Цеблион нёс в руке зажжённую свечу из серого воска. Он открыл низкую незаметную дверь. Пахнуло сырым погребным воздухом. На миг Татти увидела крутые ступени, уходящие вниз, в темноту. Дверь захлопнулась, всё исчезло.
— Ушёл, — с облегчением вздохнул Щётка.
— А куда он пошёл? Куда ведет эта дверь?
— О!.. — Щётка вздрогнул и съёжился. — Это и есть та самая дверь. Отсюда начинается подземный ход. Он ведёт как раз в Чёрную башню.
— Что ж ты сразу не сказал! — вскрикнула Татти.
Она распахнула низкую дверь и застыла на пороге. Непроглядный мрак царил за дверью. Ничего нельзя было разглядеть. Слёзы выступили на глазах у Татти.
— Мне надо было пойти за ним. У него свеча. А теперь…
— А теперь иди за мной, — послышался негромкий голос.
Татти увидела на верхней ступеньке лестницы маленького Гнома с зелёным фонариком в руке. У него было доброе грустное лицо, седая борода была такой длинной, что Гном засунул её кончик в карман своей старой курточки.
— Я очень люблю ходить в темноте с моим зелёным фонариком. Идём, девочка, которую не видно, я посвечу тебе. Я сидел здесь рядом в уголке. Только вы меня не заметили. И все слышал. Ты хочешь помочь своим братьям. Когда человек хочет сделать доброе дело, там, глубоко под землей, в царстве гномов, появляется ещё один слиток золота. Все слитки золота — это добрые дела людей, их благородные мысли. Ну, да ты все равно этого не поймёшь. Что ж, идём!
Лесной Гном начал неторопливо спускаться вниз по крутым ступенькам.
— Ну! — окликнул он Татти уже откуда-то снизу.
— Нет-нет, не ходи! — Щётка нащупал руку Татти и стиснул её.
— Надо, — вздохнула Татти и высвободила руку.
На нижней ступеньке Лесной Гном остановился.
— Может, тебе не нравится мой зелёный фонарик? — ревниво спросил он. — Может, скажешь, что видела зелёные фонарики и получше?
— Что вы! — искренне воскликнула Татти. — Такой чудесный!
— То-то же! Тогда пойдём дальше, — Лесной Гном с довольным видом кивнул головой.
Подземный ход все время поворачивал, раздваивался, но Лесной Гном уверенно вел Татти всё дальше и дальше. С потолка капала ледяная вода. Из углов выползли большие жабы, от старости покрытые плесенью. Зелёный свет фонарика блеснул в их тусклых глазах.
— Девочка, которую я не вижу, по правде говоря, я бы очень хотел тебя увидеть, — сказал Лесной Гном. — Но это, вероятно, невозможно…
— Отчего же? Пожалуйста, господин Гном, — и Татти стянула с головы колпак-невидимку.
Лесной Гном поднял повыше свой зелёный фонарик.
— Как раз такая, как я представлял себе, — Лесной Гном несколько раз кивнул головой. — Глаза зелёные. О, как много света в этих глазах… Такие милые растрепанные кудряшки. Что ж, стань опять невидимой, и дальше, в путь.
Лесной Гном о чём-то глубоко задумался. Он шёл, тихо вздыхая.
— Стой, стой! Берегись! — вдруг вскрикнул Лесной Гном. — Здесь пропасть, бездонная пропасть!
Маленький плоский камешек скользнул из-под ноги Татти и сорвался куда-то вниз.
— Тик-ток-ток-ток! — затихая, выстукивал камешек, отскакивая от крутых уступов.
— Ах я глупый, старый Гном! Прожил триста лет, а то и того больше, и все такой же рассеянный и бестолковый, — тяжело дыша, проговорил Лесной Гном, и зелёный фонарик дрогнул в его руке.
Татти, прижимаясь к стене, осторожно прошла мимо чёрной пропасти. Вдали мелькнул слабый прыгающий по стенам огонёк.
