Напрасно Тутмос призывал армию к дальнейшей битве: «Захват Мегиддо – это захват тысяч городов!» Воины не смогли устоять перед видом золота. В результате им пришлось в дальнейшем расплачиваться за жадность тяготами семимесячной осады города. Князю Кадеша каким-то образом удалось бежать. Тутмос взял заложников, а затем разрешил бежавшим из города вернуться. Говорят, Тутмос был первым, кто стал брать заложниками наследников азиатских царей. Пленение царского семейства не только гарантировало лояльность отцов-правителей, но и создавало «задел на будущее». Когда принцы становились правителями, они уже переняли у египтян их обычаи, язык и нравы. Поэтому они охотнее себя отождествляли с культурными египтянами, нежели с собственными подданными.
Гимн Тутмоса III восхваляет свирепость воителя. «Я пришел, я дозволяю тебе сокрушить князей Захи; я бросаю их к твоим ногам вместе с владениями… я дозволяю тебе сокрушить азиатских варваров, увести в плен начальников племени Рутону…» Далее в том же духе: «Я пришел и дозволяю тебе сокрушить страну Востока; Кафти и Аси трепещут пред тобою…» «Я пришел, – я дозволяю тебе сокрушить народы, защищающиеся в приморских городах…» «Я пришел, – я дозволяю тебе сокрушить народы, живущие на островах… я показываю им твое величие в виде мстителя, бросающегося на спину своей жертвы…» и т. д.
Нет сомнений в том, что перед нами пример откровенно деспотического государства, которое не останавливается перед самыми свирепыми карательными мерами. Об этом говорит картина отрубленных рук на рельефе из Большого храма в Абу-Симбеле. В древности существовал жестокий обычай: отрезать головы и члены врагам, а затем считать по ним убитых. Как известно, сын Осириса, Гор, взялся за оружие, чтобы вступить в битву с Сетом, убийцей отца, и тем самым восстановить справедливость. Во время боя он лишился глаза, зато ему удалось лишить своего коварного противника главного «богатства» – его мужского естества.
Воины Рамсеса складывают курган из рук поверженных врагов. Абу- Симбел
Показательна запись одного из военачальников фараонова войска, который с гордостью сообщает современникам и потомкам: «Войско ходило счастливо и опустошило землю жителей песков. Войско ходило счастливо и разорило землю жителей песков. Войско ходило счастливо и ниспровергло их крепости. Войско ходило счастливо и вырубило их смоковницы и виноградники. Войско ходило счастливо и перебило там войска десять тысяч. Войско ходило счастливо и привело оттуда пленных великое множество». Войско разбило мятежников и «перебило их всех». Надо отдать должное Тутмосу: он никогда не отсиживался в тылу, но, как правило, всегда сам шел во главе своих войск.
По летописи Тутмоса III из карнакского храма в Фивах можно даже определить масштаб завоеваний (список захваченных палестинских поселений). В результате похода в один лишь храм Амона он передал 1598 рабов из Сирии. В списке трофеев огромное количество вещей из золота и серебра, ценных пород деревьев, резных изделий из черного дерева, слоновой кости, оправленных в золото и серебро, статуя ханаанского вождя и т. д. Этот фараон за 32 года своей бурной деятельности совершил 16 походов в Палестину, постоянно ее грабя и вывозя оттуда представителей местной знати в качестве заложников. Исследователи подчеркивают, что заложничество процветало и во времена наследников Тутмоса III.
Гробница Тутмоса III. Погребальная камера и саркофаг
Характерно, что царствование фараона Тутмоса III идет по четко заведенному графику: он проводит полгода в военных походах, а полгода пребывает в Фивах, организуя, строя и проверяя все то, что было сделано за время его отсутствия. Нет нужды перечислять все те многочисленные кампании, в которых участвовал царь. По сути, Тутмос провел полжизни в походах, сражаясь в одной лишь Сирии 19 лет. Итогом его побед стала огромная империя, насыщавшая страну золотом и богатствами, а также многочисленными рабами.
Египетская империя при Тутмосе включала в себя и «острова большого круга» (Крит, Кипр, Кикладские острова). «Тутмос как царь не сомневался в будущем. Верхушки его грандиозных обелисков, покрытые золотом, каждое утро ловили лучи восходящего солнца и посылали сверкающие искры через долину Нила. Рабы в странных цветных одеждах, говорящие на смеси чуждых языков, заботились о делах земли и трудились рядом с изящными гладколицыми египтянами». Как ни странно, сегодня в самом Египте не осталось ни одного обелиска времен Тутмоса (один из них, тот, что когда-то возвышался над храмом Тутмоса в Гелиополе, стоит ныне в Центральном парке Нью-Йорка, а другой украшает собой набережную Темзы в Лондоне; многие из них находятся в Париже и Риме).
