— Здравствуйте, моя дорогая, — продолжая лучезарно улыбаться, сказала она с сильнейшим северным акцентом, какой Роми когда-либо доводилось слышать. — Очень рада с вами познакомиться! Я просто умираю от желания услышать все подробности об этой иностранной королевской семье — и особенно об одном из членов этой семьи, который, как я понимаю, был абсолютно сражен вами!

Роми с сожалением покачала головой: нельзя же верить всему, что читаешь в газетах!

— Между нами ничего не было. Все это — чистая выдумка газетчиков, которым хотелось бы видеть его женатым.

— И увеличить тираж своих изданий, разумеется, — цинично прибавил Доминик.

— Ты опять читаешь слишком много бульварных газет, Долли! — упрекнул ее Арчи.

— И буду читать столько, сколько захочу! — энергично возразила ему жена.

— Надеюсь, ваша невестка чувствует себя лучше, — отважилась заговорить Роми.

— О, она у нас просто до ужаса мнительная! — весело сказала Долли. Стоит кому-нибудь чихнуть, как объявляется всеобщая антигриппозная тревога! А Джон потакает ей к тому же! Должна заметить, что когда я была беременна нашими тремя детьми, то мне приходилось даже дрова колоть для камина, верно, дорогой?

— Да уж, что верно, то верно, — согласился Арчи с ноткой сдержанного восхищения в голосе.

Глаза Роми встретились с глазами Доминика в один из редких моментов абсолютного взаимопонимания. Бейли оказались точно такими, какими она представляла их себе по его описанию! Интересно, как бы он описал ее, мимолетно подумала она, но тут же увидела, что на террасу вышла Эллен и посмотрела в ее сторону. Роми поставила наполовину недопитый бокал с шампанским на садовую скамейку.

— Прошу меня извинить, — пробормотала она, чувствуя на себе взгляд Доминика и поворачивая к дому. — Мне надо идти — посмотреть, что там с угощениями.

Обед получился каким-то странным. На поверхности все шло вроде бы гладко, но нервы Роми были так натянуты, что она почти ничего не ела. Она нарочно отвела себе место как можно дальше от Доминика, но все равно оказалась сидящей совсем недалеко от него, ведь за столом теперь их было только восемь человек. Но и на этом максимальном расстоянии она думала о нем, пока гости вкушали первое блюдо. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы надолго не останавливать взгляд на Доминике. Ее поражало, как ему удается превратить процесс еды в чувственный вид искусства. Лола, жена Герейнта, оказалась совершенно очаровательной со своими буйными кудрями цвета красного дерева и сияющими синими глазами. До недавнего времени она работала стюардессой, но оставила эту службу, решив посвятить себя целиком садовому дизайну. Весь ужин она громко выговаривала Доминику за то, что он так запустил глицинии. Доминик только засмеялся и сказал:

— Когда окончите ваши курсы ландшафтного дизайна, миссис Хауэлл-Уильямз, возвращайтесь сюда, и я возьму вас на работу!

— Договорились! — воскликнула Лола и подмигнула Роми, которой уже немного надоело наблюдать, как Доминик растрачивает свой шарм на всех, кроме нее! Она выпила полбокала вина и сосредоточила внимание на разговоре с Арчи, который принялся рассказывать ей о своей страсти к рыбалке.

— Этим-то я и собираюсь заняться, когда уйду в отставку. Если Долли разрешит, — добавил он, поскучнев.

— Я уверена, что разрешит, — ободряюще сказала Роми.

Все только что положили себе в тарелки лососины, картофеля и салата, когда в дверях появилась Эллен и объявила, что Арчи просят к телефону. Что-то в ее голосе заставило всех замолчать. Арчи сразу же встал и вышел из столовой. Нахмурившись, Доминик взглянул на Эллен и вышел следом.

— Вероятно, что-то случилось на заводе. — Долли положила себе в тарелку еще картофеля. — Я буду рада избавиться от этой обузы!

