времени предков. То, что было суждено мне сотворить, было велико». При Аменхотепе III зодчие стали возводить знаменитый Луксорский храм. Создателем Луксора и храма Мут многие ученые считают архитектора Аменхотепа (тезка другого Аменхотепа, божественного сына Хапу). Матье пишет о фиванских святынях: «Постройка Луксора явилась важным звеном в общем плане строительства Аменхотепа III в Фивах. Сооружение в южной части города новых святилищ – Луксора на восточном берегу Нила и заупокойного храма Аменхотепа III напротив, на западном берегу, как бы уравновесило соответствовавшие им здания храмов северной части Фив – Карнака на востоке и храма Хатшепсут на западе, а соединившие все храмы с Нилом аллеи сфинксов еще более способствовали созданию единого архитектурного комплекса. Комплекс был редкостно декоративен: бесконечные аллеи сфинксов, острые иглы обелисков с блестевшими на солнце позолоченными верхушками, монументальные силуэты колоссов, видневшихся на фоне массивных башен огромных пилонов, с развевавшимися над ними пестрыми флагами, бесчисленные колоннады храмов – все это создавало неповторимый облик Фив, этого прекраснейшего из городов Египта, знаменитой столицы могущественного государства». Среди творений великих мастеров Египта – скульптуры Ахетатона, портретные головы Эхнатона, Нефертити и многие другие шедевры, созданные за 1000 лет до расцвета искусства греков.

Город был разграблен ордами Ашурбанипала в 627 году до н. э., а затем, по прошествии 550 лет, полностью разрушен Птолемеями (84 г. до Р.Х.), видевшими в нем угрозу новой столице Египта, Александрии. В Книге пророка Иезекииля говорится о будущем суде над Фивами и истреблении многолюдия города. В Луксоре сохранился храм, который называли «южным гаремом Амона». Отсюда вывезены и сфинксы в Россию, в Петербург. Когда в поздние времена возник арабский поселок Луксор, песок уже скрыл многие постройки восточного берега.

Возможно, благодаря покоящимся тут останкам величественных сооружений (ранее было 47 гробниц царей, во времена Птолемея, сына Лага, осталось лишь 17) небольшой Луксор и привлекает ныне толпы туристов со всего света… Вот как описывал Луксор посетивший Египет в 1910 году известнейший российский врач, предприниматель и любитель-египтолог А. В. Живаго: «Наша стоянка в течение трех дней у Луксора, расположенного на месте древних величественных стовратных Фив… Подходя к пристани, мы миновали нерезко освещенные луной развалины Карнака, а затем и могучие колонны храма Аменхотепа III уже в недалеком расстоянии от пристани. С набережной открывается чудный вид на широкую реку, делящуюся здесь на два рукава и образующую большие песчаные мели. За рекой, у подножия Ливийской цепи гор разлегся величественный некрополь славного в древности города Фив. Некрополь частью отделен от реки полосками зеленой культурной земли и купами пальм… По обеим сторонам реки на развалинах города, занесенных землей веков и песками, ряд столетий ютились жалкие деревушки, население которых, уже совершенно чуждое каким-либо эстетическим потребностям, кроме узко жизненных, продолжало уничтожать выдававшееся из-под земли, оставляя, по счастью, то, что разрушить было не под силу, и то, что так или иначе можно было приспособить к жизни. Громадных денег и невероятного труда стоило светлой науке воскресить из мрака забвения все то, что ныне здесь, да и повсюду в Египте, хотя и в развалинах, встает перед восхищенным взором ученых, художников и любознательных туристов. Вперед идет работа исследователей, а за нею ширится и благородное знание… Мы знаем, что, входя здесь на большой двор храма, мы, собственно говоря, кладем неправильное начало осмотру всего храма Аменхотепа. Но что делать, ошибку эту делают все посетители. Осмотр храма следовало бы начинать с пристройки Рамсеса II, с его пилона, на котором рельефные изображения его побед над хеттами у Кадеша, а на верхней части западной башни – поэтическое описание этой битвы, известное под именем поэмы Пентаура, высеченное в длинных вертикалях иероглифов».

Увидев это карнакское чудо, Шампольон писал брату: «Я не буду ничего описывать, потому что или мои выражения не стоили бы и тысячной доли того, что следует сказать, говоря о таких вещах, или же, если бы я набросал слабый эскиз, даже весьма бесцветный, меня приняли бы за энтузиаста, может быть, даже за безумца». Безмерное восхищение увиденным гигантским гипостилем храма Амона (начатого Харемхебом, завершенного лишь при Рамсесе II) высказал и российский путешественник А. С. Норов. Его не могло не потрясти это необъятное множество столпов (в зале было 134 колонны), коих «создание превышает силы народа, самого могущественного… Все виденные вами досель здания, хотя бы вы обтекли весь земной шар, игрушки перед этим столпотворением! Этот лес колонн, величины невообразимой, и где же? – внутри здания, повергает вас в глубокую задумчивость о зодчих». Имена зодчих этого чуда египетской архитектуры – Майа, Иупа, его сын Хатиаи. Самый большой гипостиль древнего мира наряду с пирамидами Египта.

