Это был скучнейший урок. Никто, положительно никто не любил его!

Марья Андреевна, сидя на своем обычном месте в классной, читает вслух:

— У одного мальчика было четыре десятка яблок в одной корзине и пятнадцать яблок в другой. Из первой корзины мальчик продал восемнадцать яблок…

'Лесные девочки', все, кроме Ляли-малютки, которая в это время тщательно выписывает буквы в своей тетрадке, решают задачу.

'У одного мальчика было четыре десятка яблок в одной корзине…'

Ах, как это скучно!

Кодя давно, еще в Ялте, прошла четыре правила арифметики и теперь невыносимо тоскует за уроком.

За окнами теперь прочно водворилась красавица-зима. Лес, одетый во все белое, стал чистеньким, свежим и волшебным. Белые снежинки малюсенькими бабочками порхают в воздухе. Зеленые сосны и ели стоят, запушенные инеем.

А там, за чащей, среди седых деревьев расчищенная дорожка ведет к лесному озерку.

На озере снежная гора. Несколько маленьких санок-самокатов стоят в маленькой, сколоченной на скорую руку избушке, куда дети забегают погреться после катания с горы.

После обеда всех поведут на озеро, кроме слабенькой Сары да Ляли-малютки, которым запрещено долго быть на воздухе, и они могут только чинно гулять по саду, по его расчищенным дорожкам.

Белокурая Наташа, верный и неотлучный друг Ляли, добровольно жертвует веселой забавой на озере и чинно гуляет со своей маленькой подружкой, чтобы та не слишком скучала без нее.

Остальные девочки мечтают о предстоящей прогулке и стараются как можно лучше решить задачу, зная, что от этого зависит продолжительность урока.

Что, однако, с Кодей? Зачем она незаметно соскользнула со стула и очутилась под столом? Что она так пристально разглядывает там?

'Мама Валя уехала в город. Вернется только к ужину. Слава и Люся с ней… Как скучно без них! Чем бы позабавиться до их приезда?' — думает Кодя.

В кармане Коди есть что-то, что можно, несомненно, 'пустить в дело'. А если пустить это «что-то» в дело, то выйдет очень интересная и забавная история.

'Ха-ха-ха! Презабавная выйдет штучка!' — говорит она про себя.

Она лезет в карман, по своей величине похожий скорее на мешок, вытаскивает оттуда тщательно завернутую в бумажку иголку с длинной-предлинной ниткой и осторожно начинает ползать от одной пары детских ног к другой, с ловкостью, которой позавидовал бы настоящий краснокожий. Рядом с каждой парой ног она остается ненадолго, затем также бесшумно ползет дальше.

Марья Андреевна в это время помогает Нале и Вере решать задачу, которая дается им с трудом.

Дети целиком ушли в свою работу. Никому из них не приходит в голову заглянуть под стол, где копошится Кодя.

'У мальчика было четыре десятка яблок в одной корзине…'

И вдруг отчаянный крик:

— Мышь!

Мышей в 'Лесном убежище' боится не только Катиша-трусиша, но и все девочки. Даже Софочка недолюбливает этих зверьков. Можно представить, что началось в классной при одном напоминании о мыши!

Все соскочили со своих стульев и кинулись в разные стороны.

Но не тут-то было. Бежать ни одна из девочек решительно не могла по очень простой причине — иголка с ниткой в руках Коди сделали свое дело. Подолы двенадцати девочек оказались крепко-накрепко сшитыми. Поэтому двенадцать маленьких лесных обитательниц усадьбы могли только двигаться одна за другой длинной вереницей.

— Мышь! — еще раз выкрикнул под столом голос Коди, которая нарочно, точно мышь, скребла ногтем о пол подле стула Катиши.

Катиша вскочила на свой стул.

И двенадцать девочек запрыгнули, как сороки, на свои стулья.

Катиша спрыгнула на пол, бросилась с пронзительным криком в столовую, и длинная шеренга девочек, не отставая, кинулась туда же за ней.

И надо же было Лизе-стряпухе как раз в эту минуту нести огромную фарфоровую миску с супом им навстречу!

Катиша с диким криком: 'Мышь!' наскочила на Лизу.

'Трах-тара-рах!.. Дзинь! Дзинь! Дзинь!' — разлетевшись на сотню мельчайших кусков, пропела разбитая вдребезги миска, выливая суп на пол.

Невесть откуда выскочил Жучок и, бросившись к месту катастрофы, живо вылизал с пола суп. Покончив с этим делом, он с отчаянным лаем устремился следом за девочками, хватая по пути за платье то одну, то другую.

Из классной уже бежала Марья Андреевна, из лазарета — Анна Васильевна, из людской — прислуга.

— Что такое?

— Пожар?

— Горим?

Кучер Михайло разволновался до такой степени, что схватил ведро, полное воды, и, очевидно, не соображая, что делает, вылил все содержимое ведра на колени няни, кричавшей громче других:

— Горим!

Марья Андреевна кричала не менее громко:

— Дети, успокойтесь! Никакой мыши нет! Это, наверное, опять Кодина проделка! Успокойтесь, дети! Слышите меня — никакой мыши нет!

Но сами девочки кричали так, что было мудрено что-либо услышать.

— Мама Валя едет! — покрывая всеобщий шум, прозвенел громко и весело голос Коди.

Дети живо остановились.

— Где Мама Валя? Где? Разве она уже вернулась?

Маму Валю ждали только к вечеру. Стало быть, что-то случилось, раз она возвращается раньше. Уж не заболела ли опять?

Маму Валю обожает все 'Лесное убежище', и достаточно было лишь одной мысли, что с ней неблагополучно, и мышь забыта.

Кодя отлично пользуется этим случаем и, схватив нянины большие ножницы, живо отделяет одну девочку от другой.

— Ах вы, трусишки, — говорит она наставительно, — никакой мыши здесь нет… Я пошутила. И Мама Валя не думает возвращаться даже, это я нарочно сказала, чтобы как-нибудь облагоразумить вас!

И она старательно продолжает свою работу.