— Я убил тебя, монстр, наконец-то! Теперь я могу спокойно уйти. — старик закрыл глаза и блаженно улыбнулся.
— Да, ты сейчас уйдешь. — вновь промолвил я едва слышно, ощущая как темнеет в глазах. — На колени его.
Джакомо, который стоял за троицей, ударил под коленки пожилого итальянца и тот упал на снег, Алонзо и Амато держали его за руки. Какие же бесчувственные громилы. А ведь это их родной дядя. Настоящие машины для убийств. Верные и беспрекословные.
— Нет! Ты не сможешь! Ты не сможешь этого сделать со мной! Ты жесток, но ты слабак! А мы слишком многое прошли вместе, чтоб ты так просто переступил через меня.
Я, на едва гнущихся ногах, подошел к Фабио и трясущимися руками взял его за голову. Я глубоко вдохнул и дотронулся большими пальцами до седых висков моего старого друга. Его жизненная энергия со стремительной скоростью ворвалась в меня и я почувствовал эйфорию. Это было в миллион раз приятнее, чем любой, даже самый чистейший кокаин. Сила наполняла меня. Я с интересом уставился на свою грудь, рана затягивалась с немыслимой скоростью. Когда от дыры не осталось и следа, я не прекратил, а мысленно усилил напор.
Через пару секунд бездыханное тело Фабио мешком повисло в руках его племянников.
По идее, сейчас из него должна выйти сфера и улететь в Омут душ, но этого не произошло, потому что я поглотил её. Зачем я это сделал? Да потому что именно так достается истинная сила вампирам. Поглощая себе подобных мы становимся сильнее и обретаем новые умения. Да, он был моим другом, моим соратником, моим братом, но это было очень давно.
Послышался звон битого стекла. Это пала магическая стена, которую я сделал, чтоб на время оградить, мою старую жизнь и новую. Старовер каким-то образом разрушил барьер и теперь, тяжело дыша, ползком отступал к малиновой девятке.
Итальянцы, не сговариваясь, выпустили когти и кинулись в атаку. Они защищали своего лидера, который вернулся. Другие же хотели спасти меня, они так думали.
Я лишь усмехнулся и глубоко вдохнул. Вместе с воздухом я с легкостью втянул ауры всех нелюдей, творцов и двоедушников, которые собрались на этом внутреннем дворе.
Бессознательные тела рухнула на снег, прям в движении. Им как будто просто обрубили питание. Я не убил их, нет, лишь забрал силы. Они восстановятся через пару часов и придут в себя. Я вырубил всех, мне надо остаться на единые с самим с собой и подумать, осмыслить.
— Дима!
Этот голос. У меня внутри всё сжалось. Алеся. Девушка материализовалась прям из воздуха передо мной.
— Дима… — она вновь повторила мое имя, но подходить не собиралась.
— Алеся…
Я не знал, что сказать. И поэтому, как настоящий мужчина, я заплакал. Нет, не горько и со всхлипами, а по моим щекам потекли два тёплых и соленых ручья.
— Алеся, я не знаю, что теперь делать… я… я… я монстр. Ты даже не представляешь сколько людей и нелюдей я… я убил.
— Что ты мелишь, Ножов, какие убийства?
— Жестокие, Алеся, очень жестокие. А мой сын, мой дорогой Донато. Его убили мои же подручные.
— Какие подручные, Дима, какие подручные?
— Алеся. Я не знаю, что теперь делать. Я монстр.
Я упал на колени, закрыл лицо руками. Слёзы не останавливались. Я почувствовал, что Алеся присела рядом со мной. Её теплые нежные руки взяли мои ладони. Запахло мятой и барбарисом. Мне стало немного легче.
— Я не знаю, что теперь делать.
— Дима, мы вместе во всем разберемся.
Глава 29. Другая история.
Завтра у меня день рождения. Мне будет пять лет. Папа обещал мне подарить гоночную машину, на которой я буду ездить, а мама спечёт праздничный торт. Придут мои друзья. Риккардо, Альберто, Чезаре, Энрике, Уго. Нет, надеюсь Уго не придет, он вчера съел все персики, он знает, что я их люблю и специально съел их все. Мама говорит, что надо дружить с Уго, потому что мы родственники, но я не хочу. Этот Уго, а если он специально съест завтра мой торт, который испечет мама? Не хочу! Папа! Я же могу попросить папу, чтоб он разрешил мне не звать на день рождения Уго! Точно!
Я допил воду из чашки, поставил её на стол и что есть мочи побежал на второй этаж. После обеда уже прошло два часа, папа должен сидеть на балконе и читать книжку. Папа любит читать. Он много читает и всё время сравнивает людей с людьми из книги. То кто-то скажет фразу, как в той книге про детектива, то моя няня одета как какая-то дама из книги. Папа у меня хороший. Если б еще не слушал постоянно музыку. Каждый день к нам приезжают разные дяди и играют музыку. Иногда она весёлая, как у той тёти с гитарой, которая была на прошлой недели, а иногда от музыки хочется спать, как у усатого дедушки, который играет иногда у нас в большой комнате на большой коробке с клавишами.
Я забежал на балкон и замер. Папа седел в кресле, а мама стоял на коленках рядом и плакала.
— Селина, я всё сказал!
— Нет! Нет! — мама громко кричала. Я никогда не слышал, чтоб она так громко кричала. — Прошу не надо! Ему всего пять! Двоедушниками делают с шестнадцати. Это очень опасно! Прошу тебя!
— Селина, я так решил. Это из-за твоей поганой людская крови у нас родился не вампир, а человек. Наследника из него теперь не получится, так хоть пристрою к семье. Порченное яблоко все равно яблоко и нельзя от него отказываться, его можно пустить на удобрение всего дерева.
— Марселло, я тебя ненавижу, больной ты ублюдок!
***
У мамы завтра день рождения, но никаких празднеств не будет. Три дня назад мама умерла. Она повесилась. Это отец довел её, знаю! Ненавижу его.
Самовлюбленный напыщенный вампир, он на моих глазах спал с другими женщинами, а маме клялся в верности. Она лишь тихо кивала головой и ненавидела его. Я думал, это из-за того, что он изменяет ей, но месяц назад она рассказала истинную причину её ненависти.
Она презирала и хотела его смерти, потому что он сделал меня двоедушником в детском возрасте. Я сказал, что ничего страшного, всё же хорошо. На самом деле ничего хорошего. Не было ни дня, с тех пор, как мне надели часы, которые контролировали чужую душу нелюдя внутри меня, когда мне не снились кошмары. И самое ужасное, что эти кошмары преследовали меня в
