встретишь полных людей — если только кто-то из администрации. А когда девушка тоненькая и невысокая, сложно определить возраст. И все же Марку показалось, что она скинула себе пару лет.
— Самое время выйти замуж, — заметил он вслух. — Что есть проблемы с этим?
Она смущенно опустила глаза.
— Именно поэтому я и пришла, — произнесла она, будто едва сдерживала слезы. — Меня принуждали выйти замуж против воли. Директор химического завода. Того завода, что на этаже -100, — добавила она после паузы. Быстро взглянула на Марка. — Вы же его знаете — такой противный жирный дядька… Жена его скончалась четыре года назад… Он шантажировал меня, говорил, что мои родители и брат тоже могут погибнуть… Я предпочла уйти в приют.
Голос ее странно изменился, когда она рассказывала это: то ли она стала играть более убедительно, то ли вообще на мгновение прекратила кривляться. Это походило на правду. О директоре химического завода, он слышал, у него внезапно умерла жена, до этого нисколько не жаловавшаяся на здоровье. Об этом весь Лондон сплетничал, так же как и о том, что директор очень любил молоденьких девушек и частенько пропадал в службе сервиса. Но Марк не торопился с выводами, продолжал пристально разглядывать пришедшую.
Она, похоже, нервничала. Красивые губы дрожали, в глазах появился на этот раз натуральный испуг, вот-вот потекут слезы. 'Опять играет?' — Марк привык доверять интуиции, а сейчас она говорила, что этой красотке в приюте не место.
— Я не буду лишним ртом, — заторопилась она, будто боялась, что ее сейчас же выставят за дверь. — Вы меня испытайте, я многое могу делать. Если хотите, не кормите меня, пока не убедитесь, что я смогу отработать еду…
Теперь у майора не осталось ни одной веской причины, чтобы выгнать ее. Да и миссис Хиггинс стояла на страже:
— Бедная девочка, — раздался жалостливый вздох. — Не выгоним же мы ее, господин майор?
— Почему же не выгоним? — поинтересовался Марк. — Хотя, лучше пусть сама уйдет. Если ты останешься здесь, детка, ты будешь жить в приюте на общих основаниях: работать, учиться, тренироваться. Иначе еды не получишь. Нарушишь устав — будешь наказана наравне с семилетним ребенком. Устраивает?
— А форму тоже надо будет надеть? — к ней тут же вернулось самообладание, она вновь стала играть капризную девочку: выпятила нижнюю губу, носком лакированной туфли ковырнула пол.
— До формы еще дослужиться надо, — буркнул Марк. — Остаешься на один день. Если сяньшень Дэн признает, что тебя стоит кормить, останешься на неделю. Если за неделю у меня к тебе претензий не будет — разрешу остаться навсегда. Или пока ты не передумаешь. Миссис Хиггинс, займитесь.
У него не было ни малейшего желания провести рядом с этой актрисой еще хотя бы полчаса.
Ким проснулся, потому что Лейлани схватила его за руку.
— Что? — тут же вскинулся он. — Тебе плохо?
— Тише, — прошептала она. — Слышишь?
С той стороны, где находилась комната Тендхаров, раздался вскрик, плач, который постепенно стих.
— Он опять ее бьет, — с тоской промолвила жена.
Ким вскочил, быстро оделся. Вчера он сразу после разговора с женой не встретился с Павлом, а потом остыл. Подумал: может, женщины опять преувеличивают? Тендхар среди лейтенантов просто гигант, лишь чуть меньше майора. Если такой один раз стукнет Диану, от нее мокрого места не останется, а она жива и даже носит ребенка. Может, он ее толкнул один раз в сердцах, а она уже и нажаловалась. Беременные женщины вообще очень капризные — ему Эрик рассказывал. Он направился к выходу.
— Ким, ты… — обратилась ему вслед Лейлани, но он повернулся и приложил палец к губам:
— Ч-ч-ч, положись на меня.
Через несколько секунд он постучался в соседнюю дверь. Ему открыл Павел. Встал так, чтобы Ким не мог рассмотреть того, что происходит в комнате.
