– Это он, – сказала Ма. – Это он сделал.
И вдруг я понял, что она говорит обо мне. Это было так неожиданно, что сначала я даже не поверил.
– Что сделал? – Па закрыл дверцу печи.
– Эту гадость. Эту дрянь.
Па вздохнул.
– Ты не понимаешь, что говоришь, – сказал он. – Бакс – собака, а это сделал человек. Собака не может такого сделать. У неё нет рук. Единственное, что он мог сделать, – это притащить эту вещь. Но навряд ли в этом был умысел. Просто увидел и притащил.
– Я не про собаку, я не сумасшедшая. Не про Бакса я говорю.
– Ты считаешь…
Ма имела в виду меня.
– Лиза испугалась, – сказала Ма.
– Я сам испугался…
– Ты знаешь, что это за вещь?
Па не знал.
– А я знаю. Такими вещами наводят порчу. После таких вещей в доме умирают…
– Дорогая! Я же тебе уже говорил! Оставь ты эту мистику! Это ничто. Это просто дрянь с перьями – и всё! Какие-нибудь дураки делают, чтобы народ пугать. А Бакс нашёл да и притащил…
– Ничего просто так не бывает. – Ма смотрела в огонь. – Что тут вообще происходит… Ты же видел – он натравил на Римму собаку! Бакс на неё кинулся, Лиза испугалась. Он и на тебя рычал! Он рычал, этого раньше никогда не было! А это не моська, такая собака легко может убить…
Па открыл дверцу, посмотрел, как горит.
– Ты знаешь, – шёпотом сказала Ма. – Я сегодня видела чёрную собаку.
– Что?!
В голосе Па я услышал страх. Обычно Па никогда ничего не пугался. А тут вдруг голос его задрожал и просел, как земля на кладбище.
– Что ты видела? – переспросил он.
– Чёрную собаку, – повторила Ма. – Сегодня я видела чёрную собаку!
– Это нормально, Бакс ведь чёрный, ты наверняка ошиблась…
– Это не Бакс! – крикнула Ма. – Бакс сидел на заднем сиденье! Я не ошиблась! Там, возле холма! Я видела её! Чёрная собака…
Па приложил руку к бойлеру и тут же отдёрнул.
– Это может ничего не значить… – Он подул на палец. – Это может совсем ничего не значить…
– Ты прекрасно знаешь, что это может значить! Ты же помнишь! В последний раз, когда мы видели чёрную собаку, умер отец…
– Хватит! – неожиданно рявкнул Па. – Хватит! Я устал от всей этой чуши! Тебе надо лечиться! То тебе чёрные собаки мерещатся…
– Её видела и Лиза, – сказала Ма.
Па умолк.
Ма сказала Па:
– Не знаю, что делать… И этот его Бакс…
– Ты предлагаешь его вернуть? – прямо спросил Па. – Вернуть Сеньку?
Меня собирались вернуть.
– Нет… – сказала Ма. – Я не хочу его возвращать. Но я не знаю, что нам делать. Мне кажется, он может в любой момент стать неуправляемым… В конце концов, мы про него ничего не знаем. Мне кажется, он начал за нами следить. Он ходит, приглядывается всё…
Значит, Ма заметила.
– У тебя просто нервы распустились. – Па прибавил газу в котёл, пламя вспыхнуло веселее. – Ничего такого нет, тебе на самом деле кажется…
– Мне кажется, что проблему придётся решать…
Па выбил трубку о котёл.
– Давай поступим по-другому. – Он закурил. – У меня есть один сослуживец, а у него отец живёт на Севере. Можно на время парня отправить. Скажем, что там надо помочь дом достроить. Или посторожить что – тогда можно будет и Бакса отправить…
Из котла шёл удушливый запах мертвечины.
14
Повешенный
Сегодня утром ко мне пришла женщина. Это была совсем непримечательная женщина. На ней были белая куртка и белые джинсы, и она весьма походила на моль.
Видимо, её пропустил Белобрысый.
Я был один и не думал ни о чём. И вдруг открылась дверь и вошла эта женщина. Она подошла ко мне и остановилась.
Она ничего не сказала и не смотрела мне в глаза. Это очень плохой знак, когда тебе не смотрят в глаза. Она стояла метрах в двух и всё мялась.
Почему-то мне вдруг захотелось встать. Я встал и подошёл поближе. Она сунула руку в сумочку и достала пистолет.
Её точно пропустил Белобрысый. Если она меня пристрелит, это будет Белобрысому только на руку.
Я думал, что сейчас она что-нибудь скажет. Но она молчала, только целилась. Прямо мне в лоб. Хотя целиться у неё получалось плохо, её руки дрожали, оружие в них прыгало, пуля никак не могла остановить свой выбор – куда укусить? В правый или в левый глаз?
Вся жизнь промелькнула у меня перед глазами… Ха, ничего подобного не было. Моя жизнь передо мной не мелькала, просто я смотрел, как пляшет по прицельной линии её зрачок, и не моргал.
Всё это продолжалось, наверное, минуты три. Потом женщина опустила оружие и так же молча вышла. И я сразу же вспомнил, кто она. Я видел её в одной передаче, их сейчас много показывают. Она там сидела с точно таким же расплющенным видом и односложно отвечала на вопросы ведущего. Оказывается, у неё тоже была дочь. И эту дочь искалечили собаки. Правда, это были не домашние собаки, а бродячие.
Меня ещё тогда очень удивила эта история. Обычно у бродячих собак практически отсутствует враждебность по отношению к человеку. Во всяком случае, первыми они никогда не нападают. У них и так слишком много проблем в жизни, чтобы интересоваться ещё и человеком. Но так вот случилось.
И эта женщина собралась меня застрелить.
Но убить кого-либо очень тяжело. Я-то знаю. Это лишь на первый взгляд кажется, что нажать на курок очень легко. Эта женщина не смогла. Не знаю, хорошо это или плохо.
В дверь заглянул Белобрысый.
– Не смогла… – ухмыльнулся он. – Жаль, жаль…
– Это точно, – сказал я.
– Ну, что? – спросил он. – Не понравилось, когда пистолетом в морду тычут? Привыкай.
Я не удостоил его ответом. Мне надо было подумать.
Сегодня меня пытались убить во второй раз в моей жизни. Не получилось. А в третий раз получится. Природа любит число три, в третий раз меня достанут. Это точно. В первый раз меня пыталась убить Римма.
Она попыталась меня убить. Никто не видел. Они пошли гулять к озеру. Римма, Ли, Ма и Бакс. Бакс не хотел идти, он был ленив, но я его всё-таки отправил, я не мог отпустить Ли с Риммой одну. Па уехал на работу.
Я с ними к озеру не пошёл. Ма не хотела брать Бакса, но я убедил их, что без Бакса ходить опасно.
И они ушли.
Я отправился в сад. Целый час бродил между деревьями, думал, что делать дальше. Пахло яблочками. Потом решил сходить к кроликам. Я знал, что они ушли, но всё равно на что-то тупо надеялся. А вдруг кто-нибудь из них остался?
Кролики ушли. Их подземные лабиринты опустели, они прорыли ход куда-то в сторону ручья и убежали по нему. Все. Взрослые кролы, крольчихи и совсем маленькие крольчата.
Я сидел, глядя в осыпающиеся чёрные дыры в земле. Мне было тяжело. Даже плакать хотелось.
