– Это вы его так сложили? – поинтересовался Капитан.
– Нет, – ответил Артамонов. – Его мы не трогали. Видимо, так и умер. Комната была заперта изнутри.
– От чего умер? – спросил Капитан и тут же понял, что вопрос глуп: Артамонов и Ким не могли еще ничего толком выяснить.
– Сердечная недостаточность, – спокойно ответил Ким. – На фоне острого невроза.
– Откуда информация? – заинтересовался Капитан, внимательно освещая фонарем ссохшуюся маску.
Вместо ответа Ким указал на высохшие кулаки мумии – они были крепко сжаты, причем большие пальцы находились внутри кулаков. Капитану стало стыдно, что он сам этого не заметил. Кулак с большим пальцем внутрь – «рука младенца» – глубокий инстинкт, который просыпается у человека в моменты острых потрясений.
– И вот еще… – Артамонов осветил фонарем пол около кровати.
Судя по темному ровному квадрату посреди выцветшего линолеума, здесь долгие годы стояла тумбочка. Теперь вместо нее стоял пересохший стакан, а рядом валялась капсула с нитроглицерином.
– Ясно. – Капитан повернулся к двери. – А тумбочкой, значит…
Теперь он внимательно осмотрел груду возле двери – тумбочка валялась на боку, рядом – перевернутый журнальный столик и стул, а на пороге почему-то валялся распотрошенный фонарь Кима без батареи.
– Он баррикадировался, – закончил Артамонов, хотя Капитану и так уже всё стало ясно.
– Не молодой, лет шестьдесят, – задумчиво произнес Ким. – Чего его понесло на семинар?
– Семинар? – резко повернулся Капитан.
– Нам повезло, – кивнул Артамонов. – Мы нашли его записи. Только осторожнее…
Капитан обернулся и только сейчас заметил, что на подоконнике рядом с Артамоновым светится вовсе не лунный блик, а экранчик маленького карманного компьютера. Рядом лежала увесистая батарея фонаря, аккуратно подсоединенная проводками.
– А это… долго ли меня не было? – сглотнул Капитан.
– Часа три с половиной. – Артамонов поднялся со стула, уступая место. – Мы прочли еще не всё, но если вкратце…
Капитан сел перед экранчиком. Он промотал текст в начало и погрузился в чтение. Вначале шла полная бессмыслица. Латинские буквы складывались в слова, а слова явно составляли фразы, которые кончались точкой, но чаще – гроздьями восклицательных или вопросительных знаков. Но не то чтобы произнести, и прочесть это не получалось.
– Корейский, – произнес Ким из-за плеча. – Но в транслите.
– Переведи, – потребовал Капитан.
– Транслит – это когда иероглифы изображают латинскими…
– Переведи сам текст!
– Я объяснял девять лет назад, – сухо напомнил Ким. – Я не знаю корейский.
– Жаль, – сказал Капитан. – А хоть примерно?
– Я не знаю корейский, – с упором повторил Ким. – Ни иероглифов, ни транслита.
– Откуда ж ты тогда знаешь, что это корейский? – зло повернулся Капитан. – Может, это монгольский?
Ким ничего не ответил, вместо него ответил Артамонов:
– Ким говорит, что вот эти бесконечные «уео-уео» – корейские. А у монголов вообще русские буквы.
– А на клавиатурке-то русские буквы есть! – заметил Капитан.
– Ты листай дальше, – вздохнул Артамонов. – У нас не так много времени. Там будет много русских букв.
– А это?
– Это считай корейской молитвой.
Капитан полистал вперед – вскоре корейский текст действительно оборвался на полуслове, потянулись пустые страницы, а затем без всякого заголовка начался распорядок мероприятий: «Понедельник… Вторник… Завтрак… Обед… Дискуссия в холле третьего этажа… Пути развития… Деловые коммуникации… Партнерство… Ужин… Завтрак… Тренинг инициативного общения… Эффективное руководство… Подчинение и управление… Обед… Ужин… Тренинг… Карьерный рост… Корпоративное лидерство…» Капитан недоуменно пролистал распорядок, заметив, что расписано тринадцать дней.
Дальше пошел сбивчивый конспект – причудливая смесь экономических и психологических терминов, усыпанная офисным жаргоном. Слово «бизнес» повторялось почти в каждой строке. Обычное дело, бизнес как бизнес, думал Капитан, листая текст, который всё не кончался и не кончался. Видали и не такое. Устраивать семинары для унылых безработных и зачуханных младшеньких менеджеров – тоже выгодно. Прибыльнее, чем торговать апельсинами. У них ведь тоже водится небольшая денежка, и они с радостью готовы отдать ее любому, кто пообещает сделать их везучими в бизнесе, инициативными в общении и уверенными в себе. А там уж, чем черт не шутит, авось и счастливыми в личной жизни… А если обещание не сбудется, жизнь после семинара не наладится и служебная лестница не упрется в небо, так никаких претензий к организаторам – значит сам и виноват: недостаточно самораскрылся, плохо освоил техники, приезжай учиться снова, всегда рады… Загородный пансионат, полсотни таких же нищих духом, на неделю раскрывших рты перед местным гуру, рассказывающим про свою неслыханно эффективную технику. Бизнес и психология. Коммуникации и управление. Религия нашего времени. Секты и пророки будут всегда, они никуда не делись. Просто – как там сказал Ким про демона? – вряд ли он станет себя вести точно так же, как и много веков назад. «Бренд = единица знания. Первоб. человек произошел от обезьяны в тот момент, когда стал находить бренд в окр. природе. Брендом может являться: внешний вид (все яблоки имеют разный цвет и форму, но единый бренд внешнего вида, позволяющий отличить от др. фруктов), звук (гром – бренд грозы), запах (плохой запах – бренд нечистот) и др. В совр. бизнесе бренд продукта – это его торг. марка (название). Бренд человека – имидж. Бренд полный и неполный. Полный бренд…»
– Полный бред, – сказал Капитан. – И этой ерундой они занимались две недели? Завтрак, семинар, обед, тренинг, ужин, тренинг, медитация…
Капитан вдруг задумался.
– Это мне показалось, или там у них в мероприятиях мелькала какая-то медитация?
– Мелькала, – кивнул Артамонов. – И не только она. Семинар назывался «Магия в бизнесе и коммуникациях».
– Странно…
– Послушай наконец главное: семинар у них… – начал Ким, но закончить не успел.
Во дворе громко ухнуло, а затем раздался тоскливый вой. Он заполнил всё пространство, не оставив места для других звуков. Глухой бас тянул одну ноту, и в такт ему вибрировали стекла, скрипели двери, шуршали сквозняки по коридорам. Наконец вой смолк.
– Семинар у них, – продолжил Ким невозмутимо, – вел некто Лауст. Судя по тому, как о нем отзывается в этом дневнике покойный, – очень авторитетный мистик из Кореи.
– Ах, Кореи… – понимающе кивнул Капитан, хотя понятно ничего не было.
– Не всегда, – вставил Артамонов.
– Что не всегда? – удивился Ким.
– Не всегда о нем хорошо отзывается. – Артамонов ткнул мизинцем в экран.
Ким глянул и покачал головой.
– Мудан – это шаман по-корейски.
– Мудан Топ-Менеджер Лауст, – задумчиво прочел Капитан.
– Еще там упоминается переводчик, который переводил его.
– Я не вижу логики, – взорвался Капитан и откинулся на спинку стула. – Корейская молитва, график, бизнес, медитация… На кой нам эти конспекты?
– А ты
