Когда солнце коснулось горизонта, ворота острога отворились, и вошел тритон с двумя ведрами: одно было доверху наполнено водой, а другое – отвратительной на вид ячменной кашей. Пленники ринулись к ведрам. Воду и кашу черпали ладонями, завязались драки.
Вакару очень хотелось есть, но он не нашел в себе сил для столь жестокого состязания. Когда узники слегка утолили голод, шум вокруг ведер унялся.
– Эй, чужак! – позвал его один из обидчиков. Вакар оторвался от гнетущих раздумий, поднял голову и увидел чернокожего. Тот протягивал руку принцу.
Вакар подставил ладони ковшиком и получил пригоршню размазни.
– Ты, вижу, сейчас не можешь сам о себе позаботиться, – сказал негр. – Когда ребята в следующий раз захотят с тобой поиграть, не будь дураком.
– Спасибо, – поблагодарил Вакар, набив кашей рот.
На следующее утро пришел тот же тритон, на сей раз с полным передником черствого хлеба. Вакар подобрался к куче-мале и схватил кусок, упавший ему под ноги. Он уже направился в свой угол, но тут по плечу скользнула длинная рука и вырвала хлеб.
Вакар резко обернулся. Светловолосый атлант, отнявший у принца добычу, сразу вонзил в нее зубы. Он был богатырского сложения – самый рослый в этом загоне для людей, а потому держался нагло. Даже не взглянув на Вакара, он пошел прочь.
Вакар побагровел, его рука скользнула под рубашку и вынырнула с кинжалом. Спустя миг клинок погрузился в широкую шею атланта. Тот захрипел, дернулся и рухнул на землю.
Остальные пленники возбужденно загомонили на добром десятке языков. Теперь они глядели на Вакара гораздо почтительнее, чем прежде. Принц стоял над мертвецом с окровавленным кинжалом в руке.
– А ну, быстро спрячь эту штуку, через минуту здесь будет стража, – посоветовал один из пленных.
Похоже, так и следовало поступить. Вакар вытер кинжал о кожаный килт атланта, развязал ремешки под своей рубашкой и снял ножны. Затем он выкопал пальцами ямку в земле, зарыл в нее оружие и притоптал землю. Едва он управился, вошли двое тритонов. Увидев труп, один из них заорал:
– Что случилось? Кто это сделал? Эй, ты, признавайся!
Тот, к кому они обращались, ответил:
– Не знаю, я в это время облегчался, стоял спиной к остальным. Услышал возню, а когда оглянулся, он был уже мертв.
Тритон задал те же вопросы другим пленникам, но получил похожие ответы.
– Я играл в бабки, ничего не видел, а я дрых…
– Построиться и раздеться! – приказал тритон и прошел вдоль шеренгу, обыскивая жалкие лохмотья пленников. – Надо бы вас пытать, но овчинка не стоит выделки – вы все равно наврете с три короба, – объявил он, закончив осмотр. – Да и времени нет – сейчас начнется муштра. Выходите, живо! Эй, ты!
Вакар понял, что тритон обращается к нему.
– Ты весь в синяках. Тебе что, задали трепку?
– Я упал, – ответил Вакар, ковыляя к воротам.
– Так и быть, на сегодня я освобождаю тебя от учений.
– Я принц Вакар из Лорска и желаю поговорить с твоим королем.
– Заткнись, пока я не передумал насчет муштры, – рявкнул тритон и ушел вслед за новобранцами.
Вакар отыскал не слишком загаженное место и устало опустился на землю. Вскоре появились два раба и утащили мертвого атланта. За день Вакар совсем извелся от скуки и даже жалел, что не отправился на ученья, невзирая на свои ушибы.
Пленники вернулись вечером и до темноты бездельничали или играли в бабки. Вакар недоумевал, как они ухитряются не сходить с ума от скуки.
На следующий день принцу полегчало, и он отправился на плац. Там пленников учили строиться в боевые порядки и орудовать копьями. Вакару, опытному наезднику и фехтовальщику, вскоре дали в подчинение несколько человек. Попросив у сержанта разрешения встретиться с королем, он услышал в ответ:
– Паренек, еще одна дурацкая просьба, и тебя высекут. А теперь прикуси язык, и за работу.
Дней через десять Вакар утратил счет времени. Нигде ему не жилось так плохо, как среди солдат поневоле. Последний дикарь и тот не пожелал бы себе подобной участи. В остроге царила грязь и процветали половые извращения. Единственный жест милосердия принц увидел там в день своего появления – когда к нему подошел негр с горстью каши. После убийства атланта пленники оставили Вакара в покое вовсе не из-за сочувствия, а лишь потому, что ненавидели его меньше, чем тритонов. Кроме того, они подчинялись железному закону «смерть стукачам». Вакар очень правильно сделал, что не пожаловался насчет трепки.
От пленных принц не узнал ничего нового. Они были глупы и постоянно ссорились друг с другом. Когда Вакар убил их вожака, они были готовы выбрать его своим предводителем. Но принц палец о палец не ударил, чтобы добиться этой сомнительной чести, и они предпочли коренастого, широкобедрого атарантийца, который в кулачном бою выбил противнику глаз.
Пока Вакар носил за пазухой кинжал, никто не задирал его. Когда отчаяние слегка отступило, принц завязал разговор с товарищами по несчастью и вытянул из них кое-какие сведения о народах и обычаях соседних земель, а также вызубрил несколько фраз каждого языка. Он давно уже придумал план спасения и в соответствии с ним поинтересовался, какая клятва считается у тритонов самой надежной.
– Они клянутся рогами Амона, – сказал ему маленький фарусиец. – Это их овцеглавый бог плодородия. Любую другую клятву они нарушат, глазом не моргнув, но эта держит их в узде. Не пойму, как можно в здравом уме выбрать себе в боги такую глупую и грязную скотину…
* * *Около месяца протомился Вакар в остроге, а затем тритоны объявили, что подготовка новобранцев закончена и их переводят в другое место. Но Вакара не отправили вместе с остальными.
– Тебе все-таки посчастливится увидеть короля, – сообщил ему один из тритонов. – Веди себя почтительно в его присутствии.
– Что от меня требуется? Поцеловать его в задницу или стукнуться башкой оземь?
– Не кощунствуй! Нужно стоять на коленях, пока он не разрешит подняться. Только и всего.
Вакара отвели в прибрежную часть города, а затем проводили на борт большой красной галеры. На полуюте, в щедро разукрашенном кресле, сидел тот, ради кого приехал сюда Вакар, – король Ксименон. Он был дородный, чисто выбритый, в ярких сверкающих одеждах, с золотым венком на вьющихся седых волосах. Рядом стоял телохранитель в позолоченных доспехах из змеиной кожи. В ногах короля, мурлыкая, лежал детеныш гепарда. На среднем пальце левой руки Ксименона принц
