иностранных дел, заявил в мае 1949 года:

'У нас нет кулаков, таких, какие были в СССР. Наши зажиточные крестьяне в целом принимали участие в освободительной войне... Разве это ошибка, если мы примем кулаков для того, чтобы перейти к социализму без классовой борьбы?'(41)

В 1951 году Тито объявил, что Советские 'колхозы есть отражение государственного капитализма, который вместе с пережитками феодализма составляет социальную основу СССР'. Развивая идеи Бухарина, Тито заменил планирование свободным рынком:

'Никто не может устанавливать кооперативу производственные цели или категории'. Тито организовал 'переход к строю с большей свободой для того, чтобы в игру вступили объективные экономические законы. Социалистический сектор нашей экономики восторжествует над капиталистическими тенденциями с помощью чисто экономических средств'.(42)

В 1953 году Тито вновь ввел свободную покупку и продажу земли и найм сельскохозяйственных работников.

В 1951 году Тито сравнил югославских коммунистов, остававшихся верными марксистами-ленинцами, с гитлеровской пятой колонной, оправдывая тем самым арест коммунистов, которых попало в тюрьмы Тито, согласно показаниям полковника Владимира Дапчевича, более 200 тысяч человек. Тито писал:

'Атаки фашистских агрессоров подтвердили, что много внимания надо уделять новому элементу: пятой колонне. Это политический и военный элемент, который включается в работу по подготовке агрессии. Сегодня в нашей стране в различных формах пытаются создать нечто подобное, особенно страны Коминтерна'.(43)

В начале 50-х годов Югославия была в основном феодальной страной. Но Тито и его последователи атаковали принцип, в соответствии с которым социалистическое государство должно сохранять диктатуру пролетариата. В 1950 году югославские ревизионисты провели форум по 'проблеме ослабевания роли государства, особенно в вопросах экономики'. Оправдывая возврат к буржуазному государству, Джилас назвал Советское государство 'безобразным воплощением государственного капитализма', которое 'подавляет и эксплуатирует пролетариат'. И даже, согласно Джиласу, Сталин боролся 'за увеличение своей капиталистической империи и за укрепление бюрократии'. 'Железный занавес, господство над странами Восточной Европы и агрессивная политическая линия стали обязательными для него'. Джилас говорит о 'нищете рабочего класса, который работает ради 'высших' империалистических интересов и привилегий бюрократии'. 'Сегодня СССР является объективно самой реакционной державой'. Сталин 'воплотил в жизнь государственный капитализм и является главой и политическим и духовным вождем бюрократической диктатуры'. Действуя как агент американского империализма, Джилас продолжал:

'Некоторые гитлеровские теории совпадают с теориями Сталина, как по содержанию, так и по результатам применения их в жизни'.(44)

Добавим, что Джилас, который позже сбежал в США, ссылался в этом тексте на 'критику Сталинской системы' Троцким!(45)

В 1948 году Кардель еще заявлял о верности в антиимпериалистической борьбе. Через два года Югославия поддержала США в войне против Кореи! Лондонская 'Таймс' сообщала'

'М-р. Дедижер(Dedijer) рассматривает события в Корее, как демонстрацию претензий Советов на мировое господство ... рабочие мира должны понимать, что уже появился очередной претендент на мировое господство и избегать иллюзий о том, что Советский Союз представляет некие приписываемые ему силы мира и демократии'.(46)

Так Тито стал простой пешкой в американской антикоммунистической стратегии. Тито заявил в газете 'Нью-Йорк Геральд Трибюн', что 'в случае Советского нападения где-нибудь в Европе, даже если удар будет нанесен вдалеке от границ Югославии', он 'немедленно вступит в борьбу на стороне Запада... Югославия рассматривает себя как элемент в стене коллективной безопасности, построенной против Советского империализма'.(47)

