Фейра ничего не сказал в ответ, и Джа-Джинни вернулся в свой угол, устало волоча крылья по полу. Хаген, Амари, Ризель и невидимый Сандер наблюдали за происходящим, не в силах даже пошевелиться – и так продолжалось до тех пор, пока капитан «Невесты ветра» не повернулся к своему помощнику, теперь единственному.

– Ты забываешь, – негромко проговорил он и открыл глаза – разноцветные глаза, на самом дне которых плясали искры, – кто я такой и что чувствую. Каждый час, каждый миг я ощущаю тебя и всех остальных как часть своего корабля – часть самого себя. Я знаю, о чем ты думаешь. Я знаю, чего ты хочешь.

Крылан покачал головой:

– Ты не можешь этого знать.

Фейра улыбнулся и промолчал.

– Кстати, о Росмере… – проговорила Ризель, когда тишина стала невыносимой. – Вы позволите, капитан? – Фейра кивнул, и принцесса продолжила очень спокойным голосом, как будто странное собрание происходило в каком-нибудь из многочисленных совещательных залов Облачной твердыни, а не в совершенно пустой каюте беглого пиратского корабля: – Быть может, прямолинейность – именно та стратегия, которая нам нужна. Вороны считаются союзниками капитана-императора, но на самом деле именно они могут оказаться тем единственным кланом, который не только захочет, но и сможет помочь всем нам.

– Это почему же? – спросил Фейра.

Вместо ответа Ризель повернулась к Амари.

Принц несколько раз моргнул, сильно покраснел и сказал:

– Говори.

– Спасибо… – Она мягко улыбнулась брату и, вновь обратив взгляд на Кристобаля Фейру, начала объяснять: – Все дело в том, что капитан-император нарушил Договор. Это ведь не просто соглашение о союзе между кланами: на момент его заключения – как, собственно, и сейчас – Корвисс и Эгретта были нужны друг другу, поэтому они уделили много внимания тому, чтобы четко и недвусмысленно предусмотреть свои права и обязанности. Клан Цапли пообещал, что никто из нашей семьи никогда не потребует от алхимиков прибегнуть к запрещенной магии полужизни. На тот случай, если это все же произойдет, клан Корвисс сохранил за собой возможность выйти из Договора.

– Черные корабли, – негромко проговорил Хаген и дернул плечом, словно у него вдруг заболела спина. – Их создал кто-то из воронов по приказу Аматейна с помощью этой самой магии.

– Их создал, в общем и целом, Кармор Корвисс. Он же нарушил запрет на эксперименты с небесной кровью, и… – Ризель посмотрела на Амари; он кивнул. – И теперь у нас есть свидетель, готовый это подтвердить.

– Но готовы ли вороны выслушать свидетеля? – спросил Джа-Джинни, вскинув бровь. – Никто не может так просто взять и расторгнуть соглашение с самим капитаном-императором, даже Бдительные. Это ведь означает… войну.

На губах принцессы появилась едва заметная улыбка.

– Да, именно так. Будет война. И на тот случай, если вороны замешкаются на ее пороге, у меня имеется еще один… аргумент, о котором пока что рано говорить.

– Первым говорил Капитан Ворон, и сказал он так: «Братья и сестры мои! Вижу я, что люди этого мира уже не ходят на четырех конечностях, словно животные, и не пожирают плоть подобных себе. И это хорошо!» – нараспев проговорил Фейра. Брови Ризель чуть-чуть приподнялись, рот на секунду приоткрылся. – Я правильно цитирую?

Сандер застыл, держа в одной руке нож, а в другой – трепыхающуюся рыбу.

– Да, – сказала принцесса. – Но… откуда вы это знаете?

Вместо Фейры ответил Джа-Джинни:

– Мы с Амари украли у одного старого пирата тетрадь, в которой были записаны странные легенды, включая и эту. Интересное чтение. Жаль, ее забрали цепные акулы вместе с остальными вещами. Ну как нам было тогда догадаться… хм… ну, уж точно не мне.

Ризель снова посмотрела на брата.

– Я сразу узнал твой почерк, – сказал принц с робкой улыбкой. – Сразу захотел ее забрать, хоть это и было опасно… Мне и в голову не пришло, что Звездочет не мог ее заполучить иным способом, кроме как от тебя. Я решил, он ограбил какого-то лорда или даже самого капитана-императора.

– Он ограбил меня. – Ризель немного помолчала, собираясь с мыслями. – Что ж, давайте назовем вещи своими именами. С того момента, как я покинула Облачную цитадель, мои интересы больше не совпадают с интересами капитана-императора. В настоящее время мы на одной стороне, хотя я и не знаю, что произойдет потом. Нам выгодно быть вместе, по крайней мере пока клан Корвисс не решится начать войну. А что касается тетради… она не нужна. Я помню всю Книгу Основателей наизусть. И в оригинале, и в переводе.

Джа-Джинни хмыкнул; Фейра взмахнул рукой, похожей на птичью лапу.

– В самом деле, это может упростить нашу задачу, – сказал он. – Если вороны решат воспользоваться шансом, который выпадает раз в три тысячи лет, то, вероятно, они не станут возражать против того, чтобы мы немного похозяйничали на Земле тысячи огней. Тебя это успокаивает, друг?

Крылан упрямо покачал головой:

– Если Вороны пойдут против капитана-императора. Если их клан не расколется напополам и половины не начнут междоусобную грызню. Если они не решат просто взять на абордаж фрегат мятежников и скормить рыбам всех, кого обнаружат на борту. Если, кракен меня раздери, мы вообще доберемся до Росмера, не погибнув во время шторма, не повстречав на пути какую-нибудь безымянную тварь, не напоровшись на Талассу, в конце концов! Как-то слишком уж много «если», Кристобаль.

– Раньше ты был смелее, – заметил Фейра после недолгой паузы.

– Раньше ты был благоразумнее, – с горечью парировал Джа-Джинни.

– Есть еще кое-что, – сказала Ризель, поглядывая то на Фейру, то на Джа-Джинни. – Это связано с Фаби… – Голос принцессы не дрогнул, но глаза подозрительно заблестели. – Я опущу подробности. Насколько можно судить, от случившегося в тронном зале у нее пробудился дар Воробья. Тем самым был найден ключ к древней саморегулирующейся охранной системе Облачной цитадели, который считался утраченным. Мехи заполняют весь дворец от крыши до самых глубоких подвалов, они живут в стенах и под кроватями. Они все слышат – и передают той, кого теперь считают своей… скажем так, матерью. Вероятно, именно из-за столь обильного потока информации она до сих пор без сознания. Не знаю, сумеет ли она справиться с ним без должной подготовки. Так вот, мехи разговаривают с ней, а она повторяет вслух то, что слышит. Под утро она вторила капитану-императору.

– И что же он сказал? – вежливо поинтересовался Фейра, когда принцесса сделала паузу.

– Он сказал, что беглецов не следует искать так уж рьяно, потому что есть более важные дела. «Они несут с собой собственную гибель» – вот такими были его слова. Такое, как вы сами понимаете, трудно забыть. Сейчас наверняка кто-то из вас думает, что Фаби просто бредила и принимать сказанное во внимание не стоит. Ограничься она лишь этим – я и