— Говорю тебе, Фуга не умерла.

Он оторвал взгляд от своей сигареты.

— Что ты имеешь в виду?

— В Вихре… я использовала Станок.

— Использовала Станок? Да что ты такое говоришь?

— Ну, или он использовал меня. Может быть, то и другое.

— Но как? Для чего?

— Чтобы спасти все от исчезновения.

Нимрод перегнулся к ней через стол.

— Ничего не понимаю, — сказал он.

— Я и сама не понимаю всего до конца, — призналась Сюзанна. — Но что-то произошло. Какая-то сила…

Она вздохнула, не находя слов, чтобы описать те мгновения. Какая-то часть Сюзанны вообще сомневалась, что все происходило на самом деле. Но в одном она была уверена твердо:

— Я знаю, что не все потеряно, Нимрод. И мне плевать, кто такой этот чертов Бич. Я не собираюсь покорно опустить руки и умереть из-за него.

— Тебе и не нужно, — ответил он. — Ты же из чокнутых. Ты можешь пойти другим путем.

— Ты прекрасно понимаешь, что это не так, — резко возразила она. — Фуга принадлежит всем, кто готов умереть за нее. Мне… Кэлу…

Нимрод выглядел пристыженным.

— Я понимаю, — кивнул он. — Прости.

— Фуга нужна не только тебе одному, Нимрод. Она нужна всем нам.

Сюзанна посмотрела в окно. Сквозь бамбуковые жалюзи было видно, что снег на улице повалил с удвоенной силой.

— Я никогда не верила в рай, — произнесла она негромко. — Такой, как описано в Библии. С первородным грехом и прочим. Но может быть, в нашей истории есть некий отголосок.

— Отголосок чего?

— Того, как все случилось на самом деле. Было некое чудесное место, где зародилась магия. И Бич поверил в историю об Эдеме, потому что там содержится одна из версий правды.

— Какое это имеет значение? — Нимрод вздохнул. — Ангел Бич или кто-то еще, из Эдема он пришел или нет, как это меняет ситуацию? Главное, что он считает себя Уриэлем. А это значит, что он истребит нас.

Спорить с этим было сложно. Когда вот-вот настанет конец света, имеют ли значение имена?

— Мне кажется, нам надо держаться вместе, — сказал Нимрод после паузы, — а не метаться по стране. Может быть, нам удастся что-то предпринять, когда мы соберемся в одном месте.

— Да, кажется, это разумно.

— Не стоит дожидаться, пока Бич переловит нас поодиночке!

— Но где?

— Было одно место, — ответил он, — куда он так и не добрался. Я смутно его помню. Апполин должна знать.

— А что это за место?

— Кажется, какой-то холм… — Нимрод уставился немигающим взглядом в скатерть между ними. — Что-то вроде холма.

— Значит, пойдем туда?

— Это место не хуже любого другого, чтобы умереть там.

Лица святых на фасаде церкви Святой Филомены давно стерлись от дождей. У них не было глаз, чтобы увидеть гостей, явившихся к дверям храма вечером двадцать первого декабря; не было ушей, чтобы услышать их спор на ступенях. Но даже если бы святые услышали и увидели, даже если бы сошли с пьедесталов и поспешили предупредить Англию о том, что в страну явился ангел, на их тревожные крики никто бы не ответил. Этой ночью, как и во все прочие ночи, Англия не нуждалась в святых, с нее хватало и мучеников.

Хобарт стоял на пороге. Огонь Бича пробивался сквозь кожу на его шее, просачивался в уголках рта. Он держал Шедуэлла за руку, не давая тому пройти внутрь и укрыться от снегопада.

— Это же церковь… — говорил он не голосом Уриэля, а своим собственным.

Иногда ангел на время возвращал ему свободу, чтобы потом сильнее пришпорить, если вмещающее его тело проявляло строптивость.

— Да, это церковь, — согласился Шедуэлл. — И мы пришли разрушить ее.

Хобарт покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я не стану этого делать.

Шедуэлл ужасно устал от споров. Они ходили с места на место уже не первый день. После Чериот- стрит ангел провел их по всей стране, по тем местам, где, как он помнил, ясновидцы скрывались в прошлый раз. Но это оказалось напрасной тратой времени: там не было ни магии, ни ее творцов. Погода ухудшалась с каждым часом. Снег укрывал землю толстым одеялом, и Шедуэлл устал от дороги и от холода. И еще его терзало беспокойство, потому что поиски ни к чему не приводили. Он боялся, что Уриэль потеряет терпение и тогда его власть над этим существом ослабеет. Вот почему Коммивояжер привел ангела сюда: он знал, что здесь наверняка есть магия или хотя бы ее отголоски. Именно здесь, в этой наполовину гробнице, наполовину утробе, Иммаколата создала Доходягу. Здесь жажда разрушения Уриэля будет удовлетворена. По крайней мере, на эту ночь.

— У нас дело в этой церкви, — обратился он к вместилищу Уриэля. — У Бича там дело.

Но Хобарт все равно отказывался переступать порог.

— Мы не можем уничтожить церковь, — настаивал он, — Божий дом.

Какая убийственная ирония: он, католик Шедуэлл, и Небесный Огонь Уриэль готовы сровнять с землей этот жалкий храм, а вот Хобарт, чьей единственной религией был закон, отказывается. И это человек, хранивший у сердца не Библию, а книгу со сказками. Почему он вдруг засомневался? Или он чувствует, что смерть приближается и пора замаливать грехи? Даже если так, Шедуэлл был непоколебим.

— Ты же дракон, Хобарт, — сказал он. — Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Полицейский опять покачал головой, и от этого отказа свет у него в горле разгорелся ярче.

— Ты же хотел огонь, и ты его получил, — продолжал Шедуэлл.

— Я не хочу его, — произнес Хобарт придушенным голосом. — Забери… его… назад…

Последнее слово он выдавил сквозь сжатые зубы. Потом прямо у него из живота повалил дым. А после этого раздался голос Уриэля.

— Хватит спорить, — приказал ангел.

Он снова взялся за поводья Хобартова тела, хотя тот все еще боролся, пытаясь сохранить власть над собой. В результате противостояния тело инспектора сотрясла дикая дрожь, и это представление могло привлечь к ним ненужное внимание, если они как можно скорее не уйдут с крыльца храма.

— Там внутри ясновидцы, — сказал он. — Твои враги.

Его увещеваний не услышали ни Хобарт, ни Уриэль. Ангел ли постепенно терял власть над своим вместилищем, или Хобарт отыскал в себе новые силы для сопротивления, но Уриэлю пришлось по- настоящему сражаться, чтобы восстановить порядок. Кто-то из них принялся молотить кулаками по стене, возможно, чтобы отвлечь внимание противника. Плоть, которую делили человек и ангел, получала синяки и кровоточила.

Шедуэлл старался вывернуться, чтобы его не забрызгало кровью, однако хватка инспектора