— Какого… какого дьявола? Что здесь происходит? — рявкнул Хант в ответ на невероятную смелость жены. — Сильвия, ты совсем выжила из ума?

— Мне надо было сделать это давным-давно… но не хватало духу. — Сильвия протянула Эшли дрожащую руку. — Куда это годится, если я не могу пойти на свадьбу собственного ребенка… Прости меня, Эшли, что я позволила ему так поступить с тобой.

— Мы всегда рады вам в нашем доме, миссис Форрестер, — ласково проговорил Вито.

— Подождите, в чем дело? — вмешался отец Эшли.

— Зовите меня Сильвия, — застенчиво попросила мать. — Вы очень добры…

— Он, черт подери, ударил меня! — загремел Хант, не веря своим ушам.

— И ты заслужил это, — по-прежнему дрожа и опираясь на руку Эшли, пробормотала Сильвия. —

А сейчас я расскажу ей, почему ты так с ней обращаешься. Она имеет право знать.

— Нет! — проревел Хант.

— Давайте войдем в дом, — предложил Вито.

Эшли в недоумении оглянулась и посмотрела туда, где в полном одиночестве остался отец. У нее голова шла кругом. Она никогда не думала, что мать сможет сделать что-то вопреки воле отца. Это казалось невероятным. И она даже вообразить не могла, о чем собирается рассказать Сильвия. И почему это до такой степени бесит отца.

— Сьюзен, по-моему, тебе и Арнольду лучше поехать домой, — вздохнула Сильвия. — Я позвоню вам позже.

Когда с явной неохотой сестра с мужем ушли, на пороге появился отец.

— Пожалуйста, не говори им, — попросил он. — Это не их дело.

— Ты вел себя так, что это стало делом Эшли. — Мать подняла залитое слезами лицо. — Из-за моей ошибки страдали все. Лучше бы ты развелся со мной. Но ты этого не сделал и в отместку больше двадцати лет пил из нас кровь.

— Сильвия… — Хант посерел и странно обмяк.

— У меня… у меня была связь, — запинаясь, начала Сильвия свое признание, стараясь ни с кем не встретиться взглядом, — и твой отец, Эшли, узнал об этом. Когда я поняла, что беременна… я сомневалась, что это ребенок твоего отца…

— Ох, милостивый Боже… — Эшли рухнула в ближайшее кресло.

— Твой отец знал… — Мать тихо плакала. — И когда… когда ты родилась с рыжими волосами, со всем непохожая на Сьюзен… понимаешь, мы оба поверили, что ты не можешь быть его ребенком… Мне было так стыдно… И я была так благодарна ему, что он согласился принять тебя как своего ребенка.

Но он оказался не способным справиться с таким позором, поняла Эшли.

— По-моему, Эшли неправильно вас понимает, — пробормотал Вито. — Вы не можете утверждать, что на не ребенок своего отца. Тим и Эшли похожи как близнецы.

— У т-т-того мужчины были светлые волосы, — сдавленно прошептала Сильвия. — Мы забыли, что у моей бабушки были золотисто-рыжие волосы. И пока не родился Тим, мы не понимали, что ошибаемся. А к тому времени отношение отца к Эшли уже страшно испортилось. Он продолжал вести себя так, будто она не его… По-моему, каждый раз, когда он смотрел на нее, он вспоминал того, другого мужчину.

Молчание длилось вечность. Отец Эшли сгорбился в кресле и закрыл лицо руками. Он напоминал человека, только что выслушавшего свой смертный приговор. Эшли была просто ошеломлена. Она смотрела на Вито, что он скажет или сделает в такой сложный момент. Сердцем она сочувствовала матери, но чуть позже испытала прилив неожиданной жалости к отцу. Признание матери сломило его, лишив всякого достоинства. Но Эшли поняла и гораздо большее. Отец, должно быть, с великой силой любил мать, если не развелся с ней. Но, к несчастью, он и наказал ее за свою любовь.

— Вы по-прежнему хотите уехать с нами? — спокойно спросил Вито у Сильвии. Эшли подавила почти истерический смешок. Подумать только, Вито сохранил самообладание в то время, как остальные на глазах у него потеряли всякий самоконтроль.

Опять наступило долгое молчание.

