заключил бы мир с Германией весной 1941 года. Нацистская Германия и большевистская Россия уничтожили бы друг друга, и Британия смогла бы сохранить империю'.(50)

Но вернемся к началу 1941 года. Сталин получал в то время различную информацию со всего мира, извещавшую о скором нападении Германии на Британию. Когда же Сталин видел сообщения, тогда же приходившие из Британии, объявлявших о скором нападении Германии на Советский Союз, он должен был спросить себя: сколько здесь британской лжи, пущенной с целью предотвращения гитлеровского вторжения в Британию?

После войны стало известно, что немецкий фельдмаршал Кейтель, выполняя данную Гитлером 3 февраля 1941 года инструкцию, издал 'Директиву о дезинформации врага'. Жуков писал:

'Было отпечатано огромное количество карт Англии, подразделениям придавались переводчики с английского, велась подготовка к полному закрытию некоторых зон вдоль побережья Ла-Манша, Па-де-Кале и Норвегии. Распространялась информация о многочисленных 'воздушных десантниках', на побережье устанавливались искусно сделанные 'ракетные батареи'... активно велась антибританская пропаганда, а обычные угрозы и критика Советского Союза прекратились'.(51)

Все это объясняло крайнюю осторожность Сталина. Едва ли он был похож на недалекого диктатора из Элленштейновских представлений, это был весьма здравомыслящий коммунистический лидер, обдумывавший каждую возможность. Свидетельствует Жуков:

'Однажды Сталин сказал мне:

'Один человек шлет мне очень важную информацию о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения'.

Возможно, он говорил о Рихарде Зорге (знаменитом советском шпионе)'.(52)

Согласно Жукову, советская разведка несет ответственность за неверные данные о дне нападения. 20 марта 1941 года ее начальник, генерал Голиков, представил Сталину доклад, содержавший информацию жизненной важности: нападение произойдет в срок между 15 мая и 15 июня. Но в выводах Голиков указал, что, возможно, это 'дезинформация, пришедшая от англичан, или даже германской разведки'. По оценке Голикова нападение должно было произойти после победы Германии над Англией'.(53)

13 июня маршал Тимошенко позвонил Сталину с просьбой о переводе войск в состояние боевой тревоги. 'Мы подумаем над этим', ответил Сталин. На следующий день Тимошенко и Жуков обратились снова. Сталин поговорил с ними.

'Вы предлагаете провести мобилизацию, поднять войска и двинуть их к западной границе? Но это война! Вы это понимаете, или нет?'

Жуков ответил, что согласно их разведслужбе, мобилизация немецких дивизий завершена. Сталин ответил:

'Нельзя верить всему из сообщений разведки'.

В этот самый момент Сталину позвонил Хрущев. Жуков продолжает:

'Из его ответов мы поняли, что разговор идет о сельском хозяйстве. Прослушав некоторое время, Сталин сказал: 'Это хорошо'.

Н.С. Хрущев, должно быть, разрисовал радужные перспективы получения урожая'.(54)

Это невероятное замечание от Жукова! Нам известно, что Хрущев обвинял Сталина в 'недостатке бдительности' и 'безответственности'. Но в то время, когда Жуков, Тимошенко и Сталин оценивали возможность надвигавшейся агрессии, бдительный Хрущев вел рассуждения о зерне и овощах.

Вечером 21 июня немецкий дезертир сообщил, что нынешней ночью произойдет нападение. Тимошенко, Жуков и Ватутин были вызваны к Сталину:

'Возможно ли, что немецкие генералы послали этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?', спросил Сталин.

Тимошенко: 'Мы считаем, что перебежчик сказал правду'.

Сталин: 'Что будем делать?'

Тимошенко: 'Надо немедленно дать директиву о приведении в боевую готовность всех войск приграничных районов'.

После короткого обсуждения военные представили текст, который был немного изменен Сталиным. Вот его суть:

'Приказываю:

а). В течение ночи 21.6.41 тайно занять боевые посты в укрепленных районах государственной границы;

б). До рассвета 22.6.41 все боевые самолеты, включая армейскую авиацию, должны быть рассредоточены на полевых аэродромах и тщательно замаскированы;

с). Все соединения поднять по боевой тревоге. Вооружения должны быть рассредоточены и замаскированы.'(55)

Подписали Тимошенко и Жуков. Передано в разные регионы, окончание передачи вскоре после полуночи. Это было уже 22 июня 1941 года.

Хрущев писал о первом месяце войны:

'После первых жестоких неудач и поражений на фронте, Сталин думал, что пришел конец...

Долгое время Сталин фактически не руководил военными операциями и почти ничего не делал вообще. Он вернулся к активному руководству, только когда его посетили некоторые члены политбюро'. (56)

'Была попытка созвать пленум Центрального Комитета в октябре 1941 года, когда в Москву были вызваны члены ЦК со всей страны.... Сталин не хотел даже встретиться с членами ЦК. Этот факт показывает, насколько был деморализован Сталин в первые месяцы войны'.(57)

Элленштейн добавил к этому:

'Целыми днями нагружаясь водкой, он оставался пьяным почти одиннадцать дней'.(58)

Давайте вернемся к Сталину, мертвецки пьяному в первые одиннадцать дней войны и деморализованному еще четыре месяца.

Когда Жуков в 3:40 утра 22 июня 1941 года объявил Сталину, что бомбили приграничные города, Сталин отдал распоряжение о сборе Политбюро. Его члены встретились в 4:30. Ватутин рассказал им, что немецкие сухопутные войска начали наступление. Вскоре после этого Германия объявила войну.(59)

Сталин лучше, чем кто-либо понимал, какие жестокие испытания предстоит вынести стране. Он долго молчал. Жуков вспоминал этот драматичный момент.

'Сталин обладал сильной волей и был лишен трусости. Только однажды я видел его немного подавленным. Это было на рассвете 22 июня 1941 года, когда его вера в то, что войны удастся избежать, была разрушена'.(60)

Жуков предполагал, что вражеские соединения должны быть немедленно атакованы. Сталин приказал ему написать директиву, которая была выслана в войска в 7:15. Но 'учитывая баланс сил и сложившуюся обстановку, она оказалась совсем нереальной - и поэтому никогда не выполнялась'.(61)

Утверждения Хрущева о том, что Сталин 'отдал приказ не отвечать на огонь немцев' были очевидной ложью.(62)

Если Сталин был поражен, когда он услышал о том, что началась война, то как же 'после 22 июня 1941 года и в течение всей войны Сталин твердо управлял страной, руководил вооруженной борьбой и международными делами вместе с Центральным Комитетом и Советским правительством'.(63)

Уже 22 июня Сталин принял жизненно важное решение. Жуков утверждал, что в этот день в 13 часов Сталин позвонил ему и сказал:

'Боевой опыт наших фронтовых командиров недостаточен, и они очевидно в чем-то оказались смущены. Политбюро решило послать Вас на Юго-Западный фронт как представителя Ставки Верховного командования. Мы также посылаем маршала Шапошникова и маршала Кулика на Западный фронт'.(64)

Верховное Командование было коллегией военных и политических лидеров во главе со Сталиным.

В конце дня Жуков был уже в Киеве. По прибытию он узнал, что Сталин отдал директиву начать контрнаступление. Жукову эта директива показалась преждевременной, так как Генеральный штаб не имел необходимой информации о том, что происходит на фронте. Тем не менее, 24 июня Жуков послал в наступление 8 и 15 механизированные корпуса. Они 'успешно провели свой первый контрудар по врагу'. (65)