собрания в Москве в 1931 году, и Лентцер. Оба были арестованы в Днепропетровске в 1936 году.(189)

Катя Окман, дочь старого большевика, вступившего в конфликт с партией в начале революции, и Клава Еременко, вдова украинского офицера морской авиации в Севастополе, обеспечивали связи по всей стране.

Во время чистки групп Бухарина (правых уклонистов) и маршала Тухачевского большинство членов группы Токаева было арестовано и расстреляно: 'круги, близкие к товарищу Х, были почти полностью вычищены. Большинство было арестовано в связи с 'правыми уклонистами'.(190) Наше положение, писал Токаев, стало трагическим. Один из наших кадров, Белинский, заметил, что мы сделали ошибку, поверив, что Сталин неспособен добиться успехов в индустриализации и культурном развитии. Риц говорил, что он был не прав, что это была борьба поколений, и что надо готовиться к тому, что будет после Сталина.(191)

Несмотря на свою антикоммунистическую платформу, тайная организация Токаева поддерживала тесные связи с фракцией 'коммунистов-реформаторов' в партии.

В июне 1935 года Токаев был послан на юг. Он дал некоторые комментарии о Енукидзе и Шеболдаеве, двух большевиках, которых обычно считают типичными жертвами 'Сталинского произвола'.

'Одной из моих задач было попытаться отвести угрозу от нескольких лидеров района Азовского и Черного морей и Северного Кавказа, главой которых был Б.П.Шеболдаев, первый секретарь обкома партии и член Центрального Комитета. Не то, чтобы наше движение было полностью согласно с группой Енукидзе- Шеболдаева, но мы знали, чем они занимались, и Товарищ Х считал нашим революционным долгом помочь им в критический момент.

Мы расходились в деталях, но при всем этом, они были храбрыми и уважаемыми людьми, которые много раз спасали членов нашей группы и которые имели значительные шансы на успех.'(192)

'В 1935 году мои личные контакты позволили мне проникнуть в некоторые совершенно секретные дела, относящиеся к Центральному Комитету партии и связанные с 'Абу' Енукидзе и его группой. Документы позволили определить, сколь много знают сталинисты о тех, кто работает против них...

Енукидзе был преданным коммунистом правого крыла...

Открытый конфликт между Сталиным и Енукидзе связан с законом от 1 декабря 1934 года, который вступил в силу сразу после убийства Кирова'.(193)

'Енукидзе позволял работать при себе нескольким людям, которые были технически подготовленными и полезными в обществе, но при этом были антикоммунистами'.(194)

Енукидзе был помещен под домашний арест в середине 1935 года. Подполковник Гай, руководитель организации Токаева, устроил его побег. В Ростове-на-Дону они провели собрание с участием Шеболдаева, первого секретаря обкома партии, Пивоварова, председателя Областного Совета, и Ларина, председателя Облисполкома. Затем Енукидзе и Гай двинулись на юг, но были задержаны НКВД близ Баку. Гай застрелил двоих, но и сам был убит.(195)

Оппозиционная группа Токаева имела также связи с группой Бухарина.

Токаев заявлял, что его группа поддерживала тесные связи с другой фракцией в руководстве партии, группой главы Службы Безопасности Ягоды. 'Мы знали силу ... глав НКВД, Ягоды или Берии... в качестве не слуг, а врагов режима'.(196)

Токаев писал, что Ягода защитил многих их людей, которые попадали в опасное положение. Когда Ягода был арестован, все связи группы Токаева с руководством госбезопасности были оборваны. Для их тайного движения это было громадной потерей.

'Возглавляемый теперь Ежовым, НКВД пошел еще дальше. Малое Политбюро добралось до заговорщицких организаций Енукидзе-Шеболдаева и Ягоды-Зелинского, и вплотную занялось связями оппозиционеров в центральных органах госбезопасности. Ягода был убран из НКВД, и мы потеряли крепкую опору в нашей оппозиции из госбезопасности'.(197)

Каковы были намерения, планы и деятельность группы Токаева?

