Камилла как раз принесла новые рисунки, когда к ним вдруг подошла директриса и попросила девушку пройти с ней в кабинет.

Заняв место за столом, серьезно взглянула на молодую преподавательницу, присевшую в кресло напротив.

- Что случилось, Инна Викторовна? – сдержанно поинтересовалась Лена.

Женщина прочистила горло и провела раскрытыми ладонями по листу бумаги на столе. Ощущение, что подбирала слова, и от этого у Лены в животе тугая пружина скрутилась.

- Елена, - сделав секундную паузу, Инна Викторовна произнесла: - Я считаю своей обязанностью доложить вам, что помимо вас еще одна семья подала заявление на удочерение Камиллы.

Сердце камнем упало в желудок.

- Как это? Разве это возможно? – девушка опешила от новости.

- Да. Девочка уже довольно взрослая. Именно таких стараются взять себе семьи, не имеющие времени на заботу о малышах.

О, Господи! Паника мгновенно начала застилать глаза. Ладони вспотели, а по спине побежал холодок.

- И что же теперь делать? – во все глаза уставившись на директрису, Лена старалась найти варианты решения проблемы. Мысли разбегались, как муравьи, в горле ком застрял. - Я ведь единственный близкий человек у Камиллы.

Резко встав с места, девушка нервно заходила по кабинету.

- Я понимаю вас, Елена. И мне бы очень хотелось, чтобы девочку забрали именно вы. После того, что пережила малышка, для нее будет очередным потрясением оказаться в абсолютно чужой семье. Но вы должны понимать, что шансы неравны. Вы не можете конкурировать с полноценной семьей, имеющей в своем арсенале собственный дом, две машины и стабильную зарплату.

- Да какой к черту дом? – крикнула Лена. Нервы сдали, стоило представить, как у нее отбирают девочку. Ками ведь для нее почти что родная. Лена ей с рождения подгузники меняла, пока Катька зубрила латинский язык. Ее первое слово помнит, первый шаг и поездки в больницу с подругой на прививки.

- Извините, Инна Викторовна, - села обратно в кресло, коря себя за слабость.

- Ничего, я все понимаю, - вежливо, даже заботливо ответила женщина.

- Дайте мне их адрес, я позвоню этим людям, попытаюсь объяснить ситуацию, возможно они поймут.

- У меня нет адреса, да и права я такого не имею в любом случае, Елена Юрьевна.

Директриса с болью наблюдала за девушкой, приходившей сюда как домой, каждый раз по два часа проводящей с девочкой и ожидавшей ее удочерения, как некоторые рождения своего ребенка не ждут. Несправедливость, но ничего не поделать, таковы законы. Имеют право отдать ребенка более обеспеченным людям.

- Послушайте, я могу вам посоветовать только одно. Если бы вы были замужем, то могли бы уровнять шансы и даже улучшили бы их, потому что по возрасту моложе, а это всегда играет в выигрышную сторону.

Лена вскинула взволнованный взгляд на женщину, вставшую с кресла и подошедшую к ней вплотную. Немолодое лицо ободряюще улыбнулось. Вот только легче от этого не стало. Замужем… Она не замужем.

После встречи сразу же позвонила Павлу Ивановичу. Тот сказал, что попытается чем-то помочь, но сразу предупредил, что ждать многого от него не нужно, потому как не имел необходимых знакомств. Ира и Гриша тоже развели руками. Отправившись в офис органов опеки, решительная девушка даже попыталась дать взятку, что могло обернуться для нее не лучшим исходом, но повезло хотя бы в том, что посетительницу просто культурно выставили за дверь. Лену от переживаний начало тошнить. Куда податься в такой ситуации? К кому обратиться?

Андрей сутки ждал, пока Пашка пробьет все номера и найдет адреса близких друзей Юрьевны. Она в универ даже не приехала. Словно сквозь землю провалилась. Борзый тщетно ждал девушку около ее дома, уснув на несколько часов прямо за рулем. Не находя себе места, смотался еще раз к подъезду бывшего мудака. Он бы так еще долго сидел под ставшими родными окнами, если бы через день не увидел, как знакомое серенькое Део наконец подъезжает к подъезду. Рывком открыл дверь Феррари и вышел навстречу.

Сердце Лены остановилось, как только увидела знакомую фигуру. Крепко сжала руль, слыша, как пульс с каждой секундой все громче бьется в ушах. К горлу подступил ком, и стало больно дышать. Андрей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она ведь готова была простить его и в принципе уже так и сделала, потому что теперь его поступок казался не таким уж и непреодолимым препятствием в их отношениях. Смотрела сквозь лобовое стекло на засунувшего руки в карманы парня и не знала, как ему теперь сказать. Ему, а главное себе… Как теперь запретить себе не думать о нем всю оставшуюся жизнь?

Втянула воздух носом и вышла из машины. Неспешно, словно оттягивая момент, подошла к парню и больно укусила себя за щеку, чтобы не спасовать перед принятым решением. Андрей вдруг зарылся пальцами в темные волосы и уткнулся в них носом, вдыхая родной запах и словно оживая после суточной комы. Мужские пальцы подрагивали, а Борзый дышал… Дышал Леной, своей женщиной, как бесценным кислородом. Любимая здесь, и теперь никуда не сможет от него деться.

- Ленка… - тихий шепот на ухо, колючая щетина скользит по щеке, губы находят ее пухлые и почему-то пересохшие и целуют. Трепетно, осторожно, словно боясь спугнуть, - Ленка, я такой придурок.

А у нее внутри растет болезненный ком, становясь таким огромным, что выдерживать его становится невыносимо. Слабо упирается в мужскую грудь ладонями, в которые летят остервенелые удары сердца.

Конечно она бы его простила. Уже совсем скоро, потому что без него теперь даже дышать невозможно, но жизнь решает за них все иначе.

Ноздри облепляет аромат любимого мужчины, и девушка слепо пытается запомнить каждую его тонкую нотку, удержать возле себя подольше, чтобы не забыть потом со временем. Закрывает глаза, пока Андрей что-то продолжает шептать, нежно наговаривать на ухо и лихорадочно целовать щеки, скулы и губы.

- Лен, я удалил все. Телефон зря выбросила только.

Взгляд в любимые глаза, кажущиеся теперь безжизненными. До Андрея только сейчас доходит, что Юрьевна не отвечает. Напоминает скорее бездушную статую, чем саму себя. Глаза пустые, под ними синяки, будто так же как и он не спала сутки. Блядь, из-за него нервничала же. Андрей отстраняется, но не отпускает. Всматривается в бледное лицо.

- Лен, прости меня. Хочешь, сменю нахрен телефон, куплю тебе новый, и больше никаких слежек, я клянусь!

Хамелеоны затягивают в теплый омут, покачивая на волнах любви, о которой пусть не было сказано вслух, но это чувство невидимыми вибрациями исходило от парня. А ведь Лена тоже успела его полюбить. Его вот эту бурлящую одержимость, бешеную неуравновешенность, даже недавняя выходка