Глава 11

— Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь! — Оуэн бросил на стол последнее письмо в плотном желтом конверте. — Итого пятьдесят семь судебных исков.

— Всего за неделю учебы, — мрачно сказала я и с ожесточением впилась вилкой в ломтик бекона на тарелке. — Это рекорд!

Патрик, сидевший по правую руку, негромко кашлянул.

— Вообще-то нет. В книге «История суда» говорилось, что…

Оуэн укоризненно покосился на него и покачал головой, намекая, что сейчас не время для лекции. Я же так привыкла к Патрику и его статистическо-историческим ремаркам, что даже не обратила внимания на эти слова. Сама не знаю, как именно к нам с Оуэном прибился этот чудаковатый парень в очках и мешковатых костюмах, но его присутствие стало чем-то привычным. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что называю его другом. Молчаливый, но деликатный Патрик вызывал у меня смешанные чувства, среди которых доминировало желание защитить. Видимо, я страдаю комплексом спасителя, раз испытываю желание позаботиться о тех, кто слабее меня.

С запястья раздалось сытое урчание Плющика. В пасти этого безобидного с виду цветка только что исчезла целая куриная ножка. Он категорически отказывался от воды, но не имел ничего против мяса. Милое мне растение досталось, что ни говори!

— Почти в каждом письме есть приписка, что обвинитель с удовольствием откажется от своих претензий в случае…

— Если я выйду за него замуж? — догадливо предположила я и отодвинула тарелку.

Аппетит пропал. Даже чудесные ароматы, витавшие в столовой, больше на меня не действовали. Плющик воспользовался моментом и торопливо утянул вниз остатки бекона. Раздалось довольное чавканье.

— Да, — подтвердил Оуэн и принялся складывать разбросанные по столу конверты в стопку. Ему на глаза попалось распечатанное письмо. — О, а рина Фрайя ты тоже успела обидеть?

— Угу, — буркнула я, скрестив руки на груди. — В тот момент, когда он, сломав заклинание защиты, пролез ночью в мое окно.

— А! — с пониманием протянул Оуэн. — Тогда понятно, почему он упомянул душевную и…

— Плющик укусил его лишь разок. Ну, может два. Кто же знал, что это нанесет ему…

— …и физическую травму, — закончил Оуэн и со вздохом отложил письмо в сторону. — Ладно, все равно его претензия не переплюнет иск Орроу.

Я скрипнула зубами. Орроу выдвинул смехотворное по моим меркам обвинение в том, что я нарушила его покой. Понятия не имею, что он имел в виду под этой расплывчатой формулировкой.

— Тебе будут нужны деньги на адвоката, — сказал Оуэн и растерянно взлохматил рыжие волосы. — Много денег… Я могу одолжить у отца. Когда он немного отойдет.

— У меня нет сбережений, — вклинился Патрик, — но, возможно, я смогу попросить немного у бабушки.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, — но это не решение проблемы.

Мы замолчали. Я прошлась взглядом по столовой. В обеденный час она была полна студентов. Мельком я подумала, что среди них снова нет Эйверли. С той злосчастной вечеринки у Оливера (я до сих пор не могла простить, что Оуэна там мало того, что уволокли играть в карты, так еще и напоили!) мы виделись лишь в коридорах академии и на общих лекциях. В столовой я не встречала его ни разу. Кажется, он не особо жаловал изыски местного повара. В любом случае тот раз, когда я видела его с чашкой чая за обеденным столом, так и остался единственным.

Я бы посчитала, что тогда он зашел в столовую исключительно ради меня, но завышенное самомнение не входило в список моих пороков. Эйверли если и проявлял ко мне интерес, то чисто деловой. Даже состоявшийся на вечеринке у Оливера разговор был тому подтверждением. Я понимала, почему Эйверли подпустил меня к подслушивающему артефакту. Уж точно не чтобы сделать мне приятное! Он хотел посмотреть на мою реакцию и проверить свои догадки. Узнать бы, к чему он в итоге пришел…

Кинжал так и не нашли. Полиция чуть сбавила обороты, но не оставляла надежду вычислить преступника. Меня еще два раза вызывали на допрос, в ходе которого нам с Патриком и Райли устроили очную ставку, но пользы делу это не принесло.

— А если я не буду отвечать на иски? — все еще думая о своем, спросила я.

— Тогда тебя автоматически признают виновной и обяжут выплатить материальную компенсацию.

— А если…

— Долговая тюрьма, — не дожидаясь окончания вопроса, ответил Оуэн.

Я тяжело вздохнула. Патрик сочувственно взглянул на меня и поправил сползшие на нос очки.

— Замужество могло бы помочь, — тихо заметил он.

— Ну да, мне не пришлось бы одалживать у вас денег, — фыркнула я. — Взяла бы их из кошелька мужа.

Оуэн, уловивший мысль Патрика, мотнул головой.

— Нет, дело не в этом. Муж отвечает за жену перед законом. Таким образом, эти иски будут перенаправлены ему. Конечно, если те, кто их подавал, не аннулируют претензии, едва услышав о твоем замужестве.

Я кисло посмотрела на гору писем. У меня не было и капли сомнений в том, что наличие мужа и правда бы решило эту проблему: никому не захочется бодаться в суде с мужиком. Это же не хрупкая беззащитная девушка! Никакого интереса, право слово.

— Я не выйду замуж! Это моя принципиальная позиция, — жестко сказала я и обвела взглядом столовую. — К тому же все равно не за кого.

Оуэн выразительно покосился на толпу студентов в углу. Судя по ухмылкам и изредка долетавшим фразам, они обсуждали меня. Из центра зала Майкл салютовал чашкой кофе. Подходить ближе после знакомства с Плющиком он опасался, но продолжал по мере возможности оказывать знаки внимания.

— Этих в расчет не берем, — отрезала я и придвинула к себе успевший остыть чай.

Оуэн пожал плечами,