— Доброе утро, — поприветствовал он спокойно. — Что-то случилось?
— Что у вас происходит, Паш? — начал Ким, не отвечая на приветствие. — Ты что, бьешь Диану?
По правде говоря, он и сейчас надеялся, что слезам девушки найдется какое-то объяснение. Упала, поранилась, живот болит — что-то из-за чего соседям не стоит волноваться.
— Ким, а тебе какое дело? — Павел вышел в коридор, закрыл за собой дверь, навис над Кимом — он возвышался на целых полголовы над ним. — Я же не спрашиваю, что ты делаешь с Лейлани. Это не мое дело и я в него не лезу. Так чего ты приперся?
Ким отступил на шаг.
— Тендхар, ты в своем уме? Ты что думаешь, майор это так просто оставит?
— А майор откуда узнает, Адольфссон? Ты что ли настучишь. Так ты, брат, помни, что и на тебя настучать можно. Или ты у нас херувим? Все правильно делаешь? — он снова надвинулся на парня. Но Ким на этот раз не отступил. Он молниеносно выбросил вперед правую руку и врезал Павлу по шее ребром ладони, а следом левой рукой под дых. Тендхар согнулся и захрипел. Чтобы он не успел опомниться, Ким вытянул его руку, левой облокотился на предплечье, а правой рукой потянул ее на себя. Павел еще сильнее согнулся и застонал.
— Тише-тише-тише, — прошипел Ким. — А то наших женщин напугаешь. Ты чё, козел, со мной так разговариваешь? Ты забыл, кто лучший ученик майора? Я на тебя, с…, стучать не буду. Я сам тебя урою, понял? И сделаю вид, что так и было. Еще раз мне Лейлани скажет, что твоя жена плакала — не обижайся. Нашелся мне… самый сильный парень среди детей и молоденьких девушек. Ты меня понял?
Тендхар молчал, только негромко рычал сквозь зубы. Тогда Ким завернул ему руку сильнее. Чтобы избавиться от боли, Павлу пришлось наклониться чуть не до пола.
— Я не слышу, — повторил Ким. — Ты меня понял?
— Д-да… — простонал Павел.
— Вот и хорошо.
Он сделал подсечку и кинул его на пол. Потом, не обращая внимания, на тяжело дышащего Тендхара, поправил форму и дернул дверь своей комнаты. Тут же аккуратно закрыл ее за собой.
Лейлани испуганно смотрела на него:
— Что случилось?
— А что случилось? — широко улыбнулся он. Подошел, поцеловал ее губы. — Ничего не случилось, — он сел на кровать. — Павел просил извиниться перед тобой, за то, что расстроили тебя. Поклялся, что обижать Диану не будет. Да и вообще, он ее, в общем-то, и не бил. Так, шутя. Просто силу не рассчитал.
Лейлани смотрела на него с недоверием.
— Вы что, подрались? — еле слышно спросила она.
— Мы? Ну что ты, солнышко. Кто же со мной драться будет? Ты не забыла, что я самый злобный драчун в приюте? Просто поговорили по-мужски…
— Я уже знаю, Ким, — ответила она серьезно, — что твои слова надо воспринимать в противоположном смысле, потому что ты не хочешь меня огорчать.
Он весело рассмеялся.
— Лейлани, если бы мы подрались, то, поверь, и форма была бы порвана и синяков мы бы друг другу понаставили. Тендхар все-таки не первоклассник, а старший лейтенант. Я прямо сейчас разденусь и покажу тебе, что никаких следов драки на мне нет.
— Не надо!
— Надо. Чтобы успокоить тебя и… И все равно я так спешил, что в очистителе не был.
Он быстро стянул с себя рубашку, скинул брюки. Лейлани невольно залюбовалась телом мужа. Пусть в плечах не такой размах как у Павла, зато каждая мышца выделяется рельефно. Вот бы его портрет выложить пластиком. Жаль, что для этого ей материалов не дадут. Никому, кроме нее портрет мужа не нужен.
— Не смотри на меня так, — предостерег Ким. Дыхание у него сбилось.
