хороши, но у девочек с красивыми фигурами они выгодно подчеркивают линии. А вот длинные юбки не для фигурного катания. Не видна динамика. Может, они и подходят для отдельных номеров, но я считаю, что танец создается не одеждой, а композицией, характером музыки. Совсем необязательно для вальсов Штрауса надевать юбки до пола
Я все время говорю о девушках, но это не значит, что костюм мужчины имеет меньшее значение. Просто они очень долго выступали во фрачах, а теперь так же дружно переоделись в комбинезоны. Фрак, конечно, волю фантазии не давал, но приносил массу огорчений. Помню, как моему партнеру Жоре Проскурину сшили фрак из эластика, и после первой же тренировки брюки вытянулись до двух метров, так как этот материал не держит форму. К тому же фрак был зеленого цвета, как крокодил. Жора повесил фрак в дверном проеме, и мне не забыть ужаса, который я испытала, входя к нему в номер и случайно наткнувшись на эту тушу. Казалось революцией, когда мальчики начали надевать рубашки и брюки.
Теперь танцоры вернулись к фракам, а одиночники уже никогда не наденут их,
Я вспоминаю свою спортивную молодость, когда не было Дома моделей и костюмы нам шили родственники не из эластика, а из обычных тканей, в особых случаях из панбархата. Что такое колготки, мы тогда не знали и выступали в шерстяных рейтузах. Праздником было для нас, если удавалось выклянчить в Большом театре хлопчатобумажные трико. Трико шились розового цвета, и все мы с одинаковыми поросячьими ногами по очереди выбегали на лед.
Сейчас танцорам шьют в год шесть костюмов.. Ведь имеют большое значение и разминочные наряды. В них спортсменов на тренировке впервые видят судьи.
После сезона, весной, костюмы сдаются на склад, их перешивают, переделывают для других спортсменов, классом ниже.
А осенью все начинается снова. Снова долгие муки примерок, снова выбор материи, снова слезы учениц: «Не подходит».
Моисеева и Миненков
Один из наших ведущих специалистов и судей по танцам Игорь Александрович Кабанов в середине шестидесятых годов вел танцевальную группу на стадионе Юных пионеров. Когда же Кабанову предложили перейти работать в Спорткомитет, он своих танцоров передал мне. В его группе катались тогда еще подростки Таня Войтюк и Слава Жигалин и совсем маленькие, им шел тринадцатый год — Моисеева и Миненков. Буквально накануне своего ухода Игорь Александрович поставил их в пару. Я долго не хотела брать танцоров, группа у меня уже у самой набралась достаточная, причем состояла она из представителей парного катания. Но Кабанов убеждал: «Возьми, Таня, не пожалеешь, посмотри за Моисеевой и Миненковым — классными будут спортсменами». А они на коньках еще толком стоять не умели, правда, тренировались самозабвенно. Такие тоненькие, нежные, тихие. У Иры аж ножки подкашивались, и вся она как будто из студня состояла. Только одно было очевидно — они подходили друг другу: и по росту, и по внешним данным. Очень красивые были дети.
Стала я учить их обязательным танцам, работать над скольжением — мне, впрочем, так и не удалось их научить скользить так, как хотелось бы, — мы проводили очень много времени на льду. Уставали ребята сильно, натирали ноги, но вида не подавали. Ира вообще очень терпеливая, хотя на нее постоянно валились несчастья, особенно досаждали больные голеностопы. Впрочем, неприятности с голеностопами начались позже, а пока они были физически очень слабые, оттого и уставали быстро. Однако мужественно ходили на двухразовые тренировки.
Наступило лето, и мы поехали вместе в город Азов на сбор по общефизической подготовке. Остановились в гостинице на берегу моря, и я начала на морском воздухе подтягивать им силенки. С нами поехал на сбор и маленький Вова Ковалев, который безобразничал и куролесил, как только мог, благо на различные проделки фантазия у него была богатая. А поскольку дурной пример заразителен, я, чтобы пресечь возможное разгильдяйство, моталась за ними по всем кустам, проверяя, бегают ли они кросс или отсиживаются в лесу, дурача меня. За день я перекрывала раза в три их беговую норму. Но спустя неделю убедилась: беспокоюсь зря, Моисеева и Миненков беззаветно тренировались.
