площадку. Потолок и пол уже занялись, горели перила и ступеньки. Очень скоро все пути к отступлению будут отрезаны и де Боно погибнет в ловушке. Придется рискнуть и пересечь лестничную площадку, рассчитывая на то, что дым скроет его от убийственного взгляда. Времени на обдумывание маршрута бегства через пламя не было. Де Боно закрыл руками лицо и кинулся напрямик к лестнице.

Он почти успел, но в каком-то шаге от верхней ступеньки споткнулся. Выставил перед собой руку, чтобы смягчить падение, и ладони попали на горящие перила. Де Боно закричал, когда его руки охватил огонь, но в следующий миг поднялся и заковылял вниз по лестнице к выходу.

Бич последовал за ним. От его первого удара расплавились кирпичи в двух шагах от того места, где только что стоял его противник. Не сводя глаз с двери, де Боно бежал по лестнице и в пяти шагах от прихожей услышал у себя за спиной звук, похожий на титанический вдох. Ну зачем он обернулся? Глупец! Но он хотел посмотреть на Бича, прежде чем тот испепелит его.

Однако на верхней площадке лестницы стоял не носитель пламени, а его прислужник. Де Боно никогда не встречал Коммивояжера в его истинном обличье, поэтому не знал его имени. Он увидел измученное вспотевшее лицо, глядевшее на него скорее с отчаянием, чем со злобой. Де Боно замешкался, и в эту секунду чокнутый отступил в сторону, а из-за его спины вышел Бич.

Он состоял из бесчисленных глаз, костей, на которых никогда не было плоти, и пустоты. Де Боно, конечно же, увидел его огонь: испепеляющее пламя из недр солнца. Еще он увидел боль.

Все это обрушилось бы на него — и огонь, и боль, — если бы потолок над лестницей не рухнул внезапно, образовав стену огня между ним и его мучителями. Де Боно не избежал прикосновения пламени, горящие обломки задели его, он почувствовал запах собственной паленой кожи. Но пока огонь прикрывал его отступление, юноша преодолел последние ступеньки и в три стремительных прыжка выскочил на уличный морозный воздух.

В дренажной канаве догорало чье-то тело, выпавшее из окна верхнего этажа, съежившееся в пламени до размеров ребенка. Опознать его было совершенно невозможно.

В приступе бешенства де Боно повернулся к дому и крикнул тварям, оставшимся внутри:

— Сволочи! Проклятая нечисть!

Затем побежал оттуда, пока огонь не последовал за ним. На улице загорались окна и открывались двери, чокнутые выходили посмотреть на то, что потревожило их сон. Вечные зеваки с разинутыми ртами и недоверчивым взглядом. Неужели они не понимают, что в центре их города свободно гуляет сила, способная покончить с ними в мгновение ока? Но чокнутые все равно глазели, готовые приветствовать пустоту, если она развлечет их. В ярости и отчаянии де Боно невольно подумал: пусть, пусть приходит Бич. Тогда не останется мест, где можно спрятаться, не останется сил, чтобы защитить слабых.

Если худшее неизбежно, пусть оно случится. Пусть придет пустота и покончит с тиранией надежды.

В мертвые часы между полуночью и рассветом снегопад все усиливался. Кэл сидел в отцовском кресле у дальнего окна и смотрел, как кружатся снежные хлопья. Он знал по опыту, что не сможет заснуть. Он посидит здесь, глядя в ночь, пока не загромыхает первый утренний поезд. Рассвет начнется через час или около того, хотя при таких снеговых тучах заря будет тусклее обычного. Кэл подождет до половины восьмого, а потом поднимет трубку и наберет номер Глюка. В последние дни он проделывал это регулярно, звонил из дома и из пекарни с одним и тем же результатом: Глюк не отвечал, Глюка не было дома. Кэл даже просил, чтобы проверили исправность телефонной линии. Но никаких технических проблем не было: просто на другом конце никто не поднимал трубку. Возможно, пришельцы, за которыми Глюк так долго охотился, наконец-то раскрыли ему свои объятия.

Стук в дверь заставил его подняться на ноги. Он взглянул на часы: чуть больше половины четвертого. Кого принесло в такую рань?

Кэл вышел в прихожую. С той стороны двери раздался такой звук, будто там что-то сползло. Кто-то хочет вломиться в дом?

— Кто там? — спросил он.

Не услышав ответа, Кэл подошел к двери поближе. За ней больше ничего не скользило, однако стук — уже совсем слабый — повторился. Он отодвинул засов и снял цепочку. Шум затих. Поддавшись любопытству, Кэл отбросил предосторожности и открыл дверь. Она широко распахнулась от веса привалившегося к ней тела. Снег и Бальзам де Боно упали на коврик с надписью «Добро пожаловать!».

Только когда Кэл опустился на корточки, чтобы помочь упавшему человеку, он узнал это искаженное болью лицо. Один раз де Боно перехитрил огонь, но на этот раз огонь добрался до него и отомстил за прошлое поражение.

Кэл дотронулся до щеки канатоходца. От его прикосновения веки де Боно затрепетали и глаза открылись.

— Кэл…

— Я вызову «скорую».

— Нет, — возразил де Боно. — Здесь опасно оставаться.

У него было такое выражение лица, что Кэл сразу оставил эту мысль.

— Схожу за ключами от машины, — сказал он.

Когда Кэл возвращался к входной двери с ключами в руках, по его телу прошла судорога и внутренности завязались в узел. Он знал это ощущение по своим снам. Оно означало, что монстр где-то рядом.

Кэл выглянул на заснеженную улицу. На улице, насколько он мог заметить, никого не было. Стояла такая тишина, что было слышно, как гудят на морозе засыпанные снегом фонари. Однако сердцу передались судороги внутренностей и оно бешено билось.

Когда он снова опустился на колени рядом с де Боно, тот вроде бы на время справился с болью. Лицо его было отрешенным, голос тоже, что придавало его словам особенный вес.

— Он приближается… — произнес де Боно. — Он преследует меня…

Собака залаяла в конце улицы. Лай звучал не жалобно, как у забытого на морозе пса, а тревожно.

— Кто преследует? — спросил Кэл, снова оглядывая улицу.

— Бич.

— О боже…

Лай подхватили дворовые собаки по всему ряду домов. Наяву, как и во сне, чудовище было близко.

— Надо бежать, — решил Кэл.

— Вряд ли у меня получится.

Кэл подсунул руку под спину де Боно и осторожно усадил его. Раны были глубокими, но не кровоточили, поскольку кровь запеклась от огня. Кожа на руках, на плече, на боку почернела. Лицо де Боно стало белее снега, жар выходил из него волнами, через пот и дыхание.

— Я попробую довести тебя до машины, — сказал Кэл, поднимая де Боно на ноги.

У раненого еще остались силы, чтобы помочь ему. Однако он уронил голову Кэлу на плечо, пока они преодолевали дорожку.

— Меня коснулся огонь… — прошептал де Боно.

— Ты выживешь.

— Он пожирает меня…

— Кончай болтать и иди.

Автомобиль стоял в нескольких метрах от дома. Кэл привалил де Боно к машине с пассажирской стороны, чтобы отпереть дверцу, и продолжал оглядываться, пока неловкие пальцы возились с ключами. Снег валил все гуще, и концы улицы плохо просматривались.