— Итак, дети… вы хотите узнать, на что НА САМОМ ДЕЛЕ был способен директор Озпин?
Арк был уверен в том, что она отступит — он не знал более мягкого человека, чем Вельвет. Что, во имя Праха, должно было произойти с робкой девочкой, чтобы вызвать у нее столько гнева?
Его ошибка — одна из многих. С другой стороны, он не мог отдать оружие Белому Клыку, раскаялись они там или нет.
— Вельвет, подожди, мы можем поговорить…
— Теперь ты хочешь поговорить? — Вельвет мельком глянула на него и Жон отчетливо различил презрение, на секунду обезобразившее прекрасное лицо. — Если заставить вас слушать можно только силой… то, может, Браун не так уж и ошибался. Уйдите с моего пути, дети. Я считаю до трех. …Раз.
Жон бросил короткий взгляд на Пирру через плечо… и тут же понял, что ни о каком отступлении не может быть и речи. Холодное пустое выражение лица, что всегда всплывало в бою, было на месте… но зло сощуренные зеленые глаза горели тем самым пламенем, что он не раз наблюдал у других в ночь Падения Бикона — «Победа или смерть». Пирра не собиралась бежать или отступать — ее устраивала только победа.
— …Два.
Та ночь изменила каждого, но Пирру затронула больше всех из команды Джунипер. Потеря руки, смерть Пенни и что-то еще, о чем она не говорила, надломили чемпионку, оставили шрамы, которые нельзя было увидеть глазами — лишь почувствовать сердцем. Раньше ее никогда не волновала победа — но сейчас она отказывалась отступать, даже когда надо было. Однажды это уже едва не довело их до беды — в той самой авантюре с мародерами и секретными документами. Его партнер и лучший друг будто пыталась что-то доказать самой себе, избавится от чего-то, что отравляло ей жизнь.
Жон пару раз пытался было поговорить с ней, но натыкался лишь на виноватое молчание. Он не стал настаивать — в конце концов однажды он тоже хранил постыдный секрет от своей команды и признание потребовало всего мужества, что у него было. Так что Жон просто убедился в том, что Пирра знает, что он всегда будет рядом с ней, несмотря ни на что, и поддержит в любом решении и принялся ждать, когда она будет готова, изредка напоминая о себе.
Вернув свое внимание Вельвет, он почувствовал, как хлынула аура в мышцы — один из немногих простых приемов, которые он успел изучить. А потом произошло то, что всегда случалось с ним в серьезном бою — ушли страх и неуверенность, мир потускнел и замедлился, а разум принялся четко просчитывать ситуацию. Жон был уверен, что именно эта особенность была причиной того, почему директор сделал именно его лидером команды JNPR… вот только как он узнал, если о ней не подозревал и сам Арк?
Время было слабостью Вельвет — лишь однажды она могла воспользоваться чужой силой, и удержать ее могла всего две-три минуты, после требовалась замена. Он был к ней ближе всех и любая секунда, которую она потратит на него, может помочь Пирре выстоять. Пусть она отмахнется от него, едва заметив, пусть отшвырнет в сторону, как щенка — секунда или две, капелька сил и внимания может оказаться той соломинкой, что поможет чемпионке победить.
Жон бросил себя вперед, выставив щит — ударить, сбить с ног или хотя бы заставить отвлечься. На какой-то неразличимый миг он встретился взглядом с Вельвет — фавн улыбалась ему в лицо, а золотистая броня спадала с рук, отсеченная от куртки на мгновение получившей алмазную твердость нежно-розовой аурой. Белоснежная трость, созданная из полупрозрачных силовых полей, ударила сверху вниз, по верхнему ребру щита — с такой силой, будто забивала сваи в бетон. Заостренный кончик щита ударил о мостовую, брызнула каменная крошка. Тормозить было уже слишком поздно — рыцарь налетел на собственный щит, споткнулся и инерция бросила его кувырком. Уже в воздухе, способный лишь беспомощно наблюдать, как с бешеной скоростью вращается вокруг мир, он почувствовал тонкие девичьи пальчики, обхватившие лодыжку. Потянув на себя, Вельвет превратила пологую траекторию в крутое пике, добавив к его собственной инерции еще и свою силу.
Столкновение с камнем вышибло из него дух, заставило коротко вскрикнуть от боли, прорвавшейся сквозь защиту серебряной ауры. Он успел лишь перевернуться на спину — и тонкий кончик трости ударил в лицо, заставив весь мир потонуть в боли и сиянии защитного поля. Он вслепую ударил мечом, что каким-то чудом умудрился удержать в руках: серебро его души потускнело на мгновение, но чудовищный по силе удар вывернул рукоять из мертвой хватки, и новая боль — от едва не вырванных суставов — заставила заскрипеть зубами.
Сквозь потускневшую ауру он увидел над собой Вельвет — кончик призрачной трости застыл в паре сантиметров от глаза, почти касаясь едва тлеющего защитного покрова… а прямо над кроликом бессильно застыли в воздухе две легковушки, контролируемые Пиррой. Прямо сейчас любой удар по Вельвет был одновременно ударом и по Жону.
Он снова ошибся. Даже видя, в кого превратила Вельвет сила директора, он все равно и представить себе не мог, что она будет действовать так: быстро, эффективно и безжалостно. Два удара, один захват — и весь бой зашел в тупик. У Жона еще оставалась аура, чтобы выдержать еще один удар, подобный предыдущему — но только один. В темных карих глазах, во взгляде, тяжестью в несколько тонн, Жон пытался — и не мог разглядеть снисхождение.
— Отпусти его.
Арк едва узнал этот голос: ярость и злоба исказили его, изуродовали до неузнаваемости. С трудом отведя взгляд от трости, готовой пробить ему череп навылет, он изогнулся, бросив взгляд назад и не поверил своим глазам.
Она стояла там же, где и пару секунд назад, широко расставив ноги и готовясь к прыжку: напряженная, как натянутая до предела струна, готовая лопнуть в любой момент. Ее аура клубилась вокруг тяжелым дымным облаком, скрывая выражение лица и размывая контуры тела — лишь зеленые глаза сверкали, как два изумруда на солнце. Жон мог бы поклясться на чем угодно, что темная медь почернела, пошла мутными чернильными пятнами. Это было невозможно — аура может менять насыщенность, но
