Мартышка резко поворачивает голову, и награждает меня убийственным взглядом за мой эмоциональный выкрик. А мне похрен на это. Пусть хоть прям здесь закопает, я все равно сдохну со стояком. Ситуация такая. Жизнь такая. Чертова Аверина, с её охуенной жопой меня до гроба доведут.

Клянусь, Люцифер там уже трудовой контракт составляет, и мечтает увидеть меня своим компаньоном. Зря старается, рогатый. Я пока на земле не выполню особо важную миссию, а именно вхождение в Гавану мартышки, в пекло не собираюсь.

Уже нужно заканчивать этот театр абсурда, где мой член заставили играть роль плюшевого мишки Тедди. Хватит. Конечно, все роли нужны, все роли важны, но член, он и в Африке член. Негоже ему впустую выхлопы делать.

Была б воля Майи, мы бы так и продолжали бежать вперед, по песчаному пляжу, «наслаждаясь» сраным видом. Но мой радар, пищит, подсказываю, что нужно свернуть налево. Не предупреждая главного бегуна этого острова, сворачиваю с маршрута, вытягивая прицеп за собой. Та сопротивляется, пытаясь остановиться. Её ноги зарываются в песок, и если я отпущу руку, то кто-то станет шататься, как болванчик в разные стороны. Поржать бы, глядя на это зрелище, но вот времени нет. Пока я с тем долбаебом писькой мерился, а ведь мог в этот момент раздевать мартышку в туалете бара, уже стемнело. Да и бежали мы долго. Хрен потом дорогу до отеля найдем. А ведь перед этим, мне еще нужно успеть получить сувенир, в виде мокрых белых трусов.

Навигатор совершенно не подвел.

Он привел нас в охренительное место, где, кроме пещеры и водопада, никого не было. Мартышка вырывает руку, и плюхается на булыжник, разворачиваясь ко мне спиной. Весь этот вид так и говорит, что стоит мне только сделать шаг в её сторону, как из спины вылезет лук, и пустит мне стрелу прямо в лоб. Наивная. Кажется, совершенно забыла, что на этом участке воды и пальм – мы совершенно одни.

– Мартышка, а ты я смотрю – бегунья. – Стебусь, наблюдая, как она дергается от моего голоса. – Если еще скажешь, что можешь на мостик встать, то я от мыслей, прямо сейчас кончу.

Она подскакивает с места, всей своей воинственной позой давая понять, что шутка моя не взошла. А жаль, я ведь старался. На расстоянии чувствую её эмоции. Уверен, что если она сейчас рот не откроет, то лопнет, как узкие джинсы на толстой заднице.

– Даже не вздумай рядом со мной что-то подобное вытворять. – говорит она, делая шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

ПФ-ф-ф.

Да я в одну секунду его сокращу, когда момент заветный настанет.

***

Но до него еще дойти нужно. Мартышка напряжена. Она нервничает. И мне, по сути, нужно включить мужика, и успокоить её, сказав, что насиловать никто никого не собирается. Только блядь, зачем мне это делать? Намного лучше смотреть на нервоз в глазах, и опухшие от укусов губы, представляя, как они скользят по моему напрягшемуся стволу.

– Кончать рядом с тобой нельзя? – Усмехаюсь, вслух задавая этот вопрос, еще сильнее смущая Майю. Какая-то новая эмоция мелькает на её лицо, и я не успеваю понять, что она обозначает. – Как ты себе это представляешь? В момент оргазма, я должен на другой материк свалить? Сложно, мартышка. Чертовски сложно. Особенно зная, что можно решить все проблемы, не затрагивая несуществующий телепорт. Например, тебе на живот спустить. Как идея?

Готов поспорить на свою селезенку, что во взгляде мартышке, увидел положительный ответ. Серьёзно. В её глазах промелькнуло согласие. Нет, оно, конечно же, быстро скрылось за стеной похуизма, но оно было. Ну, это знаете, та ситуация, когда девушка вроде бы согласна, но что-то её еще тормозит. Когда она хочет, очень хочет, но приходится изображать ледяную статую, немного, набивая себе цену. Или же, что точно относится к Авериной, ей еще хочется послушать парочку вариантов, которые я могу ей предложить.

И сделаю я это, с огромной радостью в голосе. Дайте мне стульчик, и я как малявка перед Дедом Морозом, зачитаю все желания, рифмуя их в стихи.

Готовы послушать? Давайте в другой раз. У меня тут, между прочим, бой на раздевание начинается.

Сперматозоиды кричат: «В атаку»! И я, слушаясь их, делаю шаг мартышке навстречу.

– Лучше не приближайся ко мне. – продолжает стоять на своем она, не снимая маски каменной принцессы обезьян. – Иначе я потом сама пойду к тем бугаям, и скажу номер, в котором ты живешь.

– «Потом», мартышка. Ключевое слово «потом». Потом я готов пожертвовать почками. Поэтому пожалуйста, давай сделаем все по высшему разряду, чтобы прям искры из глаз, и пламя из задницы, чтобы я знал, за что подыхать буду.

«Другими словами, снимай трусы и раздвигай ноги, обезьянка моя, медовая».

– Без меня, пожалуйста. – Я уже рядом, и эти слова она мне в плечо выдыхает. А меня уже мурашит, даже от этого еле ощутимого прикосновения.

– А без тебя не получится. Ты ведь не бросишь его в беде? – Опускаю её руку, и кладу на колом стоящий член. Мартышка сглатывает, проводя языком по нижней губе. – Я тебя, между прочим, от того придурка спас. Ты, вообще, в курсе, что я жизнью жертвовал? Поэтому будь хорошей девочкой, и сделай доброе дело.

– За то, что ты сам, просто так избил человека, я должна ноги перед тобой раздвинуть? – Ага. Желательно прямо сейчас. Можно даже не раздеваясь. Я всегда любил быстрые перекусы, перед плотным обедом. Считаю их полезными. – Ты с какой планеты? Где такие законы?

Эт её от нервов так колбасит, раз она хрень нести начала?

Или я умудрился палку перегнуть и испугал пчелку?

Хреново.

Я, конечно, люблю, когда подо мной женское тело дрожит. Но оно должно от восторга подергиваться, а не от испуга.

Блядь.

Тяну вниз её руку, и сажаю на свои колени. Попытка сопротивления, которую я тут же пресекаю, щипая Майю за голую булку, проваливается.

***

– В Амстердаме. Там стоит тебе только дверь открыть перед девушкой, как она тут же за углом отсосет в знак благодарности. – с какой-то шизанутой гордостью в голосе объясняю, и по нахмуренным бровям мартышки, понимаю, что гордость нужно было у себя в заднице оставить.

– Что? – Удивляется она. – Мамаев, только не говори, что ты в Голландии успел покуролесить.

Майя смеется, ловко вскакивая с моих коленей. Но не уходит, а садится рядом и с интересом смотрит на меня.

– А что здесь такого? Кто там не жил, тот голых шлюх в окне не видел. – Лениво киваю, и с