Каким был Город Мертвых 3000 лет тому назад, нам остается лишь гадать. С тех пор много воды утекло. Долину забыли все, конечно же, за исключением грабителей. В книге «Фивы» Х. Ливрага описывает трагическую пелену забвения и смерти, опустившуюся на Реку Жизни и Храм живых – Фивы… Многие храмы на окраинах Фив использовались как стойла и караван-сараи. Между колоннами стали вбивать балки. От дыма очагов и копоти жаровен потускнели яркие краски потолков и стен. Останки стен храмов использовались как фундамент для мечетей. Грабители проникали внутрь пирамид, делая отверстия в их стенах. Они ломали ценные саркофаги из сикимора и кедра, когда видели, что они не из золота. Саркофаги же из драгоценных металлов разбивались ими для переплавки. Мумии служили для удобрения почвы не только в Египте, но вплоть до XIX века вывозились и в Европу, где из них готовили всякие магические снадобья. В Англии мумии кошек и рыб использовались как средство от бесплодия. С падением Константинополя и отступлением арабов (после знаменитой битвы при Лепанто) некоторые ученые- путешественники (мусульмане и христиане) посетили фиванские руины. Но даже и в XVII веке немногие понимали, с каким сокровищем они столкнулись. Лишь иезуиты, отцы Протий и Франсуа, тщательно изучили Фивы и сделали рисунки и важные измерения. Они посетили и Долину царей. В 1707 году иезуит Клод Сикар определил расположение Фив и оставил потомкам его точное описание. Именно он, пишет Ливрага, «открыл Фивы вновь после тысячелетия неопределенности».

Гробница Сеннеджена, сановника XIX династии. Поклонение богам

К произведениям искусства в известной степени можно отнести рельефные композиции, встречающиеся в гробницах, цель которых обеспечение посмертного существования души умершего. Некоторые из них выполнены весьма искусно. Особую роль играли саркофаги, обеспечивавшие сохранность тела и «гарантировавшие» ему бессмертие. Они появились в долине Нила задолго до обряда мумификации (IV тыс. до н. э.). Особенно богатым и развитым декором отличались саркофаги Позднего периода. Весьма любопытен саркофаг «земледельца дома Амона». Лицо на крышке саркофага позолочено, брови и веки лица инкрустированы синим фаянсом, а зрачки черные. Интересен саркофаг и «музыкантши Амона-Ра-сонтера» Иусанх, внешняя поверхность его покрыта изображениями божеств и магическими символами. На днище саркофага нарисована богиня Маат в образе женщины в длинном белом одеянии, с пером истины на голове, и божества загробного мира. Мумию покрывали специальными чехлами (картонажным покрытием). Их искусно расписывали художники. Интересна и аппликация чехла мумии с изображением Анубиса, держащего покойного. Анубис бережно, можно даже сказать, нежно поддерживает тело усопшего, направляя его в лучший мир. Характерно и то, что в Римский период на качество мумий обращали куда меньшее внимание, нежели на внешнюю оболочку (та часто выглядела просто роскошно). Судя по всему, и в загробном мире усопшего «встречали по одежке». Тогда же появилось большое число масок. Широко распространено плоское изображение лица умершего (типа фаюмских портретов). Интересно и то, что при Птолемеях даже для масок простых смертных стало использоваться золото, хотя прежде это было привилегией фараонов. Черты лица масок обычно идеализированы, в них трудно угадать возраст или индивидуальные физиономические черты. Мертвые наделяются достоинствами.

Госпожа Сузан Мубарак открывает первый в Египте Центр художественного творчества

Великолепна роспись на задней стене некрополя XIX династии, чиновника Сеннеджена, «служителя на месте Истины». На ней изображены Сеннеджен, его жена, поклоняющиеся божествам загробного мира, среди которых узнавемы Осирис и Ра-Хоракти, а в верхней части – два Анубиса, стерегущие врата потустороннего мира, и очи Удьята, символа верховного божества. Возможно, прав Дж. Маджи, говоря, что эта роспись одна из самых прекрасных в некрополе по живости, свежести декорировки, образности изображенных фигур.

Таким образом, творения египетских мастеров напоминают небесный небосвод. Некоторые звезды ярко сияют в черном провале времени, а некоторые лишь мерцают слабым светом. Но спустя тысячелетия в