- Ты понимаешь, о чем говоришь?

- Еще как. Не делай ошибку, Лена. Я не слепой и все вижу. Так рассмотри и сама! Я задвинул свои принципы подальше из-за тебя, мать твою! Тебе тоже пора понять, что помимо них есть еще и другие чувства.

- Чувства? У тебя есть чувства? – холодно рассмеялась Васильева. - Ты серьезно, Андрей? О каких чувствах ты говоришь? Не о тех ли, которые прямо таки хлестали из тебя, когда ты закрывал меня в аудитории? Или о тех, когда угрожал уволить? А может о тех, что руководят тобой, когда ты угрожаешь преподавателям и студентам? Ты не знаешь, что такое чувства. Живешь одними деньгами и желанием контролировать других. Внутри тебя пустота. Тебе не знакомо ощущение, когда над тобой издеваются, когда те, у кого есть деньги, считают себя выше остальных. А сейчас тобой правит очередная идея – затащить меня в постель, как трофей, но этого не будет. Продолжай развлекаться с другими, а меня оставь в покое.

Вырвала руку и пошла в сторону машины. Мерседес с визгом проехал мимо, едва не отдавив ноги Борзого. Парня душило, тисками давило грудь. Вены болели, потому что казалось, что кровь разорвет их нахрен от силы давления.

Развернулся и, подойдя к Феррари, долбанул по крыше кулаками. Бляяяядь! Он ненавидел ее. Ненавидел себя. Ненавидел стечение обстоятельств, что привели его к знакомству с этой стервой. Дайте кто-нибудь долбаную машину времени и верните его в день их знакомства. Тогда он просто не пойдет на пары и тупо будет косить все подряд, лишь бы не иметь возможности пересекаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поднял голову и почувствовал, как его нагребает. За поворотом стояло двое пацанов, судя по всему первокурсников, смотревших на него во все глаза. Твою ж маааать. Этих только не хватало.

- Что? – заорал Борзый, поняв, что только что сделал их сцену с Леной достоянием чужого внимания. - Что смотрите, придурки?

Рванул в сторону и схватил одного за ворот дешевой футболки.

- Интересно? Давно кино не смотрел? Так я тебе устрою триллер.

- Борзый, Борзый угомонись! – Пашка вовремя оказался сзади и одной рукой попытался оторвать друга от перепуганного студента).

- Отвали! – гаркнул Андрей, но пальцы разжал. Ткнул в перешуганных пацанов пальцем и пригрозил, - Если узнаю, что вы растрепали о том, что видели, хотя бы одной душе, вы пожалеете, что вообще имеете способность видеть. Поняли меня?

Две головы активно закивали. Сомневаться в том, что этого бешеного боялись, даже не было смысла. Андрей сейчас одним своим внешним видом мог напугать даже повидавшего виды мента.

- Эй, Андрей, - Пашка схватил здоровой рукой друга за плечо и дернул на себя. - Они все поняли! Сядь в машину! В машину сядь, сказал!

Толкнул того к тачке и, захлопнув за ним дверь, сел рядом.

- Езжай давай!

- Куда?

- Подальше отсюда!

Феррари рванула с места и понеслась по улицам города. Андрей выдавливал педаль газа, а сам пытался совладать с разрывающими эмоциями.

- И давно это у тебя? – голос друга был пропитан нескрываемым удивлением.

- Что?

- По Васильевой давно сохнешь?

Твою ж мать. Андрей окатил друга быстрым взглядом и впился пальцами в руль.

- Так заметно?

- Еще бы.

Пиздец. Хотя ему по херу. Все, о чем мог сейчас думать, это как удавить придурка и преподшу.

Лену колотило. По спине стекал холодный пот, а пальцы дрожали. Ублюдок чертов. Права он еще качает ей. Нашел себе девочку для развлечения. Одной вчера в машине улыбался так, что можно было его оскал использовать вместо солнечных батарей на крупном предприятии, а сегодня угрожает.

- Лен, что это только что было?

Господи, еще и Гриша. Он, конечно, защитил её, но оправдываться и объяснять что-либо у нее сейчас не было никаких сил.

- Не важно, Гриш. Спасибо тебе, конечно, большое. Но... Это просто студент проблемный. Я разберусь.

- Уверена? Он к тебе пристает?

- Нет. Давай не будем об этом. Отвези меня домой, пожалуйста, и прости, что не смогу составить компанию на мероприятии.

Гриша позвал Лену на какую-то там презентацию, но теперь у нее было только одно желание - разбить что-нибудь и желательно о голову Борзова.

Андрей в этот вечер все же напился в хлам. Пашке вместе с Милой пришлось очень постараться, чтобы увезти его домой. Кажется, Андрей в очередной раз послал Наташку, оказавшуюся в клубе, куда они приехали с Дубновым. Борзый плохо помнил. Но если алкоголь в крови не вымыл все клетки, отвечающие за память, то они подсказывали ему, что парень звонил Васильевой. И даже говорил ей что-то, но вот что? Его это на тот момент не интересовало. Он сходил с ума. Впервые за несколько лет его раздирало на куски от банального желания просто усадить преподшу рядом, чтобы видеть, что она здесь, одна. Пусть противится, втирает о принципах, ему похер, главное, чтобы рядом и без мудаков в радиусе километра.

Ревность – дрянное чувство. Оно имеет способность разъедать внутренности и убивать невозможностью как-то повлиять на ситуацию. Он бы хотел не ревновать Юрьевну. Забыть ее, отстирать от полотна своей памяти, но гадина въелась так сильно, что ни один пятновыводитель не поможет.

Глава 32

На следующий день Лена не знала чего ждать. На подходе к университету сердце билось, как ненормальное. После вчерашнего звонка Андрея она и вовсе не понимала, что с ним происходит. Борзов сначала перекрикивая музыку орал о том, что ненавидит ее. Потом, что убьет, если узнает, что она с Гришей, а потом просто молчал в трубку минут пять. Она слышала его тяжелое дыхание, визг девушек вокруг, громкую музыку, но трубку не могла положить. Сама не понимала, почему продолжает стоять как вкопанная и смотреть на ночной город из окна квартиры, просто слушая его неконтролируемые вдохи и выдохи.

Странно, но ей хотелось, чтобы он вдруг сорвался, приехал и увидел, что она одна. Никакого Гриши рядом нет. И это вовсе не физиология. Одни только женские голоса на заднем плане бесили девушку похлеще, чем сам Борзов, а он, казалось, занял самую высшую ступень по шкале выведения из себя. Только проблема в том, что на грани невозможного было поверить в слова парня, кто еще совсем недавно клялся, что всеми возможными способами выгонит ее из университета. Ей нельзя было прокалываться. Любая оплошность станет поперек пути к Ками. И хоть все ее естество требовало поверить, мозг упрямо твердил, что такому хладнокровному животному как Борзов верить нельзя.

На автомате провела пары, каждый раз вздрагивая, когда открывалась дверь, но Андрей