Рамсес I между Анубисом и Гором
Среди знаков «реформаторства» стало и преобразование армии: та перестала быть любительской, в ней укрепилось ядро профессиональных солдат. Это понятно: империю надо было удерживать, что предполагало и присутствие гарнизонов в побежденных землях. В надписи времен VI династии вельможи Уны сказано: «Его Величество собрало войско во много десятков тысяч из всего Верхнего Египта от Элефантины до Афродитополя, из Нижнего Египта, из всех округов их целиком, из укреплений, из укрепленных центров, из страны негров Иртет, негров Маджа, страны негров Иам, страны негров Уауат, из страны негров Кау, из страны Ливийцев…» При наборе войска в эпоху Среднего царства исходили из правила: 1 рекрут брался на каждые 100 человек мужского населения. Армии эпохи Нового царства состояли из 100 000 человек, хотя они никогда не участвовали в походах одновременно.
Разумеется, структура армии с годами усложнялась: появились кадровые офицеры, корпус связи, в дополнение к пехоте, морским силам и колесницам создали и службу квартирмейстеров. И все же египтяне были не очень решительными воинами. Ведь профессиональная армия у них появилась довольно поздно. Военной науки как таковой вообще не существовало. Неизвестно никаких документов на сей счет, каковые имеются у китайцев, ассирийцев, иранцев, греков или римлян. Постоянная часть армии невелика: телохранители фараона, небольшие отряды князей или охранники храмов, лучники, копейщики, конница. Конница, офицеры – из знатных родов. Ведя частые войны, Египет со временем вынужден был опираться на наемников (ливийцы и греки).
Набор войска в поход – дело трудное и хлопотное. Тяжела жизнь воина. Одни из них гибли в битвах, другие отделывались ранами и шрамами. Об этом говорят такие красноречивые записи: «Приди, я расскажу тебе о его походе в Сирию, о его движении по хребтам, причем его довольствие и вода на плече его подобны грузу осла, и шея его образует хребет, как у осла. Хребет спины его разбит, он пьет воду протухшую. Он гонит сон. Достигает он врага, причем он подобен подстреленной птице. Когда ему удается вернуться в Египет, он как палка, которую изъел червь. Он болен. Его поражает болезнь, (при которой он должен лежать). Его доставляют на осле, одежды его украдены, а его провожатый (слуга) сбежал». Часто заключительным финалом карьеры воина оказывался скромный саркофаг или безвестная могила.
Наемные телохранители Рамсеса II
Правда, к середине XVIII династии египетская армия представляла собой довольно-таки значительную силу. Возможно, произошло это благодаря ненавистным гиксосам, которые привнесли в Египет новые виды вооружений (мечи, кинжалы, медные наконечники стрел, доспехи, колесницы, лошади и т. д.) и обогатили тактику египетского войска. Однако даже при этом особо впечатляющих побед у египтян мы не видим.
Деревянные саркофаги для захоронения в согнутой позе и в полный рост
Отражая набеги греков и других островитян в микенские времена, Египет стал вербовать среди них наемников. Так, фараон Псамметих I отдавал предпочтение греческим воинам. Благодаря наемникам он усмирил непокорных номархов, всегда склонных к сепаратизму, и завершил объединение Египта (655 г. до н. э.). Иные фараоны даже были связаны тесными узами с греками. Фараон Амасис, возвысившийся благодаря национальному движению против иноземцев, сам был женат на гречанке. Он вопрошал о будущем Дельфийского оракула и посылал золото на восстановление сгоревшего дельфийского храма (548 г.). Иноземных наемников предпочитал и Эхнатон. В гвардии у него было куда больше негров, сирийцев и ливийцев, нежели египтян. В войсках фараона можно было увидеть и народы моря, включая евреев и европейцев. Наемники находились в привилегированном положении. «Видя жалкие феллахские хижины, удивляешься, как уютно устроил (там) свой очаг поселенный в Феладельфии и Тебтунисе греческий солдат-наемник». Эти воины жили в удобных домах из кирпичей, с запиравшимися ставнями и окнами, створчатой дверью, оштукатуренными стенами (с настенной живописью). В домах находили кувшины,
