Вот же твари, им удалось подстрелить меня!.. Все-таки не стоило расслабляться, эти враги могут и на высоте достать.
После нескольких секунд свободного падения тело птицы грохнулось на крышу. Из-за прилично набранной инерции, оно там не остановилось, а покатилось к самому краю. И свалилось в какую-то кучу то ли обычной грязи, то ли самого настоящего дерьма.
Затуманенным взором я еще успел заметить подбежавшего ко мне болотника, на отвратительной роже которого сиял довольный оскал. Рука с когтями потянулась ко мне и заслонила весь обзор. А потом кромешная темнота полностью поглотила мой разум.
Но все проходит, прошла и тьма. И когда глаза снова открылись, то пришлось сразу же зажмуриться. Солнце светило прямо в лицо, а ужасная дикая вонь проникала в ноздри. Кругом стоял такой отвратительный запах, словно я находился в хлеву на Ближнем Востоке.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы глаза наконец-то привыкли к слишком яркому свету. Поэтому пришлось опустить голову вниз. Но зато я кое-что увидел, и из-за этого даже облегченно вздохнул. Мои ноги снова принадлежали человеку.
Ну хоть больше не птица, и то хорошо.
Ну а так я был привязан к одному из столбов, как раз недалеко от окровавленного камня. Размерами камешек был чуть меньше метра в высоту, шириной около двух и длиной никак не меньше пяти метров.
И как эти уродцы умудрились его сюда притащить, тяжесть ведь неимоверная для обычного ручного труда. В том, что местные не умели использовать ничего, кроме рук и простых инструментов, я даже не сомневался.
Качество постройки в их поселении даже не говорило, а просто кричало об этом. К тому же и тянуть пришлось из реки в гору. Было хорошо заметно, где камень долгое время находился, вода его прилично отшлифовала, превратив в этакий большой сплющенный хот-дог.
Я перевел взгляд с предполагаемого алтаря на уродливые жилища с их обитателями. Правда, разъяренной толпы на площади больше не было. Видно, со смерти птицы прошло много времени, и все уродцы разбрелись.
Никто из увиденных мною поблизости болотников или йети больше не кричал. Эти козлы даже не смотрели в мою сторону, а как ни в чем не бывало копошились возле своих убогих домишек.
Через минуту наблюдений я узнал о мутантах еще больше. Самки, хотя лучше называть их женщинами, оказались почти точными копиями своих мужчин. И отличались от них теми же признаками, что и люди разных полов друг от друга.
В общем, те еще уродки, хотя со мной могут не согласиться извращенцы, им бы, может, и понравились местные дамы. Те передвигались по поселению, тряся своими круглыми бедрами и обнаженными грудями размером с мою голову. Последнее касалось, конечно, женщин йети.
В основном они шли с какой-то убогой пародией на посуду в руках, а то и со слишком маленькими детенышами. Те находились в допотопных рюкзаках за спиной, а иногда висели спереди, под грудями матери.
Мужчин оказалось в разы меньше, чем женщин, особенно это касалось йети. Может, тут многоженство, поэтому и такое неравномерное соотношение полов. Ну или же большинство мужского населения на охоте. Жрать такой огромной ораве ведь что-то нужно.
В отличие от женщин местные представители сильного пола в основном не занимались никакими полезными в быту делами. Некоторые из них просто сидели прямо на голой земле, а если быть точнее, то скале, находясь в каком-то трансе.
Другие, сбившись в небольшие группы по три-четыре особи, во что-то играли, с явным азартом бросая перед собой какие-то мелкие штуки по типу костей. Притом если судить по их то довольным, то разочарованным выкрикам, получали от этого кучу различных эмоций.
В общем, если бы не уродливая внешность мутантов, то можно было подумать, будто я попал к самым обычным диким племенам Африки или Южной Америки. Хотя антураж тут, конечно, намного мрачнее.
Вряд ли наши дикари украшают свои поселения черепами, а заодно строят защитные стены с кольями перед ними. Это явно указывает на наличие активных военных конфликтов в данной местности.
Очень скоро я прекратил наблюдение, так как, несмотря на солнце, замерз. Ведь одежда на мне отсутствовала совсем. Срывавшие ее йети не оставили даже трусов. Вот же тупые безмозглые твари…
Может, пока проверю, умеют ли мои тюремщики делать узлы?
Я аккуратно посмотрел по сторонам и убедился, что на меня никто не смотрит. Правда, из-за широкого столба за спиной находилась слепая зона, но все это время там стояла гробовая тишина.
Очень осторожно, чтобы не привлекать к себе внимание, подергал руками. Стоило узнать, насколько крепко меня привязали. И тут же резкая тупая боль пронзила левую руку. Да так, что конечность даже онемела.
Внезапный удар оказался таким сильным, что еще немного – и мог бы мне кость переломить. Ох, там и так был здоровенный синяк после встречи с решеткой в склепе, а теперь он станет еще больше…
– Тхарлык! – послышался сзади громкий и явно грубый окрик.
Кто-то из уродцев, оказывается, все это время стоял прямо за моей спиной. Нужно было все-таки извернуться и посмотреть за столб. Да и гаденыш тоже красавчик, умудрился длительное время не издавать никаких звуков.
Несмотря на боязнь получить новый удар, я обернулся. И заглянув за столб, просто очумел от нового открытия. Нет, стоявший там йети с огромным копьем в руке был мне уже хорошо знаком.
Причиной шока стал лежащий рядом с ним зверь. Гигантский гризли – единственное, на что он походил. Однако лапы чем-то отличались от медвежьих, да и по сравнению с гризли он был каким-то поджарым.
Вроде бы чем может удивить неизвестная порода мишки – мамонт с копьями-бивнями ведь в разы круче? А вот и нет, на звере оказалась упряжь. Конечно, не совсем такая, какую люди делают для лошадей, но косолапый явно использовался в качестве верхового животного.
А еще на нем были надеты кожаные латы с металлическими пластинами-вставками, которые частично прикрывали покрытое черной шерстью тело. Просто охренеть: передо мной самый что ни на есть бронированный ездовой медведь!
– Тахо ры? – гаркнул на меня йети.
Видно, ему не понравился изучающий взгляд пленника, направленный на его косолапую лошадку. Он попробовал снова ударить меня тупым концом своего копья. Однако я спрятался за столбом, поэтому древко лишь скользнуло по плечу, содрав немного кожи.
– Харкрум! – рявкнул этот гад и заржал этаким хрюкающим смехом.
Эти переходы от злости к веселости доказывали, что клиент явно шизанутый на всю голову. Но дальше стало еще хуже, ведь я снова осторожно выглянул, уж больно этот гризли был интересным.
Йети прошептал что-то своему медведю, и тот, лениво поднявшись, направился ко мне. Времени на размышления не оставалось, между нами всего пара метров. Поэтому я решил найти в себе последние остатки храбрости и встретить зверя
