экспресс-анализ за первую минуту общения. Безусловно, хорошо узнать человека за такой короткий срок невозможно, но понять, насколько человек адекватен и не злоупотребляет ли алкоголем или не употребляет ли крэк — это легко. А мне, в общем-то, большего и не требуется.
Вот и сейчас, попытавшись выяснить у клиента, в чем заключается его проблема, и чем я могу ему помочь, я столкнулась с его полной неадекватностью.
Стоит заметить, что всякие неблагополучные и антисоциальные личности наведываются к нам достаточно регулярно. Во-первых, существует определенная категория граждан, которым совершенно все равно, куда и на кого жаловаться. Для таких граждан любовь к походам на прием к различным начальникам и составлению жалоб — просто любимое хобби. А во-вторых, для многих адвокат — это что-то среднее между независимым советчиком и исповедником. И я действительно не имею права разглашать подробности вопросов, по которым со мной консультируются клиенты, о чем иногда сильно жалею. Например, в моей практике был случай, когда орчанка, вполне нормальная на вид, безмятежно сообщила мне, что она планирует убить соседку, и даже подготовила топор для этой цели. А ко мне пришла, поскольку хочет хоть кому-нибудь рассказать о запланированном преступлении. Меня откровенно добил ее ответ на мой осторожный вопрос, чем же несчастная соседка довела ее. Клиентка спокойно поведала мне, что у нее с соседями имеются споры по поводу порядка пользования общим коридором. Тогда я невольно припомнила тему своего дипломного проекта 'Бытовые убийства', и в очередной раз подивилась, сколь мелкие проблемы выводят из себя людей настолько, что они готовы даже на преступление. Кстати говоря, мне так и не довелось узнать, подействовали ли на клиентку мои увещевания, и отказалась ли она от своих преступных намерений.
Но я отвлеклась. В этот раз клиент даже внешне не внушал мне особого доверия. Бегающий взгляд подозрительно мутных глаз клиента наводил на определенные подозрения, как и его явная неспособность объяснить суть проблемы. В принципе, клиенты довольно часто не могут внятно объяснить, что им нужно. Многие, впервые попав на прием к адвокату, теряются и забывают, о чем же они хотели меня спросить. Некоторые даже приходят с письменным перечнем вопросов. И все же этот же клиент вел себя странно. Первым делом он поближе придвинул свой стул к моему столу и начал по очереди выкладывать мне на стол документы. Я обрадовалась этому, поскольку обычно по документам намного проще понять суть ситуации, чем из невнятных рассказов клиентов.
Впрочем, как оказалось, на этот раз даже документы мне ничем не могли помочь. Кипа документов, предъявленных клиентом, была совершенно разноплановой и никак не желала складываться в единую картину. Тут было все, начиная от потертого военного билета и заканчивая какими-то странными рецептами. И, признаюсь честно, меня несколько нервировал и сам клиент, нависающий над моим столом и упорно шлепающий передо мной очередной документ. На мои вопросы он не реагировал, и ничего не говорил, кроме разве что невнятных сетований на несправедливость. Это продолжалось уже минут пятнадцать, и изрядно мне надоело. Я поняла, что клиент не просто несколько неадекватен, а вообще невменяемый. Однако выставить его из кабинета мне не удавалось, поскольку на мои просьбы покинуть кабинет он не реагировал и упрямо преследовал меня со своими бумагами.
Откровенно говоря, было страшновато находится наедине с явным психом. Особенно неуютно мне стало, когда клиент наконец выложил последнюю бумагу и даже сумел объяснить, что именно по этому поводу он и пришел ко мне. Взглянув на лежащую передо мной справку психоневрологического диспансера, я поняла, что у меня действительно проблема. Исходя из этой справки, клиент был не просто ненормальный, а по-настоящему буйный. Нет, я не особенно хорошо разбираюсь в психиатрических диагнозах, просто я хорошо знаю нашу систему. Поскольку больницы переполнены, врачи предпочитают направлять для длительной госпитализации (проще говоря, на постоянное лечение в психиатрическую больницу) только тех, в отношении кого просто нет другого выхода. С остальными психами приходится как-то сосуществовать их несчастным родственникам. Притом, судя по справке, клиент был на принудительном лечении на протяжении целых пяти лет! Это обстоятельство достаточно отчетливо характеризовало его состояние. Я тоскливо подумала, что его явно зря выпустили, но что оставалось делать мне? В помещении я была одна, а мужчина вполне крепкий физически и совершенно спятивший. Аттракцион 'наедине с буйным психом' — развлечение не для слабонервных, знаете ли!
