слиты воедино, и это не балет, в котором только в нескольких городах в класс принимают всего лишь по двадцать-тридцать человек, а спорт, и набирают в него почти везде целыми группами. К нам на СЮП приводили очень много детей. Но довольно быстро родители поняли, что занятия фигурным катанием для них дело довольно тяжелое, точнее, неудобное. Мы принимаем детей с четырех лет, с малышом надо ходить на тренировку и в те часы, когда, как правило, родители заняты. За детьми надо следить, они еще не могут сами раздеться, перейти из раздевалки в раздевалку, выйти на открытый каток. Тренер один справиться не может. Не успевает даже всем вытирать носы. Поэтому без помощи родителей не обойтись. А если ребенок втягивается в занятия, если ему нравится фигурное катание и он не хочет его оставлять, то приходится вставать с ним очень рано к утренним, начинающимся в восемь часов, тренировкам, потому что во всем мире катки открываются рано — в пять-шесть утра, у нас еще по сравнению с Западом щадящий режим.
И фигурное катание превращается в страшную обузу для родителей: нет ни суббот, ни воскресений, разбиты дни, в итоге выходит, что кому-то в семье надо не работать. Спасение здесь только в бабушках. Дальше— больше, начинаются большие нагрузки, которые требуют серьезного контроля за режимом ребенка. То, что ноток спал, мне кажется, неплохо. Теперь ребенка критически оценивают дома, способный он или неспособный, а не тащат сразу же на каток, мечтая о дальнейшем его появлении перед телевизионными камерами.
Серьезный отбор детей ведется при приеме в нашу школу. Отбирают не только по физическим данным, но и по ритмике и хореографии. Создана целая комиссия из тренеров и хореографов, в нее входят даже тренеры по легкой атлетике. Это связано с тем, что кататься на искусственном катке ради развлечения пока еще мы не можем позволить, это очень дорогое удовольствие. Как известно, за границей за тренировки платят, и немало платят, даже мастера, у нас же на каток вход бесплатный, но искусственных площадок пока не хватает. К тому же ребенку нужен еще и тренер, и хореограф, и тренер по ОФП. На протяжении первых четырех лет занятий фигурным катанием отсеивается еще значительная часть принятых в школу.
Несмотря на то, что детей приводят к нам на каток теперь значительно меньше, нехватки талантов не ощущается. Надо сказать, что способных детей сразу видно, они наперечет. Зайдешь на занятия в группу к младшим и сразу видишь: вот он, один катается! Не подозревает, какая ему уготовлена спортивная судьба! Впрочем, это уже относится к моей тренерской квалификации— разглядеть в ребенке будущую обаятельность, красоту и, главное, индивидуальность.
И все же я очень боюсь остаться без учеников. Сама дергаюсь, тереблю Светлану Львовну: «Надо кого-то брать, надо детей смотреть». Страшно остаться без резерва. Бывает, что к тебе попадают уже готовые пары, но тут возникают свои проблемы, и забот с уже сложившимися спортсменами иногда больше, чем с молодыми. Брать опытных фигуристов можно только в том случае, если есть своя группа, своя школа, или, как я называю, свой клан.
Мне нравится быть тренером большой группы. Я тогда чувствую себя сильной. Я не люблю работать с одной парой, надо сказать, что никогда так и не работала. Да это и не интересно. Должны быть ведущие, должна быть молодежь, юниоры. Их всех надо воспитывать, выводить в жизнь, в люди. У меня одновременно занимается шесть-семь пар, не меньше. Сейчас одни танцевальные, хорошо бы взять еще три спортивные, и тогда я буду уверенно стоять на земле: во-первых, я буду знать, что не теряю тренерской квалификации ни в танцах, ни в парном катании и, во-вторых, живу в таком темпе, в котором привыкла жить.
В большой группе быстрее растут результаты у спортсменов. Они друг на друга смотрят, друг у друга перенимают. Выучив одного технически правильно делать какой-нибудь элемент, облегчаешь задачу второму изучить то же самое — он осваивает этот элемнт в два раза быстрее, третьему надо объяснять пять минут, не больше, четвертый, глядя на трех предыдущих, выучивает сам. Как ни странно, максимум информации в единицу времени тренировки усваивает фигурист не тогда, когда на катке занимается единственный ученик, а когда на льду работает группа.
