Круглое Ушко. Своими ловкими, проворными лапками она нащупала под троном невидимый ключ. — Пожалуй, в моей норке для него найдёт-ся уютное местечко. Надо будет рассказать о нём Лесному Гному. Невидимый ключ! Все-таки диковинка, что ни говори!

В сыром тёмном подвале с низким потолком Татти стирала колпаки-невидимки. В маленькое оконце падал один-единственный робкий луч солнца.

Дверь в подвал была крепко-накрепко заперта, а во всех четырёх углах сидели невидимые стражники. Борясь с дремотой, они протяжно зевали от скуки.

Татти стирала колпаки-невидимки и плакала. Её слезы падали в корыто. По грязной воде плыли серебристые пузыри.

Сначала Татти решила, что она ни за что на свете не будет стирать колпаки-невидимки. Так она просидела два часа, с ненавистью глядя на золотой таз, в котором лежали грязные колпаки. Колпаки были в пятнах от варенья и в жирных подтёках.

«Их и в руки-то взять противно», — подумала Татти.

Татти была простой деревенской девчонкой. Она умела печь лепёшки, топить печку и полоть грядки. Она любила собирать ягоды в лесу и сушить грибы. Она просто не могла сидеть без дела. Ну не могла, и всё.

В конце концов Татти не выдержала и, громко всхлипывая, принялась за стирку. Вода в корыте сразу стала мутной и грязной.

Татти отжала колпаки и бросила их в золотой таз. Потом она подняла корыто и выплеснула мыльную воду прямо на невидимого стражника, сидевшего в дальнем углу. Стражник в это время сладко зевал во весь рот.

— А-ах! Р-р-р! — зевок перешёл в рычание. Кто-то, грохнув сапогами, вскочил на ноги. — Тьфу-тьфу- тьфу! Мерзкая девчонка! Ты вылила грязную воду прямо на меня! Как ты посмела?

Татти растопырила пальцы, взялась за подол своей полосатой юбки и почтительно присела.

— Извините, господин невидимый стражник! Я думала, здесь никого нет. Смотрю, пустой угол…

— Хр-р-х… — отфыркивался невидимый стражник. — Я весь мокрый. Пойду погреюсь на солнышке. А ты не вздумай тут примерять колпаки. Это бесполезно. Пока они мокрые, все равно невидимкой не станешь!

Дверь сама собой со скрипом отворилась и тут же захлопнулась.

Когда вода в корыте снова стала грязной, Татти выплеснула её в другой угол.

— А-а! — взревел стражник, сидевший в этом углу. — Ты чего, спятила? Что ты натворила! Сейчас я тебя отколочу как следует.

Слышно было, как на нём с тихим музыкальным звоном лопаются мыльные пузыри.

— Я же не знала, что в этот угол тоже нельзя выливать грязную воду, — Татти с невинным видом широко распахнула глаза.

— Ты глупая девчонка! — злобно проворчал невидимый стражник. — Тебя следует выпороть. Но сначала я высушу на солнце свои штаны и куртку. И запомни, пока колпаки мокрые, они все равно что обычные колпаки. Так что не вздумай их примерять.

Невидимый стражник вышел, оглушительно хлопнув дверью.

«Ну что ж, попробуем еще разок», — решила Татти. Когда вода в корыте стала кислой и мутной, Татти выплеснула её в тёмный угол двери. Пустота в углу мгновенно ожила, кто-то, отряхиваясь и вскрикивая, вскочил на ноги.

— О-о! Что ты натворила! — несчастным голосом простонал третий стражник. — Какая холодная вода! Ой, ой, ой, у меня дрожат зубы и стучат коленки. Нет, я хотел сказать, стучат коленки и дрожат зубы. Ах, неважно! Скорее на солнышко. На тёплое солнышко…

Стражник, стеная и охая, оставляя за собой мокрые следы, выскочил из подвала.

— Я здесь тоже не останусь, — проворчал четвертый стражник. — Не ровен час, проклятая девчонка и меня окатит водой.

Стражник вышел из подвала, и слышно было, как брякнул тяжёлый замок.

Татти вздохнула и принялась развешивать мокрые колпаки на длинной верёвке, наискосок протянутой через подвал.

Татти взяла в руки маленький колпак с красной кисточкой на конце. На нём было вышито голубыми нитками «принцесса». Татти повесила его на верёвку. Луч золотой соломинкой протянулся через подвал и осветил маленький колпак.

Время шло, и ласковый луч стал уходить вправо. Татти от нечего делать передвинула колпак с красной кисточкой.

Луч двигался, уходил в сторону. Татти снимала и снова вешала колпак, опять и опять, пока с удивлением не увидела, что колпак становится все более прозрачным. Прошло ещё немного времени, и колпак вдруг исчез.

«Вот это да! — подумала Татти. — Высох и стал невидимый. И кисточка пропала…»

И тут случилось именно то, что должно было случиться. Татти повертела колпак в руках, а потом взяла и натянула его себе на голову.

«Представляю, какой у меня в нём дурацкий вид», — подумала Татти и подняла руки, чтобы его снять. И вдруг она увидела, что у неё нет рук. Да-да! Совсем нет рук! Потом она увидела, что больше нет полосатой юбки, нет деревянных башмаков.

Татти поняла, что стала невидимкой! Сердце у Татти застучало так громко, что она испугалась, как бы этот звонкий стук не услышали стражники.

«Я убегу отсюда», — ликуя, подумала Татти. Она изо всех сил стиснула зубы, чтобы не завизжать от восторга. — Только как, как? Дверь заперта снаружи, а окошко такое маленькое…»

Татти приставила к стене табуретку, подтянулась на руках и высунулась в окно.

«Кажется, пролезу», — подумала Татти. Внизу она увидела примятую траву и раздавленный одуванчик на сломанном стебельке. Татти протиснулась в окно, рама предательски скрипнула, но Татти уже спрыгнула на землю. И тут случилось вот что! Под окном сидели мокрые стражники и грелись на солнышке. Татти свалилась прямо на них.

Стражники вскочили, загремев оружием.

— Это ты, Лесной Клоп? — дико вскрикнул один из них.

— Ты что? Это, наверное, ты, Подгоревшая Каша? — с тревогой отозвался другой.

— Ты что? Как я могу быть там, когда я тут?

— На меня упало что-то живое и тёплое!

— А меня стукнули по голове чем-то деревянным!

— Неужели это девчонка!

— Братцы, да она удрала! Проклятая девчонка!

Но Татти была уже далеко. Она бежала со всех ног, торопясь и задыхаясь.