– Майка, мы ведь говорили уже с тобой об этом. – Строго говорит сестра, намазывая масло на хлеб. – Тебе нужно учиться. О другом я сама позабочусь.

Отпиваю чай из её кружки, и отворачиваюсь спиной, доставая с полки свой стакан.

Позаботится она. Конечно. Только я так не могу. Хватит уже забот. Поменялись роли.

– Я буду петь. Ты ведь сама хотела этого. Почему бы не совместить приятное с полезным? – я знаю, как сестра относится к моему пению. На сто процентов уверена, что это её собьет с курса на скандал и моральной порки.

– А ты? Май, ты сама этого хочешь? – от такой теплоты в голосе, у меня щемит сердце. Вот она настоящая любовь.

– Хочу. – быстро отвечаю ей, и в моих словах нет ни капли вранья.

В её улыбке такая искренность, что я не сдерживаю себя, и обнимаю её за плечи. Настя гладит меня по спине, а потом её рука замирает.

– Я хочу поговорить с тобой о твоих отношениях с Глебом и вашей поездке.

Отпускаю руки, и отхожу на шаг, снова разворачиваясь к шкафу.

Нет. Только не это.

– О чём разговаривать? Я ведь не успела прилететь, как снова оказалась в самолете. – в голову опять лезут картинки из пещеры. Мотаю головой, отбрасывая их как можно дальше.

– Думаю, всё не так просто.

– Просто. – Ворчу, раздражаясь оттого, что хочу нажать на кнопку и стереть из памяти сестры мой отдых.

– Вечером поговорим. Мне тоже есть что тебе рассказать.

С этими словами сестра выходит из кухни, оставляя меня одну, с моими мыслями и желанием сбежать.

Я не хочу разговаривать про Глеба. Не хочу рассказывать обо всё, что было. А если ей что-то рассказали? И она в курсе?

Черт.

Зря я не подумала о таком варианте.

Пока собираюсь с мыслями, и пытаюсь придумать, как в случае плохого успокоить сестру – готовлюсь к выходу из дома. В спортивный рюкзак летит платье и туфли, для собеседования. Кричу Насте, что ухожу и захлопываю за собой дверь. В конце вечера я буду жалеть, что переступила этот порог, что, вообще, вышла из квартиры. Жаль, что  я не вижу будущего.

***

Со звонком вбегаю в аудиторию, сбивая по пути преподавателя. От него заслуживаю неодобрительный взгляд, а от сонных одногруппников – смешки и большие пальцы вверх, мол, молодца, Аверина, так ему и надо. Идиоты. Прям я специально решила своё плечо на прочность проверить. Жаль, что мы не в детском саду, и стук по виску не поможет мне выразить, что я обо всем этом думаю. Не обращая на них никакого внимания, бреду на последний ряд, где подложив руки под голову сопит Анфиска.

– Быстрее климакс дождаться, чем тебя к первой паре. – Бурчит себе под нос, и потирает красный след на щеке, который остался, после короткого сна.

– Я не специально. – Пытаюсь оправдаться я, но скучающий взгляд подруги прерывает меня и тут же испаряется, оставляя в глазах взрыв интереса.

– Плевать. Давно привыкла к твоим опозданиям. – Её пальцы тянутся к карману моих джинс, из которых виднеется сотовый телефон. – Я всю ночь не спала, между прочим, из-за тебя.

– Без меня плохо спится? Бедняжка. – с сочувствием в голосе отвечаю ей, отворачивая голову в сторону окна, чтобы лишний раз не смотреть на Власову, которая со своей свитой идут в нашу сторону и занимают места на ряд ниже.

Закатываю глаза, когда до меня доходит, что больше часа придется слушать её писклявый голос, рассказывающий бредовые сплетни, которые ей с утра в директ прислали. И ведь она рот не закроет. И её никто не вышвырнет из аудитории за это. Все знают, что у неё мама какая-то шишка в городе. Вот поэтому я её и не люблю. Кристина считает, что у таких, как она, свой личный кислород, и только они могут им пользоваться. Все обязаны, все должны. Тупо, да? Но и такое бывает. Кстати, меня она тоже страстно недолюбливает. Как-то отказала ей дать списать, и пошло – поехало. Девушка, даже не заметила, что не попросила, а приказала исполнить. Тут даже моя добрая душа взбунтовалась.

– Мы сейчас обе на неё смотрим? – Над ухом шепчет Анфиска, и я прекращаю мысленно заталкивать девушку в комнату с сероводородом.

«Ты просто переключаешь злость на постороннего человека. – внутренний голос пытается вернуть меня на добрый путь.»

«Я не злюсь на Мамаева». – твердо отвечаю ему, но мысленно ответить не получается. Эти слова я выкрикиваю, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

– Май, ты чего? – подруга трогает меня за плечо, еле сдерживаясь от смеха.

«А ведь про Глеба ты сама вспомнила» – Ехидно продолжает смеяться противный голос в голове.

– Задумалась.

– Это я поняла, по томному выкрику «Мамаев». Да и все сразу поняли, что ты в неадеквате. Не будет же человек просто так орать на весь город. – смеется, и уже не скрывает этого. Замолкает только тогда, когда препод обращается к нам, и просит рассказать, чем вызван смех на его паре. – Кстати, задумчивая ты моя, я только поэтому и уснуть не могла. Все гадала, перезванивал ли тебе Глеб или нет? Колись, шалили по телефону?

Щипаю её за кожу в районе ладони, и показываю язык, когда слышу болезненное «Ай». Стремно рассказывать, что я сама уснуть не могла, и только на подушку пялилась. Да и сейчас продолжаю периодически телефон проверять. Конечно, списывая всё это, на желание узнать время.

***

– Я его вчера видела, когда он какого-то мужика пьяного в машину швырял, матом крича на всю улицу. Малыш потом так мило мне рукой помахал. – Не хочу подслушивать разговор Власовой, но она говорит слишком громко, не оставляя выбора. Я ведь не могу подскочить с места, и заявить преподу, что сваливаю, потому что у меня мозг скоро вздуется от ненужной информации.

– Тот красавчик, которого ты в клубе подцепила? – напевает её подруга, хлопая ресницами, как кукла барби, китайского производства. Серьезно, еще пара взмахов, и она вместе со скамейкой в открытый космос улетит.

– Или он её снял. – Говорит ещё одна участница свиты. В эту версию, я верю больше. И вдруг понимаю, что не все в этой компании – дуры. Эта рыженькая заслуживает отдельной похвалы.

Если честно, я сама не понимаю, зачем слушаю, а не пытаюсь выловить речь преподавателя и записывать то, чем он делится.

Но я слушаю.

Мне резко стало интересен съём Власовой.

Локтем толкаю Анфису, и взглядом