— По-моему… у Ханта и у меня есть о чем поговорить, — проговорила Сильвия и решительно встала, чем ошеломила младшую дочь.

— Мы пообедаем где-нибудь в ресторане, — совершенно спокойно сказал Вито, уводя Эшли из холла.

— Прости, но я не могу оставить отца, когда он в таком состоянии. — Сильвия с чувством обняла дочь.

— Твоя мать не оставит его, — сказал Вито, когда они шли к машине. — Он разбит по всем статьям. По-моему, эта сцена только расчистила атмосферу. Им обоим стало легче дышать. Правда всегда должна выйти наружу. Жаль, что этого не случилось раньше.

Эшли украдкой взглянула на него. Четкий профиль, казалось, еще сильнее заострился. Кожа туго обтягивала высокие скулы. Она ошибалась, думая, что этот эпизод не оказал на него влияния. Но Эшли не могла понять, почему он выглядит таким подавленным.

— Расскажи, как ты росла с таким отцом? С матерью, которая не защищала тебя? С зятем, который, очевидно, выбрал позицию стороннего наблюдателя?

У Эшли тряслись руки.

— Испуганной, — призналась она, — и одинокой.

Вито чуть слышно пробормотал бранное слово.

— Страдали все, — продолжала Эшли. — По-моему, Тиму было легче всех, потому что он парень и любимчик отца. Сьюзен, чтобы удрать из дома, вышла замуж за Арнольда. Всегда такая напряженная атмосфера… столько ссор. Я вечно боролась с отцом. Оглядываясь назад, я понимаю, как это было глупо, но он буквально кидался на меня. — И вдруг все, о чем она никогда не говорила, обрело голос. Воспоминания изливались словно сами собой. Постоянные замечания и унижение достоинства. Сарказм и наказание. И то, что Матери часто приходилось расплачиваться за ее вызывающее поведение, обостряло чувство вины. И стыд, что отец считал ее не заслуживающей ни внимания, ни сердечной привязанности.

— Ты все еще не рассказала мне, что он бил тебя. А он бил, я знаю, — мрачно напомнил Вито. — Я угадал по его лицу и по твоему. Мне хотелось как следует отделать его. Это принесло бы мне огромное удовлетворение.

— Нет! Он правда не бил меня, — запротестовала Эшли. — Не в том смысле, как ты подумал… Но… но я всегда боялась, что он ударит, потому что он так злился на меня. — Она с трудом сглотнула.

— Неудивительно, что в университете ты жаждала свободы. Ведь ее у тебя никогда не было.

— Никогда. — Эшли обрадовало, что он понял.

Он спросил, не хочет ли она есть. Желудок взбунтовался при одной только мысли о еде. Один или два раза она попыталась завязать разговор, но Вито замкнулся в себе. Хотя, что удивляться, знакомство с такой семейкой, как ее, — дело не слишком приятное. Сама же Эшли вдруг почувствовала полный покой. Нашлись ответы на вопросы, мучившие ее с детства. Она всего лишь была невинной жертвой материнской любовной связи. Отец вымещал на ней свою досаду.

Когда приехали домой, Вито удалился к себе, сказав, что ему нужно сделать несколько звонков.

— Я попрошу, чтобы ленч подали позже, — предложила она.

— Я не голоден, — резко ответил он.

Что случилось? Эщли не понимала, что с ним происходит.

Часом позже Эшли решила заглянуть к нему. Когда поднималась по лестнице, мимо нее прошел их шофер с двумя чемоданами. Нахмурившись, она вошла в спальню Вито. Он стоял у окна.

— Я не знала, что ты опять куда-то едешь, — чуть ли не обиженно проговорила Эшли.

— Я возвращаюсь в Италию. — Вито резко повернулся к ней. — Я не могу оставаться здесь.

— Ты уезжаешь? — Эшли побледнела как полотно. — Но ты говорил…

— Что хотел бы оставаться с тобой до рождения ребенка, — закончил он ее фразу. — Но мы оба знаем, что ты этого не хочешь.

— Не понимаю. — Эшли сцепила перед собой пальцы.

— По-моему, мне уже пора перестать биться головой о кирпичную стену и вместо этого просто выполнить твои желания. — Вито прерывисто дышал.