Нельзя сказать, чтобы это был первый псих, увиденный мной. Весной и осенью, в периоды обострения, к нам иногда наведываются психически больные граждане, но этот был явно буйным. Он уже что-то от меня невразумительно требовал. Все, что я смогла разобрать, так это требования наказать врачей, привязавших к койке совершенно нормального человека. Да уж, если он и был нормальным в тот момент, когда его привязывали, то с тех пор мужчина успел основательно сбрендить. Но, по вполне понятным причинам, я не стала озвучивать клиенту эту мысль, а лишь снова попыталась вежливо выставить его из кабинета. Я вновь и вновь повторяла, что ничем не могу ему помочь. Это была чистая правда, поскольку я не врач-психиатр, но клиент мне верить никак не хотел.
На мое счастье, когда я уже отчаялась от избавиться от этого посетителя, наконец пришла Инна.
Когда она заглянула в кабинет, я постаралась собраться и строгим голосом заявила клиенту. — Я прошу прощения, но я очень занята. Пожалуйста, выходите. Я ничем не могу вам помочь.
Клиент, смерив взглядом удивленную Инну, наконец сгреб со стола свои бумаги и выбежал из консультации. Естественно, за консультацию он не заплатил, но догонять клиента и просить его оплатить, я однозначно не собиралась. Ушел, и слава богам! Я уже и не чаяла от него избавиться.
Я пригласила Инну пройти во вторую комнату и поставила чайник, пытаясь хоть немного успокоиться. Подруга, видя мое состояние, попыталась меня отвлечь и начала щебетать на отвлеченные темы. Постепенно, слушая ее болтовню, я начала потихоньку успокаиваться. Пока не было никого из клиентов, мы успели выпить несколько чашек чая, попробовать какие-то новые пирожные из кондитерской на углу, которые принесла с собой Инна (кстати, весьма неплохие, нужно будет таких купить домой). Заодно мы обсудили все подробности замужней жизни подруги и постепенно перешли к обсуждению родственников.
У меня новостей было много: начиная от очередных фокусов моего братца, который почему-то решил не ходить в институт, и заканчивая новым романом моей кокетки-сестры. Учитывая, что моей младшей сестре, Антонине, было лишь шестнадцать лет, то эта тема была довольно животрепещущей. Сестрица умудрилась всерьез влюбиться в двадцатипятилетнего мужчину. Несмотря на то, что этот мужчина, Дмитрий, был из весьма приличной и обеспеченной семьи, мои родители совершенно не одобряли подобный мезальянс. Родители пытались оградить сестру от общения с ним, но добились лишь того, что в ответ сестра закатывала истерики и сбегала на свидания прямо из школы. Дмитрий, по его словам, питал серьезные намерения и собирался жениться на Тоне, во что, впрочем, верилось с трудом. Ну зачем взрослому мужчине, да еще и дипломату, девочка-школьница? Даже если бы просто стало известно о его романе с несовершеннолетней, у Дмитрия были бы серьезные проблемы, что его, впрочем, не останавливало… В общем, поговорить нам с Инной было о чем.
Было уже послеобеденное время, и я искренне надеялась, что запас неприятностей, назначенных мне на сегодня, уже исчерпался. Впрочем, вскоре оказалось, что мои сегодняшние проблемы еще только начинались.
Мы допивали очередную порцию чая, когда в дверь постучали. Я со вздохом поднялась — работать совершенно не хотелось, но куда деваться? Крикнув 'войдите!', я направилась на свое рабочее место. Едва я успела усесться, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел мой бывший клиент, господин Теренов, и еще двое мужчин.
Надо сказать, что дело господина Теренова мы проиграли, о чем, признаться, я совершенно не сожалела. С моей точки зрения, судья по этому делу вынес совершенно справедливое решение, присудив бывшей супруге господина Теренова компенсацию половины стоимости совместного имущества, а также приличные алименты на содержание двоих несовершеннолетних детей. Хитрости, к которым прибегал клиент, чтобы скрыть от правосудия имущество и истинный размер своих доходов, не помогли господину Теренову, и его обман раскрылся в суде самым случайным образом. Впрочем, клиент почему-то вбил себе в голову, что в проигрыше дела виновата лично я, поскольку я не договорилась с судьей. Из этих соображений господин Теренов пытался заставить меня вернуть полученный от него гонорар, однако я отказалась это сделать. Дело было рассмотрено еще неделю назад, и после последнего заседания я больше не видела господина Теренова. Впрочем, что-то подсказывало мне, что он явился сегодня не для того, чтобы принести
