– Ты такая красивая, – задумчиво говорит он. – И бесстрашная. Никто и никогда не сломает тебя, Мун, – восхищение в его голосе заставляет меня краснеть, но в то же время я горжусь собой. Несмотря на все свои раны, в это самое мгновение я действительно чувствую себя красивой, сильной, желанной и смелой. Он подарил мне эти чувства, и, что бы ни случилось в будущем, я буду стараться запомнить это мгновение. Потому что это то, что делает меня особенной. Я на самом деле такая. И никто не отнимет этого у меня.
Я начинаю двигаться, сначала медленно, а затем все быстрее, и чувствую себя сильной, потому что Люцифер хочет меня и тем не менее позволяет мне самой задавать ритм. По крайней мере, какое-то время. Затем он мягко поворачивается так, что я оказываюсь под ним. Я ощущаю его все глубже, он целует мою шею, мягко покусывая плечо. Затем находит мои губы. Когда мы приходим к завершению, мне кажется, что сплелись не только наши тела, но и души, – и в это мгновение я счастлива.
Глава XVI
Я просыпаюсь, и светлый день уже наступил. Я сразу же вспоминаю все, что произошло вчера. Я свернулась калачиком под тонкой простыней и задаюсь вопросом, где Люц. Я никогда не забуду о чувствах, которые он мне подарил прошлой ночью, но реальность всеми силами захватывает меня.
Дверь открывается, и Люц заходит в комнату с чашкой кофе в руках. Он смотрит на меня с беспокойством.
– Как твои дела?
Я сижу на помятой кровати друг с другом, где мы провели ночь. Я должна быть самой счастливой девушкой на планете, но не знаю, что чувствую. Сожаление? Стыд? Страсть? Любовь? Люцифер подходит ко мне и садится рядом.
– Тебе не должно быть стыдно, – тихо говорит он. – Точно не за это. Нет ничего плохого в том, чтобы заниматься любовью.
Я пристально смотрю Люциферу в глаза. Несмотря на все его заботы, он выглядит достаточно расслабленным.
– Большое спасибо, – говорю я, – что ты остался со мной.
Он лукаво улыбается:
– Было очень приятно.
Я чувствую, что моя шея начинает краснеть.
Люц тихо смеется и нежно целует мою израненную щеку.
– Нет поводов для смущения. Мы не сделали ничего такого, чего я не хотел бы повторить.
Я делаю глоток из чашки и улыбаюсь ему в ответ.
– Как дела у Наамы? Она видела больше, чем я. Алессио спас ее жизнь и пожертвовал собой. Ее, должно быть, убивают мысли об этом.
– Лилит и Сэм о ней заботятся.
– Я хочу к ней, – говорю я. – И к брату.
Прошлой ночью я взяла передышку, но та закончилась. Тициан и Стар нуждаются во мне, даже если я не знаю, как могу быть рядом с ними, пока живу в пятом небесном дворе. И мне нужно наконец рассказать Люцу о своей сестре. Интересно, он будет настаивать на том, чтобы увидеть ее? Теперь, когда он думает, что я кровная наследница и ключ, моя сестра снова в опасности. Ангелом осталось найти один-единственный ключ. Заставит ли он Стар пройти испытания? Поступил ли бы он так со мной после всего того, что произошло между нами? Я должна сказать ему, что она больна. Должна объяснить, что она не переживет этих испытаний. У меня слишком много тайн. На мои глаза наворачиваются слезы, и я чувствую себя более одинокой, чем когда-либо. С кем мне теперь говорить обо всем этом, ведь Алессио умер. Я не знаю, что правильно, а что нет. Но я доверяю Люциферу больше, чем любому человеку, которого знаю.
– Он навсегда останется в твоем сердце, – говорит Люцифер, полагающий, что я снова плачу из-за Алессио. – И однажды ты снова встретишь его, а ваши души узнают друг друга.
– Я не верю в переселение душ, – отвечаю я, положив свою раненую руку на его грудь. Его кожа теплая, мягкая и упругая. Когда он рядом, я чувствую, что у меня есть якорь в этой жизни.
– Ты и не должна верить в это, но от этого суть не изменится – ваши души так и делают. Они переселяются из одной жизни в другую, пока наконец не станут светом, – он гладит по моей щеке пальцами. – Каждая душа должна завершить свой цикл, прежде чем она сможет покинуть этот мир. У каждой души есть тысяча жизней. Вы с Алессио были так крепко связаны, что, мне кажется, вы уже встречались раньше.
– Мысль об этом утешает меня.
– Иногда это кажется мне более интересным, чем бессмертие ангелов. Мы живем только одну жизнь и повторяем одни и те же ошибки снова и снова.
– Я никогда не предам тебя, как Сариэль, – вдруг говорю я. Может быть, сравнивать себя с серафимом – слишком самонадеянно, но он должен знать об этом. Я не стану выдавать его тайны, но я действую у него за спиной. Интересно, это так же плохо?
Люц притягивает меня к себе и целует меня.
– Я знаю это, – говорит он в мои губы. – В тебе нет ни капли лжи.
Я прижимаюсь к нему и надеюсь, что он продолжит так думать, когда узнает мою тайну.
Два часа спустя мы с Наамой и Сэмом идем по пиацетте. Я пошла к ней, чтобы утешить ее, а она настояла на том, чтобы сопроводить меня к брату и сестре. Я не могла отказать ей в этом, потому что, думаю, она просто хотела оказаться в месте, напоминающем ей об Алессио. Ее лицо кажется словно замороженным. Еще вчера она была такой счастливой. Алессио пожертвовал собой ради нее, и это, наверное, худшее. Человек спас ее и отдал за нее свою жизнь. Все, что осталось от карнавала, было убрано с площади. Сейчас и не скажешь, что венецианцы праздновали здесь вчера. Нигде не осталось следов взрыва. Только за стенами пирса сияет что-то яркое. Только подойдя ближе, я могу разглядеть, что это. Кто-то оставил там цветы. Я беру Нааму за руку, а Сэм обнимает ее. Еще несколько минут мы молча смотрим на воду лагуны. Я не могу остановить слез, а Наама берет цветок в руку, целует его и бросает в воду. Качающиеся волны уносят его прочь.
– Пойдемте, – говорит Сэм после того,
