Для моего отца, который считал, что иногда не лишним будет почитать Библию

Пролог

Две небесных войны потрясли мир в начале времен. Люцифер, любимый сын Господа, обозлился на своего отца, потому что тот требовал, чтобы ангелы прислуживали людям в раю. Люцифер отказался подчиниться своему отцу и сел на трон, чтобы править семью небесными дворами самостоятельно. А затем Господь развязал Первую Небесную войну и изгнал Люцифера.

Но тот вернулся на небеса и уговорил своего друга Семьясу последовать за ним. Люцифер показал ему дочерей человека, и, так как Семьяса не смог перед ними устоять, он последовал за Люцифером, а за ними – еще двести других ангелов.

Эти ангелы взяли себе человеческих жен, подаривших им детей. Они передали женщинам божественные знания, открыли им тайны драгоценных камней, обучили их заклинаниям и магическим формулам. Они показали им лекарственные растения, научили их кузнечному делу и письму.

Тогда другие шесть архангелов выступили против Люцифера во Второй Небесной войне, потому что тот смешал кровь ангела с человеческой, а также посвятил женщин в небесные тайны. Рафаэль связал руки и ноги своего брата, а затем бросил его во тьму пустыни Дудаэль. Семьясу и других ангелов тоже схватили и заперли под землей. Жены и дети падших ангелов были убиты. В этот момент зло должно было быть окончательно уничтожено.

На самом же деле зло осталось частью этого мира, поэтому должна была начаться Третья Небесная война, способная навсегда разрешить спор между добром и злом.

Глава I

С тех пор как Фелиция стала навещать меня, мне становится лучше день ото дня. Я выпила чай, съела хлеб и цепляюсь за мысли о том, что Стар и Тициан ни в чем не нуждаются. Ангелы нацелились на меня, и если они думают, что я ключ, пускай так и продолжается. Я буду участвовать в испытаниях, если подобным образом смогу защитить свою сестру. Я запрещаю себе думать о Кассиэле. Тем не менее боль и смущение из-за моей доверчивости снова и снова проникают в мои мысли.

К счастью, в последние дни я сижу в камере одна. Других заключенных из нее увели. И я не знаю куда. С одной стороны, это хорошо, ведь я могу отдохнуть и набраться сил. А с другой – плохо, ведь я бы с радостью поссорилась с кем-нибудь или подралась. Просто для того, чтобы избавиться от волнения и страха. Мне только и остается, что заниматься самобичеванием.

Когда-то после визита Фели Марко приносит мне брюки. Кажется, я совсем потеряла чувство времени, и не знаю, сколько дней прошло с тех пор, как меня посадили сюда: два или десять. Он просовывает одежду через железные прутья.

– Меня попросили передать тебе привет, – шепчет он так, чтобы другие стражники его не услышали. – Отец больше не выпускает ее из дома, но я должен сообщить, что тебе не о чем беспокоиться.

Я киваю ему в ответ. Как такое вообще возможно? Я впустила ангела в наш дом. Подарила ему свое сердце, подвергнув опасности брата и сестру. Все, за что я боролась, потеряно. Моя свобода, но прежде всего мои деньги, а вместе с ними и возможность для Стар и Тициана покинуть город. Это голые факты. Теперь я сижу в камере под Дворцом дожей и жду, когда ангелы найдут других девушек, которые нужны им для испытания ключей. Интересно, целует ли Кассиэль кого-то из них так же, как целовал меня? По моей спине пробегает дрожь. Я была одинока: это единственная причина, по которой я доверилась ему. Это объяснение, но не оправдание. Потому что оправдания случившемуся нет. Я не понимаю, как кто-то может быть таким бесчувственным, ангел то или человек. Если сегодня у меня был бы такой выбор, я бы самостоятельно привела мародеров в собор Сан-Марко прямо к Кассиэлю, чтобы они вырвали из него все перья.

Не успел Марко уйти, как я бесшумно поднялась с пола и продолжила свои упражнения. Мне нужно прийти в форму, и стражникам лучше об этом не знать.

Поэтому я отжимаюсь, приседаю или бегаю на одном месте так долго, как только могу. Если существует хоть крошечная возможность сбежать отсюда, я ей воспользуюсь. Интересно, Фелиция вернется? Возможно, я могла бы уговорить ее принести мне оружие. Я повисла на решетке спиной к двери и поднимаю согнутые ноги вверх. Впервые за все время я благодарна своей матери за многочасовые тренировки, на которые она обрекала меня, когда я была совсем ребенком. Долгие и одинокие часы в этом вонючем подземелье я думаю о том, что она отлично подготовила меня к этому. Я просто прогоняю свою программу, и физическая нагрузка выбивает из моей головы все мысли об этом мерзком ангеле.

Позже я ложусь под одеяло и прислушиваюсь к окружающим звукам: стонам других заключенных, рыданиям и крикам тех, кого пытают в подземелье. Если бы кто-то спросил меня, я была бы готова поклясться, что это ангелы так издеваются над пленниками. Но наши надзиратели и мучители оказались людьми. Возможно, они делают это из-за того, что ангелы не хотят марать о нас свои руки. Вокруг меня кромешная тьма, и из-за нее звуки кажутся еще более громкими. По вечерам охранники гасят факелы, и в камерах становится так темно, что ты чувствуешь себя заживо погребенным. Крики и мольбы о помощи проникают в голову и в каждую клетку тела. Иногда мне даже кажется, что я вот-вот сойду с ума. Несмотря на холод, который выделяют влажные стены, пот стекает по моей спине. Я всегда считала себя смелой, но с каждым днем и каждой ночью, которые я здесь провожу, я все больше сомневаюсь в своих представлениях о себе и достигаю предела того, что могу вынести. Тут никогда не бывает тихо, и приходится постоянно быть начеку. Усталость изматывает. Я только днем время от времени разрешаю себе немного поспать. Ночью – никогда. Не знаю, сколько я еще выдержу. Остальные заключенные находятся в других камерах и не представляют опасности для меня теперь, когда ко мне вернулись силы – настоящая же угроза исходит от стражников. Я не могу не замечать их похотливых взглядов на себе, когда они приносят мне еду или следят за мной, когда я подмываюсь. В отличие от других пленников, я еще молода, да и все зубы еще при мне. Время, проведенное в темнице, не сломило меня и не обратило в ползающее по земле существо. Главный вопрос заключается в том, как долго это будет продолжаться. Мои волосы спутались, а кожа чешется от укусов жуков, ползающих в