Наш вид спорта развивает эгоизм — спортсмен отвечает только за себя, в фигурном катании нет команды. У меня она есть — мои «тарасята». «Тарасята» выпускают стенгазету, справляют вместе праздники, все дни рождения, вместе ходят в театр и кино и не расстаются даже тогда, когда уходят из спорта.
Ребятам надо прививать любовь к литературе, искусству, устраивать обсуждения просмотренного спектакля. Кормить, поить, следить, как одеты и обуты, — все это в современном спорте лежит на плечах тренера. Это не утомительно. В спорте дети быстро становятся самостоятельными. Тренер не должен превращаться в няньку, тренер должен стать близким человеком.
Работа над созданием команды — это большой педагогический труд. Задача тренера, в данном случае тренера по фигурному катанию, научить спортсмена не только набору элементов и умению скользить по льду, нет, прежде всего из детей, которые видят нас чаще, чем своих пап и мам, сделать настоящих людей. Чему ты научишь детей, то они и будут любить всю жизнь. Они же практически все время около тебя, они влюблены в тебя, они подражают тебе — смотришь в детские глаза, а там такая преданность!
Поскольку разговор идет о фигурном катании, то в нашем виде подобные команды существовали прежде всего у Станислава Алексеевича Жука, Елены Анатольевны Чайковской и у меня. В свое время это вызывало критику, писали и говорили, что в стране созданы условия только для трех тренеров. Но критики ошибались, их утверждение строилось на том, что чемпионами и призерами становились наши ученики. Но разве мало заслуг у Игоря Борисовича Москвина? Что же касается Тамары Николаевны Москвиной (сейчас в связи с большими успехами Елены Валовой и Олега Васильева) кажется наивным обсуждать, входит ли Тамара в элиту советских тренеров. Она сейчас в первых их рядах. Прекрасно прежде работал в одиночном катании Виктор Кудрявцев. Давно уже всем известна как отличный тренер Людмила Пахомова. В число ведущих специалистов страны сейчас вышла и Наталья Ильинична Дубова (наставник танцоров Марины Климовой и Сергея Пономаренко). Она начинала вместе со мной, но тренерский путь к признанию у нее оказался дольше. Без сомнения, скоро заявит о себе Ирина Роднина, которая интересно и очень много работает со своими учениками. А Эдуард Георгиевич Плинер? Всю жизнь он 'проработал с одиночниками. Тренер Наташи Бестемьяновой, Анны Кондрашовой, серебряного призера чемпионата мира 1984 года. У Плинера всегда был свой взгляд на фигурное катание, которому он никогда не изменял. Я думаю, вошел в число ведущих тренеров страны и Владимир Ковалев, его ученица Кира Иванова принесла нам первую олимпийскую медаль в женском одиночном катании.
Таким образом, я насчитала не три, а десять лучших тренеров страны. Не меньше тренеров и у юниоров, молодежная сборная СССР — одна из сильнейших в мире. На юношеских соревнованиях, за которыми зрители не следят столь пристально, я видела и вижу огромную и интересную работу своих коллег.
Лично я не отношу себя к числу главных специалистов в фигурном катании, во всяком случае одним из трех главных. Тем не менее опыт одного из «старейших» тренеров сборной позволяет мне иметь свой взгляд на некоторые вопросы фигурного катания. Поскольку у меня сейчас только танцевальные дуэты и я много занимаюсь сейчас именно этим видом, хотелось бы обратить внимание на то, что зритель не видит и в общем-то не знает.
Все шаги на льду у фигуристов состоят из тройки, крюка, выкрюка и скобки. И используя этот набор, можно придумывать сколько хватит фантазии. Одиночники к тому же еще и прыгают. Об обязательных элементах парного катания известно практически всем, но и в танцах существуют свои непреложные позиции, которые также объективно оцениваются, как и элемент парного катания, они определены по графе сложности и в правилах четко указывается, на что судьям следует обратить особое внимание. Если я буду об этом толковать даже очень подробно, все равно мои объяснения будут понятны лишь специалистам: «Вензель в звездном вальсе надо делать так, а не так». — «А что такое вензель?» — тут же спросит у меня обычный зритель. Я веду свой рассказ к тому, что не следует считать, будто танцы подчиняются лишь субъективной оценке судей. Да, действительно, судить их сложнее, чем одиночное катание, и понимать сложнее, поэтому мнения арбитров и зрителей часто расходятся, хотя порой зритель бывает в своих