— Это Цеблион, — шепнул Лесной Гном. — Иди за ним, девочка, которую я не вижу. И возвращайся. Я буду ждать тебя здесь.
— Спасибо, — шепнула Татти и заторопилась за моргающим огоньком свечи.
Вслед за Цеблионом она стала подниматься по узкой винтовой лестнице.
Татти почувствовала сильный запах ваксы.
— Эй, Начищенный Сапог, отвори дверь, я хочу поговорить с ткачами, — приказал Цеблион.
Загремели ключи. Дверь отворилась. И в этот момент Татти незаметно проскочила мимо Цеблиона прямо в комнату.
Татти увидела своих братьев.
Ей показалось, что они какие-то совсем не такие, как дома. Ей показалось, что старший брат стал каким-то суровым не по годам, а младший — совсем взрослым.
— Морщинки, — неслышно прошептала Татти. — Морщинки и тут, и на лбу…
— Вот что, мои миленькие, славненькие ткачи! — сладким голосом сказал Цеблион. — Невидимый эликсир готов. Теперь дело за вами. Вы должны сегодня же взяться за работу. Мне не хочется портить вам настроение всякими пыточками и другими неприятными вещами.
Старший брат медленно повернул голову и посмотрел на Цеблиона.
Его взгляд был как раскалённый луч. Татти показалось, что она видит в воздухе этот взгляд.
— Мы не будем работать! — резко сказал старший брат. — Мы знаем, для чего вам нужны колпаки. Они нужны вам для войны. А на свете нет ничего страшнее вашей войны…
Хранитель Запахов мерзко захихикал.
— Ах вы мои глупенькие ткачи! — сказал он ласковым лисьим голосом. — Испугались войны, мои миленькие? Сразу бы сказали. Так и быть, я поговорю о вас с министром Войны. Он мой добрый приятель. Все пойдут на войну, а вы не пойдёте. Договорились? Довольны теперь?
Лицо старшего брата исказилось от отвращения.
— Уходи отсюда, старик! — сказал он. — Ты никогда не поймёшь нас. Твои уговоры бессильны. Мы не будем ткать материю для колпаков.
У Цеблиона от ярости скрючились пальцы. Татти увидела его зелёные ногти, похожие на жёлуди.
— Эликсир-невидимка готов, — прохрипел он. — Если вы не возьмётесь за ум, вас завтра казнят! Это мое последнее слово!
Цеблион так хлопнул дверью, что тяжёлые железные ставни застонали и заскрипели, а красный луч закатного солнца метнулся по стене.
— Ну что ж, умрём… — пробормотал младший брат и опустил голову. — Бедная Татти…
— Я не бедная! — закричала Татти. — Я здесь!
И она сорвала с головы колпак-невидимку.
Она обнимала и целовала братьев.
— Я так соскучилась, я так счастлива, — шептала она.
Но когда она подпрыгнула особенно высоко, старший брат поймал ее в воздухе. Татти перестала болтать ногами, и старший брат поставил её на пол.
— Татти, — сказал старший брат. — Ах, девочка… Ты должна немедленно уйти из дворца. Слышишь? И уехать в деревню. Ты не должна целый месяц ни с кем ни о чём говорить. Только с соседками. И только о молоке и хлебе. И ни у кого не спрашивать о городских новостях.
— Почему? — шёпотом спросила Татти. Но пока она спрашивала, она все уже сама поняла. Ей стало так страшно, как никогда в жизни.
Заскрипела старая лестница.
— Эй, Начищенный Сапог, открывай дверь!
— А… это ты, сторож!
— А то кто же. Уф… Я принёс хлеб и воду братьям.
Старший брат схватил Татти и быстро натянул ей на голову колпак-невидимку.
Дверь отворилась. Вошел пузатый сторож. Он держал кружку воды, прикрытую двумя ломтями хлеба.
Старший брат на одно короткое мгновение прижал Татти к себе и вытолкнул её на лестницу.
