— Ну да. Давайте еще банк грабанем. И перестреляем охранников до кучи. Нет уж, спасибо.
— Мой брат никогда раньше не стрелял. Это просто…
— Для вида.
— Ага.
Джерри приблизился к Пашу и выдохнул ему в лицо. Старый бандитский трюк, отличный способ привлечь внимание человека. Паш съежился.
— Я сегодня прикончил человека, чтобы спасти задницу твоего брата, — пояснил Джерри. — Может, так оно ему и надо, но дело не в этом. Я его УБИЛ.
— Да знаю я, — ответил Паш.
— Есть мнение, что убийство — это освобождение. Для меня это не так.
Паш сглотнул.
— Мне жаль.
— Ни хрена тебе не жаль.
— Нет?
— Да ты счастлив, что я убил того типа. Я спас жизнь твоего брата. Ты понимаешь, что я говорю?
Паш покачал головой. Он ничего не понимал.
— Дело в следующем. Ты никогда не почувствуешь того, что почувствовал сегодня я. Твоя жизнь потечет дальше, и в конце концов ты об этом забудешь. А мне придется с этим жить. Это будет висеть тяжким грузом на моей душе долго, очень долго.
— На твоей душе, — прошептал Паш.
— Вот именно.
Паш не выдержал его взгляда, прикурил сигарету от дотлевающего окурка и слегка тряхнул пачкой, предлагая сигарету Джерри. Вот и все, что осталось между ними, подумалось Джерри: долбаная сигарета и тонкая ниточка дружбы.
— Вспомни об этом, когда будешь продавать наркоту, — бросил Джерри. Потом он ушел в свой номер и захлопнул дверь.
29
Ник то и дело вскакивал со стула в медпункте, пока Валентайну накладывали швы на лицо.
— Я ничего круче в жизни не видел, — сообщил Ник медсестре, пожилой женщине с терпением библейского Иова. — Сначала Тони применил приемчик из дзюдо, чтобы выбить нож из руки Мосса. Бух- бам-бум! Потом бросился на него один на один.
И вышиб из него дух. — Он выбросил вперед кулак, изобразив апперкот. — Круто было!
Валентайн вздрогнул, когда медсестра затянула швы. Мосс ощутимо резанул ему по щеке. Придется прибегнуть к пластической хирургии, чтобы физиономия выглядела презентабельно. Он вытащил руку из миски с кубиками льда и посмотрел на ужасные синяки на костяшках пальцев. Да, Моссу тоже понадобится пластика.
Валентайн перевел взгляд на Ника, который метался по кабинету, нанося удары в воздух. Для человека, который вот-вот потеряет все, что имеет, он был слишком весел. Поэтому он и нравился Валентайну. Ник умел жить.
Сестра закончила накладывать швы и наклеила пластырь на рану.
— Пластырь надо менять дважды в день. Еще я дам вам пенициллин. Пожалуйста, примите всю дозу, хорошо?
Она говорила так, словно знала, что он не хотел принимать лекарство. Валентайн взял пузырек с таблетками и поблагодарил ее. Ник стоял в нескольких шагах от него, лупцуя воображаемого врага.
— А для нашего друга что-нибудь найдется? — спросил Валентайн.
— Если бы, — вздохнула медсестра.
Валентайн вышел в коридор и включил сотовый. Рана на лице так саднила, что боль разливалась по всей голове. Он позвонил Джерри, попал в голосовую почту и оставил сообщение. Он пытался придать голосу нежность и заметил, как Ник скривился.
— Будь мужиком, — посоветовал он, — и скажи, чтобы притащил сюда свою задницу.
— Сразу видно, что у тебя нет детей, — парировал Валентайн.
— Это тут при чем?
— Такой подход больше не действует.
Медпункт располагался на первом этаже казино, за зоной регистрации. Они вышли и попали в игровой зал. По рекомендации Валентайна Ник закрыл казино и позвонил в Комиссию по игорному бизнесу. Теперь в любой момент команда ее агентов могла ввалиться в двери, опутать все желтой лентой и превратить заведение в место преступления. В Лас-Вегасе подвергнуться мошенничеству плохо, а не сообщить об этом властям — еще хуже. Ник раздраженно выдохнул.
— Прям как в гробу, да? Здесь упокоился Ник Никокрополис. Он никогда не сдавался.
— Хочешь такую надпись на могильной плите?
— Да, и больше чтобы ничего на ней не было.
Они обошли пустое казино. Это незаполненное пространство вызывало грусть. И Валентайну вспомнилось, как ребенком он увидел в гавани полузатонувший корабль и расплакался. Ник остановился и поднял какой-то мусор с пола.
— От старых привычек трудно избавиться, — пояснил он.
Но Валентайн его не слышал. Его взгляд остановился на кассе в центре зала. В кассах клиенты обменивают фишки на деньги. Обычно кассы стоят в дальнем конце казино с расчетом на то, что клиент остановится по дороге к выходу и сделает ставку.
Но эта касса высилась в центре казино. Небольшая, с латунными прутьями и окошками для двух кассиров. На табличке написано: «ОБМЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ИГРАВШИХ НА АВТОМАТАХ». Внутри несколько сотен пластиковых ведерок, наполненных четвертаками и монетами в полдоллара.
Валентайн почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке. Так вот, значит, каким образом шайка Фонтэйна выносила монеты из казино. Они их конвертировали.
— Ключ от кассы есть? — спросил он.
— Ну, само собой, есть.
— Открой-ка. Я тебе немного денег сделаю.
Ник выудил связку ключей из кармана и открыл дверь в кассу. Валентайн вошел и обыскал места кассиров. Он нашел две дамские сумочки и вытряс их содержимое на вытянутые руки Ника. Обе оказались набиты стодолларовыми купюрами. Ник пересчитал их. Больше тридцати тысяч. Он схватил Валентайна за руку.
— Ты знаешь, что ты прекрасен?
— Спасибо, — ответил Валентайн.
— Ну рассказывай же, что тут творилось.
— Шайка Фонтэйна подкрутила весы в «Комнате жесткого счета», чтобы получался вес поменьше. Потом они возвращали украденные монеты в казино, в эту кассу. Их раскладывали по ведеркам и продавали клиентам. А деньги прятали в сумочки, которые выносили кассирши.
Ник скривился:
— Ты не поверишь.
— Чему?
— Установить кассу в центре зала предложил Алберт Мосс. Он сказал, что так будет проще старушкам, которые играют на автоматах.
— Старушкам?
— Ага. А я купился.