В области экономики принятые в Югославии до 1948 года социалистические меры были ликвидированы. Александр Клиффорд, корреспондент газеты 'Дейли мейл', писал об экономических реформах, принятых в 1951 году:

'Если это пройдет успешно, Югославия, похоже, будет намного меньше социалистической, чем Британия'; 'цены на товары ... определяются рынком - то есть, спросом и предложением'; 'заработная плата ... фиксирована на основе дохода или прибыли предприятия'; экономика предприятий, которые 'самостоятельно решают, что производить и в каких количествах'; 'во всем этом немного от классического Марксизма'.(48)

Англо-американская буржуазия быстро сообразила, что Тито должен стать самым эффективным оружием в антикоммунистической борьбе. 12 апреля 1950 года очередной выпуск 'Бизнес уик' гласил:

'Для Соединенных Штатов в особенности, и для всего Запада в целом, такое поощрение Тито обещает стать одним из самых дешевых способов сдерживания русского коммунизма.

На сегодня помощь Запада Тито составила 51,7 миллиона долларов. Это намного меньше, чем миллиард долларов, потраченных Соединенными Штатами в Греции на те же цели'.(49)

Так буржуазия намеревалась поддержать Тито, чтобы подстегнуть ревизионизм и организовать свержение социализма в странах Центральной и Восточной Европы. 12 декабря 1949 года Иден заявил для 'Дейли телеграф':

'Пример Тито и его влияние могут решительно изменить курс событий в Центральной и Восточной Европе'.(50)

Вполне понимая, каким целям в действительности служит коммунистическая демагогия Тито, 'Таймс' писала:

'Титоизм остается силой постольку, поскольку маршал Тито может объявлять себя коммунистом'.(51)

Титоизм набрал силу к 1948 году как буржуазное националистическое течение. С ним Югославия отринула все принципы диктатуры пролетариата. Национализм был почвой, на которой процветали теории Бухарина и Троцкого.

После Второй Мировой войны это националистическое направление имело большое влияние в других коммунистических партиях Центральной и Восточной Европы.

После смерти Сталина в Москве раскрылся великорусский национализм, и, в ответ, по Центральной и Восточной Европе распространился шовинизм.

Давайте рассмотрим принципы, составляющие сердцевину этого разногласия. В 1923 году Сталин уже сформулировал важнейший вопрос пролетарского интернационализма таким образом:

'Это должно было родиться в умах, что помимо права наций на самоопределение, существует также и право рабочего класса на объединение его сил... Существуют возможности, когда право на самоопределение вступит в конфликт с другим, высшим правом - правом рабочего класса, который приобрел власть, объединить свои силы. В этом случае - это надо сказать прямо - право на самоопределение не может и не должно служить препятствием к осуществлению его права на диктатуру. Прошлое должно дать дорогу будущему'.(52)

Начав с принципа пролетарского интернационализма, Сталин был решительным противником всякого национализма, начиная с великорусского национализма. Еще в 1923 году он заявлял:

'Эта основная сила, скрывающая растворение республик в едином союзе ... есть великорусский шовинизм. И неслучайно, товарищи, что сменовеховцы собрали большое число сторонников среди советских работников'.(53)

'Сменовехизм есть идеология новой буржуазии, которая постоянно растет и постепенно набирает силу с кулаками и буржуазной интеллигенцией. Новая буржуазия создала ее собственную идеологию, ... которая заявляет, что Коммунистическая партия близка к вырождению, а новая буржуазия усиливается сама по себе. Мы, большевики, это очевидно, незаметно для себя двигаясь к этому порогу демократической республики, переступим этот порог, а затем, с помощью Цезаря, который возникнет из военных или гражданских рядов, мы обнаружим себя в положении обычной буржуазной республики'.(54)

Но Сталин также понимал, что в мировой борьбе между империализмом и социализмом буржуазный национализм мог использоваться как мощное антисоциалистическое оружие:

'Когда идет борьба не на жизнь, а на смерть, и она охватывает пролетарскую Россию и