтвердить эту мысль, обратимся еще раз к мнению историка Вальтера Герлица, который подробно изучал жизнь Деница и написал о нем биографическое исследование:

«Логично было бы предположить, что гросс-адмирал после подписания капитуляции с высшими представителями вермахта подаст вместе со своим правительством в отставку. Однако Дениц решил этого не делать. Никто не мог знать, как в конце концов поведут себя союзники относительно немецких центральных органов; еще существовало убеждение, что конфликт между Западом и Востоком, собственно говоря, неизбежен, коль скоро два таких разнородных победителя встретились на немецкой земле».

Словом, под крылышком британцев, ожидая «конфликта между Востоком и Западом», гросс-адмирал развернул бурную деятельность: например, решил подключить имперский верховный суд для наведения законности в стране. Оказывается, для «морского льва» явилось откровением, что в концлагерях держали не только уголовников и преступников, но и ни в чем не повинных людей. Снимки изможденных заключенных он увидел в газетах союзников и понял, что в концлагерях творились зверства. Теперь с помощью суда третьего рейха он решил расследовать преступления.

В это же время рейхминистры Деница — Бакке и Дорпмюллер ускоренными темпами разрабатывали предложения (с учетом, разумеется, союзников) о налаживании в рейхе продовольственного снабжения и транспортного сообщения.

Казалось, ровным счетом ничего не случилось: преемники и ближайшие соратники Гитлера начинали строить новую Германию. Какую? Этого у них никто не спрашивал, да и они ни перед кем не отчитывались. Во всяком случае, как считает Герлиц: «…гросс-адмирал полагал, что все то хорошее, что было в национал- социалистической идеологии, должно быть использовано в будущем».

Трудно сказать, как дальше использовался бы этот «полезный для западных держав инструмент», если бы не реакция маршала Георгия Жукова. 17 мая по его приказу во Фленсбург прибыла специальная делегация во главе с начальником разведки 1-го Белорусского фронта генерал-майором Николаем Трусовым. В задачу делегации входил роспуск правительства и арест военных преступников.

Давая указания генералу Трусову, маршал Георгий Жуков приказал включить в состав делегации разведчика-радиста с радиостанцией. Она, как показало время, стала единственной линией связи группы Трусова с Москвой и штабом фронта.

Двадцать пять советских офицеров и солдат через неделю после капитуляции попали в поистине «заповедный фашистский край». По рассказам генерала Трусова и разведчика-радиста В. Марьяшина, воины поначалу не поверили глазам своим.

За Кильским каналом делегация словно оказалась в довоенной фашистской Германии. Всюду были видны фашистские указатели, старые названия улиц, нацистская свастика. Немецкие военные, которыми был заполнен город, приветствовали друг друга взмахом руки. Все ходили в форме, при орденах, со знаками различия. Во Фленсбурге действовал городской транспорт, работали магазины, оживленное уличное движение регулировали полицейские в фашистском обмундировании.

В порту у причальной стенки застыли немецкие боевые корабли. Их экипажи жили обычной жизнью. На флагштоках развивались немецкие флаги со свастикой.

Здесь же находилось верховное главнокомандование фашистской Германии во главе с генерал- полковником Йодлем.

«Как будто не было ни поражения, ни подписания 8 мая акта о безоговорочной капитуляции, — напишет позже один из участников советской делегации во Фленсбурге. — Нам тогда показалось, что нацистам оставлена эта территория преднамеренно, что им дается возможность сохранить кадры,