Мы учили танцевальные позиции, учили по многу часов в день. Разучивали на полу под музыку обязательные танцы. И этот сбор в Азозе, напряженный и плодотворный, очень им помог. Ребята физически окрепли и закалились. Характер маленькой Моисеевой для меня неожиданно открылся на этом летнем сборе в Азове. Какое-то время Ира не тренировалась, у нее болела нога. Сижу я как-то около гостиницы на скамеечке под пальмами, отдыхаю. Слышу, кто-то прыгает и пыхтит за спиной в кустах, оборачиваюсь, а это Моисеева свой здоровый голеностоп качает. Прыгает, прыгает, пот с лица течет. Так самостоятельно занималась маленькая, тринадцатилетняя девочка.
В Моисеевой и Миненкове ясно проступали задатки чемпионов — задатки, а не замашки. На мой взгляд, чемпионами становятся те, кто пламенно жаждет успеха и, обретя его, получает от этого полное счастье. Так вот, в тринадцать-четырнадцать лет они хотели уже быть признанными. Пусть не зрителями, пока только мною на тренировках. И как они были счастливы, когда я получала удовольствие от их проката. Ими дни-гало желание постоянно испытывать такое счастье.
Поначалу мы работали очень легко. Они все мои постановки принимали и понимали мгновенно. И что очень важно, в ребятах буквально с каждым днем все яснее и ярче проступала индивидуальность, без этого чемпионом не станешь. Еще немаловажная деталь. Таких выразительных рук, какие были у маленькой Моисеевой, я не видела ни у кого. Хотя у Иры была масса недостатков: бедра неразвернуты, ноги больные, отсутствие определенной координации, когда руки зажаты позицией. Но если Ира распускала руки, она каталась намного легче.
Ира и Андрей — мои первые ученики, которых я от юношеского разряда довела до самых больших вершин в спорте. С ними прошло начало моей творческой жизни. И все первые задумки, которые я хотела показать в танцах, я осуществила тоже с ними. Ира и Андрюша принимали участие во многих моих экспериментах. С каждым днем они становились крепче и крепче, и технически и физически. Выиграли первенство среди юниоров. Шел семидесятый год. Чемпионат континента среди взрослых проходил в Ленинграде. Нет, в соревнованиях Ира и Андрей участия тогда еще не принимали, но я добилась, чтобы их отпустили из школы посмотреть на такой большой турнир.
Дождались мы и того момента, когда они стали призерами чемпионата СССР и поехали на первенство Европы в ФРГ. По-моему, шел семьдесят третий год. Точно, семьдесят третий. Вот в каком году произошло столь важное событие, сразу вспомнить не могу, зато прекрасно помню их тогдашнюю программу. За два года до их первого старта во взрослых соревнованиях приезжал в Москву Лоуренс Деми, председатель технического комитета по танцам в ИСУ, ему показали на тренировке тоненьких Иру и Андрея. Он долго не отходил от бортика, наблюдая за ними, а потом сказал: «Татьяна (Деми звал и зовет меня по имени), они могут стать чемпионами».
Мы серьезно готовились к первому «выходу в свет», мучительно повторяя обязательные танцы. Не шла у них никак обязательная программа, терпения не хватало, спокойствия в работе. Ира и Андрей не понимали, что обязательная программа вся построена на долготерпении, раздражались, когда я пыталась убедить их, что по-другому обязательные танцы не учат, только многократные повторения позволяют их освоить. А они не могли повторять одно и то же сотни раз. Они были слишком трепетны. К тому же считали себя исключительно творческими людьми, чтобы долго пережевывать одно и то же, а не создавать что-то выдающееся. Я продолжала требовать ежедневно и до бесконечности отрабатывать отдельные позиции.
Их экспансивность с монотонной работой не вязалась. Уже и чемпионами стали, а обязательные танцы все еще катали с ошибками. Времени на нее у них никогда не хватало. Только когда заливочная машина выезжала подготавливать лед к следующей смене — тогда у них работа над обязательной программой и начиналась.