Задолго до 1934 года, писал Токаев, 'наша группа планировала убийство Кирова и Калинина, Председателя Президиума Верховного Совета СССР. В конце концов, убийство Кирова удалось другой группе, с которой мы имели связи'.(198)

'В 1934 году был план начать революцию, арестовав целиком весь сталинистский 17-й Съезд партии'. (199)

Член нашей группы, Клава Еременко, в середине 1936 года предложила убить Сталина. Она знала офицеров из охраны Сталина. Товарищ Х отказался и 'указал, что уже было не менее пятнадцати попыток убийства Сталина, все без успеха, но каждая стоила многих жизней отважных людей'.(200)

'В августе 1936 года ... Мой вывод был таков, что время промедлений прошло. Нам надо немедленно начать подготовку к вооруженному восстанию. Я был уверен тогда, как и сейчас, что если бы Товарищ Х призвал к оружию, то за ним сразу бы пошли многие видные деятели СССР. В 1936 году Алкснис, Осепян, Егоров и Каширин присоединились бы к нам'.(201)

Заметим, что все эти генералы были казнены после разоблачения заговора Тухачевского.

Токаев полагает, что в 1936 году у них было достаточно сторонников в армии для того, чтобы преуспеть в перевороте, который, поскольку Бухарин еще был жив, поддержали бы крестьяне.

Один из 'наших летчиков', вспоминал Токаев, представил Товарищу Х и Алкснису с Осепяном план бомбежки мавзолея Ленина и Политбюро.(202)

20 ноября 1936 года в Москве Товарищ Х во время тайного собрания пяти членов организации предложил Демократову убить Ежова во время Восьмого Чрезвычайного Съезда Советов.(203)

'В апреле 1939 года мы провели встречу лидеров подпольных оппозиционных групп, чтобы оценить положение дома и за границей. Кроме революционных демократов там присутствовали два социалиста и два правых военных оппозиционера, один из которых называл себя народным демократом-децентралистом. Мы приняли резолюцию, впервые определившую сталинизм как контрреволюционный фашизм, предательство рабочего класса... Резолюция была немедленно передана видным деятелям партии и правительства, и похожие конференции были организованы в других центрах... Мы начали оценку своих шансов в вооруженном восстании против Сталина'.(204) Заметим, что мысль 'большевизм=фашизм' объединяла советских военных заговорщиков тридцатых годов, троцкистов, социал-демократов и западных католиков правого направления.

Вскоре после этого, Токаев беседовал со Смольнинским - это псевдоним одного из высших офицеров Ленинградского Военного округа - о возможности покушения на Жданова.(205)

Кроме того, в 1939 году, в канун войны, состоялась еще одна встреча, где заговорщики обсуждали вопрос об убийстве Сталина в случае войны. Они нашли это неподходящим, так как им неким было заменить Сталина во главе государства, да и массы не пошли бы за ними.(206)

Когда началась война, Токаеву, который хорошо говорил по-немецки, предложили участвовать в партизанской войне в тылу нацистов. Партизаны, естественно, рисковали своей жизнью каждый миг, постоянно. В то время Товарищ Х решил, что Токаев не должен принять это предложение: 'Мы должны, насколько это возможно, оставаться в главных центрах, быть готовыми взять власть, если режим Сталина рухнет'.(207) 'Товарищ Х был убежден, что это был момент истины для Сталина. Жаль, что мы не могли видеть в Гитлере освободителя. Следовательно, говорил Товарищ Х, мы должны быть готовы к падению режима Сталина, но нам не следует делать ничего, что может ослабить режим'. Это обсуждение прошло на тайном собрании 5 июля 1941 года.(208)

После войны, в 1947 году, Токаев был ответственным за переговоры с профессором Танком, специалистом по аэронавтике, пытаясь убедить того приехать в Советский Союз на работу. 'Танк действительно был готов к работе над реактивным истребителем для СССР... Я обсудил суть дела с несколькими людьми, чье мнение было важным для меня. Мы согласились, что поскольку было бы неверно полагать, что советские авиаконструкторы не смогут разработать реактивный бомбардировщик, это будет не на пользу стране, как это должно было быть... СССР, как мы знали, не очень-то боялся внешних врагов; поэтому наши усилия должны быть направлены на ослабление, а не на усиление Советского монополистического империализма в надежде, что этим мы сделаем возможной демократическую революцию'.(209) Токаев признал здесь, что экономический саботаж был политической формой борьбы за власть.

Эти примеры показывают заговорщицкую сущность тайных групп в армии, прятавшихся внутри