Роми, словно ничего не произошло, продолжала исполнять свои обязанности, заботясь о том, чтобы у всех гостей было достаточно еды и напитков. Хотя на этот раз ее работа совершенно не казалась работой. Лола, Герейнт, Трисс и Кормэк были действительно очень приятными людьми, которые хорошо знали друг друга и очень друг другу нравились. Все они жили наполненной смыслом, независимой жизнью, но при этом Сент-Фиакэрз создавал впечатление счастливого и процветающего сообщества. Как бы ей хотелось жить в подобном окружении, — с легкой грустью подумала Роми, и ей вдруг стало ясно, насколько изолирован от остального мира ее небольшой дом. Конечно, он очень комфортабельный, уютный, красивый, к тому же расположен в самой гуще лондонских магазинов и парков — такому месту можно только позавидовать. Но — имелось одно очень большое «но» — у нее практически не было соседей. Другие перестроенные из конюшен дома здесь были скуплены иностранными банкирами, сделавшими, по их мнению, выгодное капиталовложение. Даже невозможно представить, как она стучится к соседям, чтобы занять чашку сахарного песку. А вот Лола и другие, судя по всему, запросто могут это себе позволить! Усилием воли Роми отогнала прочь эти мысли. Так ведь недолго и до того, что она начнет заглядывать в детские коляски и гукать с младенцами! Когда Доминик вернулся, его лицо было странно серьезным. Он обошел вокруг стола и склонился над Долли, успокаивающим жестом положив руку на ее полное плечо.

— Вашу невестку поместили в больницу, — тихо сказал он гостье. Врачи предполагают, что у нее могут начаться преждевременные роды…

— Боже мой! — громко вскрикнула Долли, и от ее резкого движения свалился на пол и разбился фужер. — А я о ней такого наговорила!

— Постарайтесь не расстраиваться, Долли, — сказал Доминик, пытаясь успокоить ее. — Они там сделают все возможное, чтобы предотвратить роды. Если же не смогут — что ж, в наше время тридцать недель можно считать жизнеспособным возрастом для плода. — Он сжал ее плечо. — С вашей невесткой будет все хорошо, я просто уверен в этом! Судя по разговору, врач тоже в этом уверен. Так что поехали — я отвезу вас обоих в аэропорт.

— В аэропорт? — Долли закричала так, словно он предложил ей лететь в Ньюкасл на ковре- самолете. — Но мы приехали сюда на поезде! И перед домом стоит машина, которую мы взяли напрокат…

— На ней я вас и повезу — Арчи чувствует себя немного не в своей тарелке, — стараясь говорить медленно, объяснил Доминик.

— А как же наш обратный билет? — спросила Долли истерически зазвеневшим голосом. — Мы не можем лететь в Ньюкасл — слишком мало расстояние!

— Не волнуйтесь ни о чем, я все устроил. Идемте, снесем вниз ваши вещи, — спокойно сказал Доминик. — Арчи сейчас разговаривает по телефону с вашим сыном. Как только закончит, мы можем ехать. Роми, ты не согласилась бы?..

— Я вполне разберусь со всеми делами на этом конце, — тут же откликнулась Роми, и он поблагодарил ее улыбкой. Но когда Доминик с Долли ушли, аппетит у всех пропал. Роми собирала с пола осколки разбитого фужера, а остальные четверо с расстроенным видом ковыряли ложками в до того не тронутых порциях шоколадного рулета и земляничного торта со взбитыми сливками. Наконец Герейнт, вздохнув, положил свою ложку и сказал:

— Не знаю, как остальным, а мне кажется, что сейчас самое время выпить бренди, тогда как пудингом можно пренебречь.

— Неплохая идея, — отозвался Кормэк, но голос его звучал несколько натянуто. Он посмотрел на сидевшую напротив Трисс. Она виновато улыбнулась.

— Глоток-другой бренди — это было бы чудесно, а потом, если вы не возражаете, я пойду домой. Мне просто хочется посмотреть, как там Саймон. У него режутся зубки, и он капризничает. И если он проснется и увидит только няню…

— Никто не будет возражать, Трисс, дорогая, — мягко сказал Кормэк. — Я пойду с тобой.

— Надеюсь, с ней все обойдется, — вдруг сказала Лола, и ее синие глаза наполнились слезами. — И с ребенком…

Герейнт встал из-за стола и подошел к серванту, взял оттуда бренди, рюмки и принес на стол.

— С ней все будет хорошо, — сказал он, наливая каждому огромную порцию. — Сейчас врачи умеют спасать детей не крупнее мешочка с сахаром, так что семимесячный будет казаться просто гигантом!