Эйдан соскочил со своего вороного коня. Малкольм взглянул на него и увидел страх в глазах своего единокровного брата.
— Ты исцелишь ее, — хрипло предупредил он. — Ты найдешь в себе силу и найдешь ее немедленно!
Эйдан встал на колени.
— Отойди от меня, — бросил он, возлагая руки на ее рану. — Ты отвлекаешь меня, и мне это не нужно.
Малкольм не хотел покидать Клэр. Он поднялся, не отрывая от нее взгляда, не в силах поверить в случившееся. От страха он почти ничего не соображал. Он только знал, что не может потерять ее. Не сейчас, не так. Никогда.
От прилагаемых усилий Эйдан покрылся испариной.
Малкольм взглянул на небо над собой и стал молиться. Он взывал ко всем древним богам, и, опасаясь, что они не будут слушать его, предложил им собственную жизнь взамен ее. Несомненно, они согласятся на такую сделку! Затем он посмотрел на своего единоутробного брата.
— Ну что? — вскричал он.
Он не мог успокоиться, как бы ни пытался.
— Я ощущаю в ней жизнь, — коротко ответил Эйдан. Он, наконец, посмотрел на Малкольма. — Она очень слаба.
— Ты чувствуешь, как жизнь возвращается к ней или покидает ее? — яростно потребовал ответа Малкольм. Он знал, как слаба была Клэр!
Ройс схватил его за руку и оттащил назад.
— Твой страх не поможет ему.
— Жизнь возвращается к ней, — резко сказал Эйдан. — Я ей не нужен. Она исцеляет себя сама. Я чувствую ее силу. Малкольм, в ней есть
Он не удивился. Он с самого начала подозревал это. Малкольм встал на колени рядом с Клэр и взял ее за руку. Прикоснувшись, он почувствовал ее жизнь, едва ощутимую, но упорную, струящуюся по ее руке. Он попытался ощутить ее силу, и потихоньку начал чувствовать ее, еще слабую, но устойчивую, чистую и хорошую, светлую жизненную силу, и такую странно знакомую.
Эйдан убрал пропитавшуюся кровью ткань с ее руки. Положил руку на ее рану.
— Кровотечение остановилось.
Пока Эйдан сидел рядом с ней, положив руки на ее плечо, Малкольм держал ее за руку. Он чувствовал, как усиливается ее пульс. Наконец, он почувствовал облегчение.
Ройс присел на корточки и похлопал его по плечу.
Малкольм посмотрел на него.
— Ей нужно на несколько дней задержаться на Оу, — начал Ройс. — Я отвезу страницу на Иону.
Он запнулся:
— Я не буду спрашивать тебя, останешься ли ты с ней или нет.
— Хорошо.
Малкольм не оставит Клэр, пока она не поправится. Он вытащил из пледа свернутую станицу и передал ее дяде. Ройс встал, его лицо посуровело, и спустя миг он исчез без следа.
Клэр прошептала его имя.
Малкольм склонился над ней:
— Девушка!
Ее ресницы затрепетали, но глаза не открылись.
Эйдан обмяк, его руки по локоть были в крови Клэр. Он был смертельно бледен.
— Отнеси ее внутрь. Теперь ее можно переносить, — с трудом выдохнул он.
Малкольм понял, что Эйдан использовал свою собственную силу для исцеления Клэр, и затратил ее так много, что это ослабило его. Он был ошарашен и сделал знак людям, окружающим их:
— Помогите своему лэрду добраться до крепости, — сказал он резко.
— Со мной все в порядке, — огрызнулся Эйдан, по-прежнему сидя на земле и, и очевидно, не в силах подняться.
Вот упрямец, хмуро подумал Малкольм. Он встал на колени и осторожно взял Клэр на руки. От сильного облегчения у него перехватило дыхание. Двое мужчин помогли Эйдану подняться на ноги, и он вздрогнул.
Малкольм сдался.
— Благодарю тебя.
Эйдан кивнул:
— Не за что.
Клэр поняла, что лежит на мягкой пуховой перине. Нежась на ней, она мечтательно улыбалась, задаваясь вопросом, в чьей кровати она лежит. Пожалуй, это сон, подумала она, поскольку ее собственный ортопедический матрас был гораздо жестче этого. Комнату заливал солнечный свет. Но такого яркого солнечного света на Манхэттене не могло быть. Клэр моргнула, совершенно сбитая с толку, и увидела незнакомые грубые каменные стены, окружавшие нее. Ее плечо, не переставая, ныло, причиняя ей сильную боль. А затем она осознала, что находится в чьих-то объятиях.
Клэр словно прорывалась сквозь завесу тумана. Ошеломленная, в полубессознательном состоянии, она увидела сильную руку мужчины на своей талии и ощутила его широкую грудь, прижимавшуюся к ее спине. И поняла, что Малкольм лежит на боку позади нее, а она в его объятиях. Он был невероятно сильным, теплым и с ним она была в безопасности. Комната продолжала медленно кружиться перед глазами. Она была не в городе, и даже не в своем времени. Она начала вспоминать убийственную битву за стенами Оу и ожесточенную атаку Сибиллы. Сибилла вонзила меч в плечо Клэр, и наслаждалась этим. Еще сильнее она насладилась, отнимая у Клэр часть жизненной силы.
Клэр поняла, что она под воздействием какого-то средневекового зелья, и оно было чертовски сильным. Казалось, что она не в постели, а кружится на карусели, и поэтому ей было очень трудно ясно мыслить. Должно быть, она сошла с ума от боли. Но может быть есть другое объяснение того, почему она не мучается в агонии.
Испугавшись, Клэр взволнованно посмотрела на свою левую руку, но та была на месте. Она с явным облегчением прижалась к Малкольму. Как долго она была без сознания? Несколько дней? Недель? Слава Господу, кто-то спас ее руку!
Она кое-как отодвинулась от Малкольма, перевернулась на спину и взглянула на него. Она считала, что он спит, но он бодрствовал и внимательно наблюдал за ней. Когда она встретилась с ним взглядом, он улыбнулся.
Это была прекрасная, откровенная, душераздирающая и трогательная улыбка.
— Добрый день, девушка, — тихо сказал он.
Клэр подвинулась, глядя ему в лицо, и боль, но не очень сильная, пронзила ее. Малкольм, кажется, тоже качался перед глазами, но отдельно от стен и окна. Она положила левую руку на его крепкую грудь и затрепетала от удовольствия.
— Эти лекарства возбуждают, — пробормотала она. — Почему ты в моей постели?
Она улыбнулась ему.
Он крепче обнял ее за талию.
— Я устал. И думал поспать.
Она заглянула в его поразительно нежные и бесхитростные серые глаза. Они светилась любовью.
— У тебя есть своя кровать, — прошептала она.
Неужели она видела то, что хотела увидеть, только потому, что она под сильным воздействием какой-то микстуры, которую ей дали?
Он помедлил, а затем спросил:
— Ты помнишь, что произошло, девушка?
Клэр кивнула.
